Притворная дама его величества (СИ) - Брэйн Даниэль

Симон, как и сапожник, не понимал, о чем я говорю. А вот Луи — что значит опыт в торговле товаром не первой необходимости — оживился. Он попросил меня нарисовать, что я имею в виду, долго чесал лохматую голову и в итоге сказал, что покажет рисунки своему куму — поставщику тканей. И, конечно, он взял с меня обещание, что материалы для туфель нового образца я буду брать только у них. Я согласилась.

Бал, бал, бал! Когда я вернулась, меня ждало новое платье. Я ухмыльнулась: хорошо, что понемногу все привыкли, что я или в ванной, или в церкви. Кстати, туда я выбиралась даже когда сказывалась больной, благо что мигрень не оспа. Но королеву Софию я больше не встретила и ничего нового про Средство не узнала тоже. И все же я не считала молитвенные вечера пустой тратой времени. Они успокаивали и вселяли надежду. Не факт веры в сверхъестественное, а уединение. Где еще тут скрыться, как не в церкви?

До дня «Х» я свернула цех во дворце и перенесла его в мастерские Луи и Симона. Они сдержали слово: помещение оборудовали, как я сказала, оно было светлым и чистым, девушки-белошвейки полны энтузиазма, материалы отличными, а еще очень аккуратный седенький старичок бережно снял с моих ног мерки. Ткань, которую он показал мне на выбор, по качеству почти не отличалась от материалов лучших домов некогда современной мне моды. Мы сторговались пока на одних туфлях к балу, но в случае успеха я гарантировала вал заказов. О неудаче со штанами я умолчала, это бизнес, в конце концов.

Бал, бал, бал! Все были взбудоражены. Я не чаяла соскочить. Может, подумала я, сделать вид, что мне стеклом рассадили ногу? Адель тоже готовилась уехать замуж, но после бала. Я рассчиталась с ней и вздохнула свободно.

И все это время я пыталась найти следы Средства.

В Книге было сказано, что святая Анна перестала мучиться сразу же — ну, может, прошла пара дней, но излечение было представлено в лучших традициях религиозных легенд. Просто она заснула, положив под голову тряпочку со Средством, а утром проснулась без малейших признаков болезни. И я не знала, трактовать это как чудо или как то, что Средство нужно было вдыхать. Если это что-то для ингаляции, то чем были больны многодетная мать и сама Анна? 

Если его разметал ветер, это был порошок или листья, какие-то травы. Я опять попросила достать мне книги, и сейчас это было сделать намного легче, потому что Лили возвращалась на ночь к мужу. Но она со вздохом рассказала, что все книги — все, какие только есть — на том же незнакомом мне языке. Причем мертвом, это был не тот язык, который вдалбливали в Маризу, и мне нужно было — необходимо, как угодно — начинать его учить. Утешало, что говорить на нем мне не обязательно, достаточно понимать рукописный текст.

Бал, бал, бал. День приближался неумолимо. Я примерила платье вместе с новыми своими штанами. На улице стало намного теплее, но дворец как был каменным холодным мешком, так им и остался. Мне приходилось только гадать, не будет ли он похож в летнюю жару на раскаленную сковородку — но если судить по старым домам, не должен.

Лили принесла мои туфли. Я критически их осмотрела — да, надеть сразу не выйдет, придется разнашивать, но от услуг Этель я отказалась. Мое, и дело не в меньшей степени в гигиене. Еще три дня у меня было в запасе.

И, если честно, я потеряла счет времени. С тех пор, как я попала в этот мир, прошло месяца полтора. Я немного упрочила финансовое положение, устаканила психику, обзавелась недоброжелателями и деловыми партнерами. Кто бы сомневался, что это затишье перед бурей. Мне нужно было быть к чему-то готовой, но я не знала, к чему. 

И, листая уже по привычке Книгу перед тем, как заснуть, я вдруг увидела нечто странное. 

«Отыщет Средство тот, чьи руки чисты, кто ведает, как огонь бьет, кто мыслит, как птица летает, кто верно хранит, кто меру знает». 

Я еще раз перечитала текст. Запутано, непонятно, типично для всяких притч. Это цитировала мне королева. И говорила, что многие хотят его отыскать, но еще она что-то спросила?

«Ты ведаешь, как бьет огонь?» 

Но огонь ведь не бьет, подумала я. Он горит. Вырывается из жерла вулкана. А как летает птица? И что значит — «верно хранит»? Может быть, «верность хранит»? А «меру знает»? Не все же здесь поголовно мечтают нажраться вина как свиньи и уходят на полгода в запой?..

Бьет огонь… Не все было так однозначно. Бьет. Бьет молния, например, если наши языки схожи в таких мелочах… 

Стоп.

Молния. Молния и огонь.

Я покусала губы и поерзала. «Кто ведает, как бьет огонь» — о чем это? Кто знает физику? Понимает, как образуется молния и все последствия ее удара?

«Чьи руки чисты». Что если это не иносказание, а самая что ни на есть неприкрытая правда? Чистые руки в физическом смысле? Вымытые руки? А как летает птица? Ну, она машет крыльями. А что еще летает? Самолет.

То есть это предсказание — про человека, который знает научные факты? Понять бы, насколько глубоко. Я имела самое общее представление как любой человек современного мне мира, не получивший инженерный диплом. И все-таки это было хоть что-то. 

Что тогда «верно хранит»? В лоб — способ хранения средства? А «знает меру» — дозировка?

Ну, это все обнадеживало. Если я, как нерадивый ученик, не пыталась высадить злосчастную сову на глобус, подгоняя решение под ответ в конце учебника. 

И я собралась уже перечитать всю главу, которая в общем-то к Средству отношения не имела, это были просто «Пророчества о Великих Будущих», причем касалось величие почему-то исключительно захватнических войн, кроме Средства и постройки кораблей, но корабли меня беспокоили мало…

В дверь постучали. Громко и очень настойчиво. Со мной теперь спала только Этель, и мы обе вскочили, замерев посреди комнаты.

Когда ближе к полуночи кто-то стучит так по-хозяйски в чужие спальни — жди беды.

Глава двадцать четвёртая

Не все было так ужасно, как я успела навоображать. Наоборот.

— Род де Мажотен умеет быть благодарным, — негромко сказал мне завернутый в плащ, словно в кокон, мужчина. Кто был он сам, я так и не узнала.

Я даже не сразу поняла, что за род и за что такие щедроты. Графиня ди Мареццо, та самая, которую я спасла. Ее и ее младенца. Впрочем, в чертах лица господина де Мажотена было что-то общее с чертами лица графини, но это я сообразила лишь после.

Я не планировала оставлять себе это колье. То есть: на крайний случай. Пока пусть лежит, но если что, я расстанусь с ним без сожаления. Жизнь приучила меня смотреть на любое имущество как на определенные инвестиции, а не на памятные вещички. Я все еще держала мысль сбежать туда, где спокойнее и безопаснее, а колье могло быть продано целиком или разобрано на дорогостоящие камни и золото.

Бал, бал, бал. На голове моей было наверчено нечто, и я узнала, что корсеты бывают настолько разными… ох. Мне очень хотелось нормально дышать, но сделать это было практически невозможно. Колье оттягивало шею — какие тяжелые украшения! Радовали: туфли, штаны и трусы. И то, что я полчасика успела понежиться в ванне до того, как это все на себя надеть.

Дворец сиял. Он горел — ладно что не в буквальном смысле этого слова, на свечах не экономили, а мы стекались в огромный зал и рассредотачивались вдоль стен. Мне указали место, как я догадалась, отнюдь не почетное, зато надежное. Меня здесь особо никто не мог видеть, толкать и, не приведи бог, вытаскивать танцевать. 

Чего-то все ждали. Дамы шушукались, кавалеры переминались с ноги на ногу. Минут через двадцать я начала жалеть, что нет сидячих мест, но, когда я оглядела зал, поняла, что мне еще повезло и порядком. В зале присутствовало немало дам почтенного возраста, и вот кому было тяжко стоять, так это им. Но никто не роптал, может, привыкли, а может, голова была дорога.

Мои понятия о балах смешались где-то между экранизациями «Войны и мира» и «Игры престолов». Самым знакомым и неоднократно виденным был «Мерлезонский балет». Танцы и вообще развлечения я пропускала традиционно, читая про это в бортовых журналах только в том случае, если прочитано было все остальное, включая рекламу в «Ведомостях». Можно было бы пожалеть, но кабы знать, в какую эпоху тебя закинет, заранее? Я понятия не имела, как тут танцуют. Все, что я знала о танцах того времени из кино — там не попрыгаешь, как в ночном клубе. Все движения известны, никакого экспромта, между партнерами социальная дистанция, и это было бы даже удобно, если бы я эти движения знала.