Угольки (ЛП) - Кент Клэр

Клэр Кент

Угольки

Серия: Пламя Апокалипсиса (книга 3)

Автор: Клэр Кент

Название: Угольки

Серия: Пламя Апокалипсиса_3

Перевод: Rosland

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Rosland

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

Год первый после Падения, осень

Выстрелы и крики начинаются утром.

Мы не знаем, что их вызвало, но мы с Дереком прячемся в подвале дома его матери сразу же, как только слышим едва различимые звуки агрессии. Может, это очередной бунт, где более злые или отчаянные люди дерутся за то, что осталось от еды и припасов города. Или, что более вероятно, это банда жестоких чужаков. Они начали группироваться в более крупные стаи и путешествуют от города к городу, без разбору убивая и грабя, пока каждый ресурс не окажется поглощен, и не останутся лишь тлеющие руины.

Они еще не добрались до нашего города. Может, это случится сегодня.

Прошел год после Падения — дня, когда астероид врезался в Европу, уничтожив целый континент и погрузив всю планету в нисходящую спираль голода, мук и природных катастроф.

Моя мама работала в продуктовом магазине и погибла в ходе продуктовых беспорядков еще до падения астероида — ее затоптала насмерть перепуганная толпа, грабящая полки магазинов — так что я переехала к Дереку и его матери. Он был моим бойфрендом на протяжении всего десятого класса школы и буквально за ночь оказался единственным, кто остался у меня в мире.

После обеда нам с Дереком приходится принимать решение. Ожесточенные звуки становятся хуже. Громче. Ближе. Это не может быть обычный бунт. Они всегда утихают через несколько часов.

Это одна из тех банд. Они в итоге доберутся и до нашего дома. Мы находимся на окраине маленького городка в Кентукки, но мы не настолько далеко, чтобы они нас пропустили.

— Может, мы оба втиснемся в техническое подполье, — предложение Дерека становится первым за долгие часы разом, когда мы заговорили.

(Техническое подполье — это узкое тесное пространство или под полом, или под крышей, предназначенное для труб и проводки; туда невозможно зайти в полный рост, только заползти на животе, — прим.)

— Они нас найдут. В этом доме нет достаточно хорошего укрытия, которое сберегло бы нас.

Дерек кивает, кашляя в своей сдавленной, отрывистой манере, инстинктивно пытаясь приглушить звук.

— Тогда нам придется выбираться. Пойти домой к моему папе.

Я кривлюсь, хотя знала, что он в итоге озвучит этот вариант. Его отец живет за городом, на горе. Банда наверняка никогда не найдет его, поскольку они придерживаются более населенных зон, где полно людей и припасов для разграбления.

У Дерека всегда были противоречивые отношения с его отцом. Первые восемь лет его жизни его мать даже не говорила его отцу, что забеременела и родила сына, так что он с его отцом так и не сблизились. Но Дерек все равно считает его семьей.

Мне не нравится его отец. Никогда не нравился. Он выглядит злым и грубым. Будто ему тоже место в одной из таких банд.

— Рэйчел, пожалуйста, — Дерек пытается говорить вопреки очередному припадку кашля. — Мы должны. Какой еще есть вариант?

Других вариантов нет. Я прихожу к этому заключению почти немедленно.

Мы не можем оставаться здесь. Нас убьют, или случится что похуже, когда эти монстры наконец-то доберутся до нашего дома. Мы знаем много людей в городе, и некоторые старались помогать нам даже после того, как мать Дерека умерла в прошлом месяце, и мы остались одни. Но все остальные тоже будут бежать, стараясь спастись. У меня нет никого, а у Дерека есть лишь его отец.

— Ладно, — говорю я наконец. — Но тогда надо уходить сейчас. Немедленно.

Он уже поднимается на ноги. У Дерека светло-каштановые волосы и мягкие карие глаза, и он единственный мальчик, который правда старался меня узнать. Он кашляет как никогда сильно, заталкивая в старый рюкзак последние три бутылки воды и пачку затхлых крекеров. Я бегу в наши спальни и хватаю нам по несколько трусов и парочку чистых футболок. Он добавляет потрепанную Библию своей мамы, а я ищу фонарик и все оставшиеся у нас батарейки.

И все. Помимо одежды, которая надета на нас, содержимое сумки — это единственные ценности, которые остались у нас в мире.

Он поправляет лямки на плечах и кивает.

— Ладно. Готов.

— Нам придется бежать, пока мы не покинем пределы города. Направимся к той старой заправке, а потом побежим по Вульф Крик Роуд (дословно «дорога волчьего ручья», — прим.). Она должна привести нас к твоему папе.

— Ага.

— Ты сможешь это сделать?

Его мама умерла от заболевания легких, которое поражает половину людей из-за пыли и мусора в воздухе. Я практически уверена, что легкие Дерека тоже отказывают. С каждым днем его кашель становится все хуже.

Он бледный и уже потеет. Я бы предложила понести рюкзак, но это его расстроит. Он снова кивает.

— Пошли.

Так что мы делаем это. Мы бежим.

Мой разум помутился из-за блеклой, сюрреалистичной дымки, в которой я существую почти год. Но я набираю скорость. Мои ноги размеренно ударяют по тротуару, густой, грязный воздух ударяет мне в лицо.

Мы преодолеваем всего квартал, и тут три гадких с виду типа с ревом проносятся на громких, устрашающих мотоциклах. Они не из нашего города. Я сразу это вижу. Они явно из напавшей банды и, должно быть, искали отбившихся от толпы.

Нам не повезло, что они нас нашли.

Я пребываю в таком запыхавшемся трансе, что едва подмечаю детали, но никогда не забуду злобное удовольствие на их лицах, когда они нас окружают.

Мне семнадцать лет, и ни от чего меня не тошнило так сильно, как от этих выражений.

Дерек встает передо мной в тщетной попытке меня защитить, но он заходится в таком сильном припадке кашля, что сгибается пополам.

У меня нет оружия. Нет полезных навыков. Ничего, кроме очень маленьких ладошек и поношенных теннисных туфель.

Один из мужчин гогочет.

Я умру. В этот момент я вижу все так ясно. Я умру, а перед этим буду много страдать.

Когда внезапно раздается резкий звук, я его не узнаю. Вообще. Пока уродливый гоготун не падает на землю, а половина его головы не оказывается снесена пулей.

Я резко разворачиваюсь на звук. Большой, грубый, бородатый мужчина наполовину высунулся из окна грузовика-пикапа и целится из жуткой с виду винтовки. На моих глазах он застреливает двух других мужчин, и они падают еще до того, как я соображаю, кто это, и что он делает.

Дерек до сих пор кашляет, но теперь он пытается выпрямиться.

— Папа, — выдавливает он.

— Садись в грузовик, парень. Тебе надо убираться отсюда к черту, — голос мужчины такой же грубый и отталкивающий, как и его внешность. — Где твоя мама?

— Она умерла, — если эти новости как-то влияют на его отца, я не вижу этого на его лице, но Дерек как будто не замечает. — Как ты вообще нас нашел?

— Услышал, что на город напали, и забеспокоился. Собирался забрать тебя и твою маму. Хорошо, что ты уже направлялся ко мне. А теперь садись в грузовик.

— Только если Рэйчел тоже поедет с нами.

— Какая мне разница, бл*дь? Ты тоже, девочка. Просто тащите свои задницы на заднее сиденье. Немедленно, бл*дь.

Мать Дерека была преданной посетительницей церкви, которая даже никогда не говорила «блин» или «черт». Я не могу представить, как она переспала с этим неотесанным, грубым, антисоциальным типом, но видимо, восемнадцать лет назад это случилось. Как минимум один раз.

Дерек начинает забираться на заднее сиденье грузовика, и он так нетвердо держится на ногах, что я задерживаюсь, чтобы помочь ему. Прежде, чем я успеваю справиться, две большие ладони появляются из ниоткуда и подхватывают меня, заталкивая на сиденье.