Дракон проснулся (СИ) - Чернышова Инесса

— Очень скоро, миледи, — седовласый тщедушный старичок чинно встал, поклонился и опустошил кубок, славя короля. Пригладил пышные усы салфеткой и уселся на место: — Смею сказать, что мы с нетерпением ждём её результатов.

За ужином, вполне сносным и даже изысканным для дальней провинции, кроме меня, присутствовали господин «Тыквенный суп», седовласая поборница власти Главной храмовницы и жена бургомистра. Дама весьма пышная, но приветливая, радушная и достаточно испуганная, чтобы не влезать в разговор.

— Результаты будут, можете не сомневаться, — произнёс господин «Тыквенный суп» с видом проверяющего, приехавшего к подозреваемому в растрате, и любопытство, а также словоохотливость бургомистра поубавились.

Вечером нам организовали прогулку по окрестностям. Природа Вронхиля мне понравилась гораздо больше, чем сам город. Казалось, я попала в древнюю мрачную сказку, настолько причудливо сплетались деревья, стоило выехать в лес за городскими воротами.

— Мы можем поехать к морю, — предлагал молодой помощник бургомистра в модных очках с флюоресцирующими стёклами, очень старающийся выслужиться перед столичной комиссией. К счастью, о моём происхождении он не знал, бедняга бы упал в обморок, если бы его просветили.

— Нет, — сразу вступилась за меня госпожа Мольсен, скользнув взглядом. — Сейчас слишком свежо, мы простудимся, а дело столь безотлагательно, что не терпит промедлений.

— И мы устали от долгого пути, — поддакнула Берта.

Господин «Тыквенный суп» насуплено молчал и делал какие-то пометки тонким грифелем в блокноте, время от времени поглядывая на Берту, как если бы делал набросок её портрета. Надо будет при случае спросить его об этом, и по смущению от вопроса выяснить, права ли моя догадка.

— Устали, — кивнула я и закуталась поплотнее в шаль.

В открытом экипаже на шесть мест было достаточно просторно, чтобы удобно расположиться и спокойно осматривать лес, по которому мы ехали. За нами следовали городовые в закрытых возках, впереди расчищали путь на предмет опасности те, кому по службе полагалось быть невидимыми и неслышимыми.

У меня не было ни малейшей причины считать себя в опасности. Эта прогулка, как и вся поездка больше дань традиции, Древние камни вполне допустимо было перевезти в закрытых сундучках, но мой отец считал эту поездку просто необходимой, а я не возражала.

Лес и вправду заинтересовал меня. Здесь ощущались остатки древней магии, но след их был столь слаб, как если бы магия покинула эти края ещё до объединения княжеств в королевство. Оно и к лучшем, от магии, как известно, одни беды! Пусть её занимаются те, кому по природе и должности положено.

— И здесь были храмы Двуликого? — донеслись до меня слова Берты. Обычно она менее словоохотлива, понимает, что как бы я ни относилась к ней, она мне не совсем ровня и в обществе говориь раньше меня не должна, но в этот раз я сама призвала её быть самой собой.

Мы вдали от двора, к чему условности!

Наша поездка полуофициальна, а Ниары Морихен здесь и быть не может. Только госпожа из прислужниц и её компаньонка.

— Храмы? В лесу?

Я удивлённо приподняла брови и посмотрела на госпожу Мольсен. Та с явным удовольствием кивнула и перебила помощника бургомистра.

— Но не совсем Двуликого. Здесь поклонялись его крылатому демону, карающей деснице Бога. Если кто возжелала присвоить камень, вышедший на поверхность, его ждала страшная расплата, — она говорила почти шёпотом, всё время улыбалась, будто сказку малышам рассказывала и явно наслаждалась произведённым впечатлением.

— Это всё легенды, — помощник бургомистра придавил очки к переносице и покашлял.

— Стыдно, молодой человек! Живёте в двух верстах, а правду от вымысла отличить не можете. Впрочем, с бикулярами оно и понятно!

Крепкий и широкоплечий охранник, сидевший рядом с помощником бургомистра, закряхтел. Засмеялся, стало быть. До этого я и голоса его не слышала, охрана её высочества умеет быть безмолвной, а теперь и не он не удержался.

— А вот и могу, госпожа столичная! — задрожал помощник и весь побледнел, затрясся, завращал глазами. Потом пожалеет, да места уже лишится. — Мы как раз недалеко от разрушенного храма. Там смотреть нечего, но я покажу знак Двуликого на камнях. Покажу, сейчас! Сами пожалеете, что не поверили!

Он встал и что-то прокричал вознице на древнем наречии, которое знать не мог. Его никто не знает, кроме Древних камней и меня.

И мир закружился перед глазами. Я хватала ртом воздух, пыталась нащупать руку Берты, сидевшей рядом, или хотя бы госпожи Мольсен, но тщетно. Мир погрузился в туман, поглощающий всякие звуки, а уж слабые крики и подавно.

Чья-то рука выдернула меня со скамьи, обняла за талию и заставила спуститься. Я ослепла и оглохла на мгновение, а когда взглянула на небо, чтобы прекратить нестерпимый звон в ушах, увидела огромную чёрную крылатую тень.

4

Я всегда знал, что она окажется в моём мире, и готовился. К мести.

— Не бойтесь, ваше величество, я не собираюсь вас обижать, — вынырнув из тумана, я поклонился ей, будто приглашал на танец. Взял за руку и попытался увлечь за собой.

Попытка не удалась, птичка вырвалась, но из клетки ей всё равно не упорхнуть, если не желает разорвать крылья в клочья, а я знаю, что крылья — часть настолько же важная, как и голова.

— Вы не убежите, можете блуждать в тумане целую вечность, но это не отдалит нашей встречи, — крикнул я ей вослед, и туман поглотил её мятущуюся фигуру, оставив запах.

Знакомый, приторный, с прохладцей, с мятными нотками, словно берёшь в рот леденец и разгрызаешь его, добираясь до сладкой тягучей начинки. Я помнил его и то, чем всё закончилось.

В тумане всегда прохладно, как у реки, Геранта не выносила долгого холода, она сжималась и дрожала, вся подбиралась, становясь настолько жалкой, что будто и безобидной. Но стоило отогреть её в тепле рук, как всё менялось: ящерица становилась змеёй.

Поэтому я полагал, что долго искать беглянку мне не придётся, замёрзнет — и станет сговорчивее.

— Помогите! — её крик раздался совсем рядом. Она бежала прямо к развалинам Острого Пика. — Кто-нибудь, я приказываю!

Ох, сколько в этой девице от прежней моей ящерицы! Она тоже не стала бы плакать и просить о помощи, только требовать на правах королевской крови.

— Я иду, ваше величество! — крикнуть так, чтобы туман исказил голос, было несложно, здесь всё подчинялось моей силе.

Огнепоклонники, признаться, оказались полезны. Потомок того, чьё имя сейчас я ношу как маску, убедил отца Ниары отправить дочь в округ Вронхиль, другие весьма вовремя оказались на службе главы города и завели птичку туда, куда я им приказал.

А Оливия с её жаждущим жизни дядей дали мне сил. Первая кровь девственницы, ритуал забирания года жизни у молодой цветущей леди, готовой помогать мне во всём, о чём бы я ни попросил — магия Драконов бурлила сейчас в моей крови, и Ниара была почти беззащитна.

— Где вы, ответьте ради Богов!

Играть с жертвой для зверя — преотличная забава.

— Я здесь! — твёрдо ответила она, и я представил Ниару прислонившейся к стволу могучего дуба, чтобы никто не застал её врасплох, наверное, она сейчас выставила вперёд маленький ножик, который взяла с собой на прогулку, будто предчувствуя то, что произойдёт.

— Сначала покажитесь, но не подходите ближе, чем на пять шагов! Нет, не идите вовсе! Кто вы?

Голос Ниары предательски дрогнул на средине её бравой речи.

— Не подхожу, — ответил я и сделал небольшой крюк, чтобы обойти дерево. Двигаться в тумане бесшумно не требовалось, он поглощал все звуки, кроме человеческой речи.

Ну, так и есть: Ниара прижалась к стволу сухого дерева, которое ранее украшало вход в родовое поместье. Оно цвело каждую весну, приветствуя тех, кто приезжал в Острый Пик.

Отец говорил, что дуб посадили, когда построили замок, когда первый из Драконьего рода зарыл в лунке некий предмет, вроде бы чешую мёртвого Дракона, и с тех пор она хранила наше поместье, пока Геранта не прокляла меня с помощью красного зрачка броши.