Песнь Сирены (ЛП) - Белл Дана Мари

Он вздрогнул. При такой заурядной внешности она обладала потрясающим голосом. Гортанный, слегка хрипловатый. Чистый грех и соблазнение, песня, которая манила его, как мотылька на пламя.

— Что тебя так напугало?

Огромные глаза стали еще больше, а черты лица словно застыли.

— Ты.

Он сделал шаг назад. Неужели он был таким страшным? Ответ мог быть только один.

— Ты знаешь, кто я.

Она кивнула.

— Да. Но ты в опасности, поэтому, пожалуйста, садись в машину. Я попытаюсь объясниться по дороге.

Желание выполнить ее просьбу было почти непреодолимым, но какой-то инстинкт самосохранения удерживал его. Он задрожал, но не от холода. Если он сядет в машину, то изменит свою жизнь так, как не мог предвидеть.

— Почему я должен тебе доверять?

— Я.… — она моргнула, явно пораженная вопросом. — Но он велел найти тебя.

— Кто? — он осторожно приблизился к машине. — Что ты знаешь?

— Пожалуйста, сядь в машину. Я обещаю, что расскажу тебе, но нужно торопиться, — она оглянулась, демонстрируя такой явный страх, что он неосознанно потянулся к ручке. — Я не уверена, что ушла от преследования.

— Кто следит за тобой?

Черт возьми. Почему бы просто не рассказать?

— Залезай! — она наклонилась и толкнула дверь. Паника девушки была такой реальной, такой всепоглощающей, что он залез в машину, усевшись на пассажирское сиденье. Проигнорировав ее вздох облегчения, он пристегнул ремень безопасности. Машина тронулась, уносясь в холодную, темную ночь.

Он дал ей несколько минут, прежде чем перейти к вопросам. Она знала, что происходит. Нечто в нем требовало довериться девушке. Была ли она достойна такого отношения еще предстояло выяснить, но он решил прислушаться к инстинктам, пока не обнаружит доказательство обратного.

Неожиданно его пронзила уверенность в том, что она предаст, что было удивительно. Неужели в прошлом девушка уже подводила его? Именно поэтому его одновременно тянуло и отталкивало от нее?

— Объясни, что происходит.

Она взглянула на него краем глаза, вновь сосредоточившись на обледенелых дорогах.

— Меня прислал провидец. Он же объяснил, где тебя найти, — он вздрогнул. Слово вызвало странные чувства, некоторые приятные, некоторые нет. — Я должна привезти тебя к нему как можно быстрее, но о произошедшем мы будем говорить частями.

— Почему?

— Это как-то связано с тем, почему ты потерял память. И как вернуть тебе воспоминания с наименьшим количеством возможных травм, — она пожала плечами. — Я чувствую ущерб, нанесенный ядом, но последствия трудно излечить. Если я попытаюсь выплеснуть на тебя все сразу, то нанесу непоправимый вред твоей психике, — она похлопала его по колену. Прикосновение воспламенило его. Такая простая вещь, а член мгновенно затвердел. — Даю слово, что доставлю тебя к Шейну в целости и сохранности.

Шейн. Он задрожал, услышав имя. Еще одно знакомое, постоянно ускользающее имя.

Что-то в ее тоне, странном, отдающемся эхом, заставило его поежиться. Значит, клятва, причем обязательная. Покалывание… — магии? — успокоило его, как ничто другое.

— Кто ты?

Она поморщилась.

— Кэсси. Я… друг.

Почему-то он сомневался. Его реакция на девушку была слишком интуитивной для простой дружбы.

— Кто я?

Снова этот косой взгляд с проблеском бирюзы, прекрасный и навязчивый.

— Ты не поверишь.

— Попробуй, — а вот и момент, когда она солжет и предаст его.

Кэсси прикусила губу, прежде чем вздохнуть.

— Тебя зовут Оберон.

Оберон. Такое знакомое имя. Оно окутало его, как плащ. Да. Он был Обероном. Он был… чем-то большим. Черт. Кто бы ни отравил его, он дорого заплатит.

— Моя фамилия?

— Не знаю. Никто не знает. Ты никогда не представлялся настолько подробно.

Странно, но об этом позже. Значит, они все же не были друзьями. Его друг был бы одарен таким знанием, как фамилия

Верно?

Оберон нахмурился. Одарен? Почему именно фамилия, а не имя, считалась подарком?

— Куда мы направляемся?

Девушка ухмыльнулась…, и ее лицо из простого превратилось в совершенно очаровательное. Такая улыбка могла бы ослепить солнце.

— Небраска.

— Почему туда? Почему не Канзас или Оклахома?

— Потому что там живет человек, который может тебе помочь. А пока расслабься. Теперь я ответственна за твою сохранность.

Оберон нахмурился.

— Не согласен. Несмотря на отсутствие памяти, я вполне способен защитить себя, — и он был уверен. Оберон чувствовал магию, мощную и опьяняющую, отвечающую на зов его воли.

— А знаешь ли ты, от кого защищаться? — она покачала головой, нахмурившись и перестав улыбаться. Теперь на ее лице сияла столь же ослепительная решимость. — Нет. Позволь мне разобраться с плохими парнями. А ты исцеляйся, работай над возвращением воспоминаний, — Кэсси огляделась, съезжая на какое-то шоссе, которое казалось смутно знакомым. — Я же позабочусь об остальном.

Оберона одолевали сомнения… Кэсси точно чего-то боялась, что было подозрительно. Кто бы ни охотился за ним, кто бы ни отравил его, на самом деле опасен был только сам Оберон, если судить по реакции девушки.

Он прижался к окну, тепло в автомобиле наконец прогнало холод с его кожи.

— Как ты сломала нос?

Она пожала плечами.

— Кое-кого исцеляла. Случилось недоразумение. Иногда такое происходит.

— Что тебе ломают нос?

— Травмы от бессознательных пациентов.

Ему отчаянно хотелось протянуть руку и погладить сломанную переносицу, чтобы убедиться в отсутствие боли, хотя в глубине души он знал, что ничего не найдет.

— Почему не исцелилась?

— Исцелить себя намного труднее, чем кого-то другого, — Кэсси похлопала его по руке, положив конец расспросам. — Отдохни. Тебе это нужно.

Как будто он мог. Оберон украдкой поглядывал в зеркало заднего вида, готовый совершить невероятное, но обеспечить девушке безопасность. Мысль о том, что ее ранят и заставят истекать кровью, разжигала в нем удивительную ярость. Ветер за окном машины усилился. Кэсси фыркнула и крепче вцепилась в руль, борясь со стихией. Какой бы сильной она ни была, в реальном бою девушка навряд ли сумела бы противостоять его врагам. Он должен был убедиться, что странной, соблазнительной женщине не причинят вреда.

Оберон защитит ее, хотел ли кто-то из них этого или нет.

***

— Позовите лорда Рэйвена МакСуини.

Ворон один раз кивнул Гарольду, мажордому Серого Двора, который распахнул дверь после команды Робина Гудфеллоу. Придворные выглядели ошеломленными, когда Рэйвен ворвался в комнату и склонился перед троном.

— Мой сеньор.

Робин Гудфеллоу, он же Хоб, кивнул сыну.

Хоб, высокий и гордый, сидел на троне, который ему никогда не суждено было занять. Хорошие друзья были воинами, а не правителями, но Оберон, должно быть, не просто так выбрал Робина регентом. Какой бы страшной ни была Черная Королева, даже она боялась Хоба. Если кто-то и мог помешать ей сделать ход, то только он.

И у нее были веские причины опасаться исхода. Рэйвен скрыл дрожь при воспоминании о том, во что превратился его отец, когда Михаэла чуть не умерла.

Рэйвен не просто испугался, он пришел в ужас при виде пульсирующего, аморфного шара чистой, острой ярости. Отец стал живым воплощением хаоса, клубящейся массой гнева и боли, вибрирующей смертью и разрушением. Только его глаза, эти светящиеся зеленые глаза сверкали в дрожащем облаке, обещая смертоносное возмездие.

Если уж совсем честно, то Рэйвен чуть не наложил в штаны. Любой, кто рискнул бы прикоснуться к шару, был бы разорван на куски. Он видел, как отец уничтожил человека, который чуть не убил Михаэлу Гудфеллоу, разрывая тело на части кусочек за кусочком, пропитанным кровью.

За время, проведенное в Черном Дворе, Рэйвен повидал немало устрашающих пыток, но крики эч-ушкье по-прежнему преследовали его в кошмарах.

Но теперь Робин принял человеческое обличье, ведь рядом находилась исцелившаяся пара. На голове Хоба красовалась корона Верховного Короля, обозначавшая его как принца-регента.