Карен Монинг - В огненном плену
— Я определенно настаиваю. Что это?
— Последнее предупреждение. — О многом, об очень многом.
— Не прокатит. Мне не нужно последнее предупреждение. Говорите.
Я все равно лгал. Последнее предупреждение было тем самым, первым. Когда она вошла в мою дверь.
— «Синсар Дабх» — это книга.
— Книга? Всего лишь? Просто книга?
— О нет, мисс Лейн, не заблуждайтесь на этот счет. Не думайте об этом как о простой книге. Это чрезвычайно редкий и невероятно древний манускрипт, и множество людей готовы на убийство, лишь бы заполучить его.
— Включая вас? Вы бы тоже убили, чтобы заполучить его?
— Безусловно. Кого угодно и что угодно, что встанет у меня на пути. Всегда был готов. И всегда буду. Передумали оставаться, мисс Лейн?
— Безусловно, нет.
— Тогда вы отправитесь домой в гробу.
— Это еще одна угроза с вашей стороны?
— В гроб вас уложу не я.
— А кто?
— Я ответил на ваш вопрос, теперь ваша очередь отвечать на мой. Как вы узнали о «Синсар Дабх», мисс Лейн? Отвечайте. И не лгите мне. Я сразу почувствую ложь. — Я мог бы использовать Глас и заставить ее рассказать мне все до мелочей. Но так интереснее.
— Моя сестра здесь училась. Месяц назад ее убили. Перед смертью она отправила мне сообщение по голосовой почте, сказала, что я должна найти «Синсар Дабх».
— Почему?
— Она не объяснила. Она только сказала, что от этого зависит все.
— Где это сообщение? Я должен его прослушать.
— Я случайно удалила его. — Она на секунду отводит взгляд.
— Лжете. Вы не совершили бы такой ошибки с сообщением вашей сестры, ради которой готовы рисковать жизнью. Где оно? Если вы не со мной, мисс Лейн, то вы против меня. А я не питаю ни малейшей жалости к своим врагам.
— Я передала копию этой записи дублинской «Гарде». Они сейчас ищут того человека, с которым встречалась моя сестра. — И снова взгляд в сторону.
— Дайте мне свой телефон.
— Ни за что. Но я поставлю его на громкую связь.
Она дает мне прослушать сообщение. И не сводит глаз с моего лица. Сколькому я мог бы ее научить… будь она в силах это вынести.
— Вы знали мою сестру?
Я чуть поворачиваю голову влево, изображая отрицание.
— Вы оба охотились за этой «чрезвычайно редкой книгой» и ни разу не пересеклись?
— Дублин — это город с многомиллионным населением, к которому ежедневно добавляется бесчисленное количество приезжих из пригорода и нескончаемый поток туристов, мисс Лейн. Странно было бы, если бы мы пересеклись. Что она имела в виду, говоря «ты даже не знаешь, кто ты такая»?
— Я сама удивилась. Не имею понятия.
— Ни малейшего?
— Ни малейшего.
— Хм. Это все, что она оставила вам? Сообщение?
Она кивает.
— Больше ничего? Ни записки, ни посылки, ни чего-то подобного?
Она чуть двигает головой влево, изображая безмолвный отказ. Я вглядываюсь в ее глаза. Глубоко, очень глубоко в них таится насмешка. Она только что передразнила меня. Мой óрган твердеет.
— И вы не знали, что она имеет в виду, произнося «Синсар Дабх»? Ваша сестра не была с вами откровенна?
— Я думала, что была. Но я ошибалась.
— Кого она имела в виду, говоря о «них»?
— Я думала, что вы сможете мне это объяснить.
— Я не один из «них», если вы на это намекаете. Многие ищут «Синсар Дабх», как в одиночку, так и группами. Мне нужна книга, но я занимаюсь поиском один.
— Зачем она вам?
— Она бесценна. А я коллекционирую книги.
— И только поэтому вы согласны ради нее убивать? И что вы собираетесь с ней потом делать? Продать за баснословную цену на торгах?
— Если вам не нравятся мои методы, держитесь от меня подальше.
— Хорошо.
— Хорошо. Что еще вы можете сообщить мне, мисс Лейн?
— Ничего.
Она ледяным взглядом указывает мне на дверь.
Я смеюсь:
— Кажется, меня выпроваживают. Ну что ж, я отступаюсь от этого дела. Не могу припомнить, когда мне последний раз приходилось отступать.
Я почти прохожу мимо нее, почти оказываюсь у двери, но тут хватаю ее и резко притягиваю спиной к себе. Ее затылок ударяется о мою грудь. Зубы клацают. Она издает неясный звук, выражающий протест, и сразу за ним — еще один, гортанный, не имеющий никакого отношения к протесту. Я обхватываю ее рукой под грудью.
Я могу учуять, когда женщина хочет секса. От нее я почувствовал этот запах в своем магазине. И чую его сейчас. Она пока что не видит себя, она определенно не может увидеть меня, не может признать, чего хочет. Но ее тело это знает. Желание живет в крови. Ему не нужны голова или сердце. Плоть ее — мягкая, розовая. Кровь раскалена докрасна.
— Что вы делаете?
— Без инструкции непонятно? — Я крепче прижимаюсь к ее ягодицам.
— Да вы издеваетесь! Вы совершенно не в моем вкусе, и вы… вы… да сколько вам вообще лет? Фу!
— Твой запах говорит об ином. — Я вдыхаю. Так я могу еще больше насладиться ее близостью.
— Мой запах? Вы что, думаете, будто можете учуять… вы думаете, я… Ой! Отпустите меня! Сейчас же! Отвали! Я буду кричать.
— О, ты обязательно будешь кричать. Это я тебе обещаю.
Под моей рукой бешено колотится ее сердце, она дышит неглубоко и очень часто. Возбуждение меняет линии ее тела, они плавятся и перетекают в новые, соответствующие моим. Когда женщина хочет секса, у нее изгибается позвоночник: едва заметно, мягко смещается основание, резче становится линия в том месте, где поясница переходит в ягодицы. Груди напрягаются и поднимаются, меняется линия подбородка, мышцы рта напрягаются. Я изучал людей на протяжении маленькой вечности. Намерение проникает в каждое их движение. Дорожный атлас внутренних стремлений детально изложен на их коже. Они рождены, чтобы быть рабами.
— Да вы с ума сошли! Я вас не хочу. Убирайтесь из моей комнаты!
— Чтобы вы могли заползти обратно в кровать, поплакать о сестре, которую потеряли, и поразмыслить над собственной некомпетентностью? Нацарапать на бумаге свои смехотворные планы мести? Вы даже не знаете, что означает это слово.
Но она может узнать.
— Вам так не терпится остаться наедине со своим горем? Неужели это горе так хорошо в постели? Когда вы в последний раз забывались в хорошем жестком сексе, мисс Лейн? И забывались ли вообще? Я думаю, что у вас всегда был нежный, милый и гигиеничный секс, а когда он заканчивался, вы лежали и думали, почему же вокруг него столько шума.
— Вы сумасшедший! Вам это известно, верно? Вы совершенно, на фиг сумасшедший. Как вы смеете приходить сюда, угрожать мне, унижать и запугивать, а потом пытаться со мной переспать? И еще смеяться над совершенно нормальным сексом!
