Герой (ЛП) - Кент Клэр

— Да, — я глубоко вдыхаю, все еще уткнувшись носом в его плечо. Должно быть, он, как и я, вымылся, прежде чем лечь в постель. От него пахнет мылом сильнее, чем обычно, и на нем боксеры и майка.

Он уже возбужден. Я чувствую его эрекцию внизу живота.

— Я дремала, — говорю я, скользя рукой вниз, чтобы сжать его член.

Он фыркает от прикосновения моей руки, но в его голосе звучит улыбка.

— Я знаю, что ты спала. Если ты хочешь продолжать спать, мы можем так и сделать.

— Такое ощущение, что ты хочешь заняться чем-то другим.

— Я всегда хочу заняться чем-то другим, — он целует меня, нежно и сладко. — Но я хочу этого только тогда, когда ты тоже этого хочешь.

Я хихикаю и снова прижимаюсь к нему.

— Ну, может, я тоже в настроении.

Он ложится на меня сверху.

— Да.

— Да. Мне вроде как нравится, как мы проводим время после обеда.

Мы часто занимаемся сексом в это время, когда у нас обоих заканчивается смена, но до того, как Рина возвращается из школы. Это странно и свободно — оставаться вдвоем дома. Только мы вдвоем. И приятно, что не всегда приходится вести себя так тихо.

— Я так сексуально принарядилась для тебя, — сухо говорю я ему.

Он уже стягивает с меня мешковатые спортивные штаны.

— Все, что ты носишь, кажется мне сексуальным. Никогда еще никто не сводил меня с ума так, как ты.

— Ты никогда не вел себя так, будто я сводила тебя с ума. Тогда, имею в виду.

— Ну, ты не должна была знать. Но это не значит, что я не испытывал к тебе вожделения, — говоря это, он покрывал поцелуями дорожку вдоль моей шеи, но теперь делает паузу и поднимает голову. — Я не испытывал к тебе вожделения все это время. Просто для ясности. Не тогда, когда ты была подростком. Я даже не думал о тебе в таком ключе.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не захихикать, хотя и реагирую на то, как он прикасается ко мне, смотрит на меня.

— Я рада это слышать. Это было бы немного жутковато. Ты, конечно, тогда много дразнил меня.

— Ну, это был единственный способ заставить тебя вылезти из своего панциря.

— Я не хотела вылезать из своего панциря, так что это в основном только выводило меня из себя.

— Я знаю. Вот почему я продолжал. Я решил, что злиться лучше, чем прятаться в себе. Только много позже я начал хотеть от тебя большего. Я начал хотеть, чтобы ты открылась мне по-другому. Не могу поверить, что ты тоже этого хочешь. Все еще не могу поверить, что все это реально, — теперь он снял с меня всю одежду и снова целует меня. Затем его губы опускаются к моей груди.

— Я тоже, — признаюсь я, выгибаясь от удовольствия, когда его губы касаются моего соска. — Я тоже не могу поверить, что это реально.

Он не спешит, возбуждая меня, и заставляет кончить пару раз, двигая пальцами в моей киске.

Немного переведя дыхание, я переворачиваю его на спину, чтобы снять с него одежду. Я целую его всего, а потом беру его член в рот. Он позволяет мне поласкать его таким образом, но останавливает меня, не дав себе кончить. Я обхватываю его бедра и опускаюсь на его возбужденный член. Я чувствую себя сексуальной, свободной и странно могущественной, когда скачу на нем.

Он вбивается в меня, когда я ускоряюсь. Мы занимаемся этим так активно, что сотрясаем кровать, и изголовье стучит о стену. Я подпрыгиваю на нем, мое тело сотрясается, а крики становятся все громче и громче, когда я отпускаю свои обычные запреты. Я кончаю безудержно и едва успеваю прийти в себя, как он издает рев и тоже кончает.

Он не выходит, и я чувствую, как он кончает во мне. Затем я падаю на него сверху, и он заключает меня в объятия.

Месячные у меня все еще идут с перебоями, поэтому я не уверена, насколько я фертильна. Но мы это обсуждали. Мы будем счастливы в любом случае, но готовы к появлению еще одного ребенка, если у нас это получится.

Мы долго лежим, обнаженные, прижавшись друг к другу. Зед засыпает, а я нет. Когда приходит время, я выскальзываю из его объятий и встаю с кровати, натягивая кое-какую одежду, чтобы пойти забрать Рину.

Занятия начались в половине десятого и закончатся через несколько минут. Это не слишком интенсивные занятия, особенно для детей возраста Рины. Она много играет, иногда дремлет, занимается забавными художественными проектами и немного учится. Ей это нравится.

Дружок идет со мной, когда я прохожу несколько кварталов до здания школы. Она играет с несколькими своими друзьями на детской площадке, но, увидев меня, радостно подбегает ко мне. Она обнимает меня, а затем и Дружка. Берет меня за руку и всю дорогу домой рассказывает обо всем, что она делала в тот день.

Дети поистине стойкие. Я боялась, что ей потребуются месяцы, чтобы адаптироваться к социализации и новой среде обитания, но Рина пережила лишь несколько трудностей, и ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться.

— Папа спит? — спрашивает она, когда мы входим в дом.

— Да, он устал от долгой работы у стены прошлой ночью.

— О. Хорошо, — она шмыгает носом и оглядывается по сторонам. Я вижу, что ей хочется побежать к отцу, но я не собираюсь ее в этом поощрять. Во-первых, Зеду действительно нужно немного поспать. Во-вторых, я оставила его совершенно голым в постели.

Я ищу, чем бы ее отвлечь, когда из коридора доносится приглушенный голос.

— Я не сплю, если кто-то захочет подойти и поздороваться со мной!

Рина смеется, хлопает в ладоши и смотрит на меня, спрашивая разрешения, прежде чем броситься по коридору в спальню.

Когда мы с Дружком входим в комнату, я не удивляюсь, увидев, что Зед надел майку и пижамные штаны. Рина сидит на середине кровати и рассказывает ему о событиях прошедшего дня так же подробно, как и мне.

Дружок запрыгивает на кровать, решив, что присутствие Рины — достаточный повод присоединиться к ним. Я не хочу оставаться в стороне, поэтому вытягиваюсь, положив голову на подушку.

Зед улыбается, слушая Рину. Его глаза мягкие и затуманенные, а ее глаза переполнены искренним волнением.

Я люблю их обоих так сильно, что готова проглотить их целиком.

Когда Рина заканчивает рассказывать подробности прошедшего дня, она спрашивает:

— Можно мы останемся здесь навсегда, папочка? Ты, я, Эсси и Дружок?

Зед серьезно кивает.

— Да. Если нам здесь понравится, мы сможем остаться здесь навсегда.

Рина взвизгивает и подбегает, чтобы обнять его. Затем она по очереди обнимает меня и Дружка. Я обнимаю ее в ответ, а Дружок принимает свои объятия, страдальчески постукивая хвостом.

Затем я говорю:

— Хорошо. Нам нужно дать папе еще немного отдохнуть. Не хочешь спуститься вниз и помочь мне придумать, что мы можем приготовить на ужин из наших пайков?

Рине это нравится, поэтому она соскакивает с кровати и бежит обратно по коридору на кухню.

Зед делает жест рукой, подзывая меня к себе. Когда я наклоняюсь, он шепчет «Люблю тебя» и быстро целует меня.

— Я тоже тебя люблю.

Я улыбаюсь, закрывая дверь с тихим щелчком.

Эпилог

Пять месяцев спустя я заканчиваю занятия по Солнечной Системе, которые провожу с пятнадцатью учениками в возрасте от семи до двенадцати лет.

В городе пока недостаточно детей, чтобы иметь отдельные классы для каждого возраста, поэтому мы делим их на начальные, средние и старшие классы и стараемся изо всех сил. Мы преподаем предметы классам как единому целому и прививаем навыки в более индивидуальном порядке.

Это лучшее, что мы можем сделать, учитывая наши нынешние размеры и ресурсы, и в целом наши дети узнают столько, сколько им, вероятно, понадобится в этом новом мире. Некоторые родители хотят, чтобы программа обучения была более практической и включала еще больше базовых жизненных навыков, которые мы сейчас изучаем. Но цель образования никогда не сводилась к простому выживанию. У детей должна быть возможность мыслить, выражать себя, узнавать о мире, в котором они живут, задавать вопросы, удивляться, распознавать красоту.

Возможно, им не нужно будет называть и описывать другие планеты нашей Солнечной системы, чтобы выполнять ту работу, которой они, вероятно, будут заниматься, когда вырастут, но у них все равно должен быть шанс узнать о них побольше.