Дракон проснулся (СИ) - Чернышова Инесса

А потом дерево погибло, как и поместье. И Геранта тоже умерла, но забрала с собой весь мой привычный мир.

А её правнучка стояла сейчас, выкрикивая пустые угрозы в туман.

— Никто вас здесь не найдёт, неужели жрецы храмов уже не учат прихожан, что воля Бога священнее любой прихоти короля? — громогласно заявил я над самым её розовым ушком.

Со спины они казались так похожи. И Ниара не вскрикнула, не отпрянула, вздрогнула чуть заметно, подалась было вперёд и тут же развернулась, чтобы полоснуть наотмашь.

Жало целилось прямо в грудь, но я перехватил тонкую руку, сжимавшую её. Заглянул в чёрные, как провалы, полные демонов, глаза и пропал. Ощутил всем напряжённым телом, рукой, державшей её запястье, что всё это когда-то было и повторится вновь.

На мгновенье, но мне захотелось сгрести её в объятие и присвоить, спрятать ото всех, и пусть кричит, плачет, злится и пытается убить, ничего у неё не выйдет. Я возьму своё раз, другой, третий, и она привыкнет.

Может, даже смириться.

Хотя нет, Ниара доконает меня окончательно, но пожалею ли я об этом? Осколок прошлого должен остаться среди этих развалин, засохнуть как некогда могучий дуб, потому что время Драконов прошло.

— Вы слышали, Ниара? Убить меня не сможете, не лучше ли поговорить?

И всё же я возродился для мести, а она не будет достаточной, если я силой возьму Ниару. Тогда ей останется иллюзия безвыходности положения: раз ничего нельзя было поделать, раз тебя принудили — ты не виновата. Не запятнана.

Она узнала меня и выронила ножик.

— Вы ответите за это, — прошептала на древнем наречии, которое не могла нигде выучить. Словно Геранта вынырнула на мгновенье из небытия и погладила меня по щеке. — Я вас уничтожу. Мой брат-король вас уничтожит.

Я отпустил её руку.

— Только не убегайте, отсюда вам не выбраться без моей помощи! — крикнул ей вослед и побрёл за мятным шлейфом, напоминающим о лавандовых полях после заката и о встрече, назначенной в поздний час.

Через некоторое время она устала бегать и согласилась меня выслушать, оставаясь в некотором отдалении. На расстоянии пяти шагов, когда уже не различить черты лица друг друга, но нам это было необязательно — смотреть в глаза. Я чувствовал её, а она — меня.

Нам и говорить было без надобности. Она хотела свободы и угадывала, что не получит её просто так, а я желал заполучить её и понимал, что для этого придётся отпустить на пару шагов.

— Вы не хотите меня поблагодарить? — начал я, давая ей отдышаться и собраться с мыслями. А также обозначив свою роль в её жизни: — Вы не хотели замуж, я избавил вас от жениха.

— Что вы сделали?! — закашлялась она, а потом попятилась на пару шагов. Наверняка нащупала в кармане булавку, которой при случае можно выколоть кому-либо глаз. Ведьма, не умевшая волховать, — жалкое зрелище.

— Изжарил Небесного гиганта, как вы его называете. Тот, кто носил на себе ваш подарок, умер мгновенно.

— Кто вы?

В голосе только еде сдерживаемая ярость, никакого страха. Возможно, мне с ней будет интересно не только в постели.

— Я крылатый демон. Здесь когда-то был храм с подношениями в мою честь. В честь таких как я, — легенда была столь красивой и правдоподобной, что идеально подходила как ширма. — Двуликий выбрал вас, Ниара, за способности слышать Древние камни. Они и сейчас зовут вас, и вы не можете им противиться.

— Нет!

— Да, я их слышу, вы их слышите, мы служим одному господину, который, при всём уважении к вашему кузену, величественнее земного короля. Вы должны служить Двуликому, королевская кровь нынче бегает от долга?

Ох уж это тщеславие знатных родов! Оно не раз служило мне, когда надо было уломать красавицу или уговорить её отца, брата, мужа отдать за меня жизнь.

Человеческая жизнь ничтожна, лорд Лаветт подтвердил, что ничего не изменилось с тех пор, как я заснул. Мужчины приносят в жертву своих женщин, если это им выгодно. Женщины охотно идут на жертву, будто за это им воздастся сторицей.

Ниара молчала, наверное, подбирала слова для патетической речи. Я уже собирался выслушать её с улыбкой и снова попытаться схватить беглянку, чтобы проверить, насколько она испугана и что предпримет, чтобы обмануть преследователя.

Геранта, похожая на маленькую юркую ящерицу, непременно бы ужалила и, отбросив хвост, скрылась из виду, чтобы снова отрастить достоинство и накопить новую порцию смертоносной отравы.

Я сделал шаг, ещё один, она стояла и молчала, опустив руки, будто смирилась. А когда подошёл совсем близко, вдруг заглянула в глаза и холодно осведомилась, даже с каким-то сдержанным злорадством, чувствовавшимся как двойное дно в слишком просторной шкатулке:

— Раз мы оба служим Двуликому, стало быть, равны. И вне рамок моего долга я могу делать то же, что и вы, милорд Рикон. И прошу: немедленно отвезите меня в дом бургомистра.

Демон её побери, пока брошь Геранты не уничтожена, я не мог ослушаться приказа её новой хозяйки.

— Как пожелаете, миледи, — ответил я с поклоном и подал ей руку. — Я провожу вас лично. Чтобы никто не обидел принцессу.

Глава 10. Принцесса и Дракон

1

Ниара

Иногда знать необязательно, достаточно чувствовать. Вот я и ощущала давящую на виски тишину, пока шла в тумане, поглощающем всякие звуки, кроме звуков его голоса.

Странно, близость моего недавнего спасителя совсем не пугала, хотя я точно знала, что он не врёт. По крайней мере, в главном.

И выпустил мою руку, будто хотел сказать: бегите, коли глупая. Глупой я не была.

От милорда Рикона, пока он был настолько близко, что я чувствовала его дыхание, разило магией, белёсые нити поблёскивали в молочно-густом тумане и тянулись к моему горлу, рукам и ногам. Наверное, именно это должна чувствовать бабочка, попавшая в паутину.

Паук рядом, нити дрожат, возвещая его скорый приход, но пока чудовище не видно, можно надеяться на чудесное избавление.

— Вы просто маг, — ответила я, разлепив губы, покрывшиеся сухими корками. — Пока не увидела ваших крыльев, не поверю в демона. Этот туман — иллюзия. Я найду способ доказать.

— Когда вы увидите мои крылья, для нас обоих станет слишком поздно, — кажется, он улыбался.

Я резко остановилась, нити натянулись, причинив боль, но я повернулась к милорду с деланным спокойствием, выученным с детства. Хорошие девочки, правильные принцессы плачут молча и наедине с собой.

А сейчас я была не одна. Милорд, одетый хоть и по-современному, выглядел так, будто выбрался из пещеры, куда был завален вход тысячи лет назад. И правильно сделали те, кто запечатал единственный выход: не все тени прошлого должны выползать на свет, даже если сохранили внешность человека.

Я моргнула, и ощущение ожившей древности растаяло.

— Сколько сейчас времени? Здесь нет солнца.

Оторвалась от созерцания его тёмных как бездны Подземного мира глаз, и взглянула вверх. Туман казался таким плотным, словно вата, из-за него не видать неба.

— Туман? О чём вы, миледи?

И в тот миг, когда его рука, такая горячая, будто он находился в лихорадке, коснулась моей щеки, а я не успела отпрянуть от невольной и нежеланной ласки, мир снова преобразился, и я зажмурилась от яркого солнца, бившего в глаза, оглохла от криков Берты, зовущей меня по полному титулу.

Мир снова задышал и задвигался, будто желал наверстать минуты бездействия, и странное дело, в то смутное время тебе так спокойно, будто ничего страшного произойти больше не может, уже всё случилось, остаётся только ждать шагов судьбы. «Поступь несчастья» — так это называла моя мать.

В первый раз я испытала нечто подобное, когда газеты раструбили о гибели «Небесного Гиганта», в котором путешествовал Орнак. Это ведь из-за меня он оказался там, где не должен был.

Ему было больно умирать? Думал ли он обо мне, проклинал ли тот день, когда мы повстречались? Когда сделал мне предложения, зная, что я никогда никого не полюблю?