Тереза Тур - Мой ректор военной академии 3
— Брэндон, — приказал император. — Приглашайте девушек. Ричард, покажи Веронике танец, с которого начнется бал. Вы же, как я понимаю, будете в паре.
— Да, ваше величество, — поклонились мы все разом. Только Ричард проворчал:
— Вот почему как вальс — так Брэндон. А как хороводы водить с приседаниями — так я?
— Не ворчи, — император был безжалостен.
— Да и не помню я все фигуры. Их же обычно распорядитель показывает. Что покажет — то мы и танцуем.
— А помните, — встрял принц Брэндон, — как однажды прежний распорядитель напился перед балом и вместо одной из фигур привстал на колено, стянул со своей спутницы туфельку, подозвал лакея, налил в туфельку шампанского — и выпил.
— И мы все, на рефлексе повторили то же самое, — рассмеялся император. — Хорошо, давайте пригласим еще и распорядителей.
В скором времени на пороге танцевальной залы появились еще двое.
— Милорд Горн, миледи Горн, — обратился к ним Император. — Я вас прошу нам помочь. Мой сын желает показать невесте, как танцуется грандис.
— Да, мой император, мы счастливы! Счастливы вам помочь! Господа! Господа! — и милорд Горн вышел на середину залы, захлопав в ладоши и захлебываясь от восторга.
Милорд Горн был высоким, худым, подпрыгивающим и воздушным — как и положено распорядителю-танцмейстеру. Его спутница была ему под стать — гибкая, летящая, и приторно-счастливая.
— Танец не сложный, — пропел милорд Горн, подходя ко мне. — Главное, шагните с левой ноги — прекрасно, миледи, прекрасно! И чуть отведите левую ручку в сторону. Вот так, — неподражаемо! Чуть выше, миледи — о, неподражаемо! Все встали? — обвел он взглядом всех собравшихся. — Прекрасно! Прекрасно! Бесподобно, господа, бесподобно! Мой император, музыку! Музыку! Грандис, господа, грандис! И раз, два, три!
И он показал, что от нас требуется.
Шесть пар, включая нашу, построились: дамы напротив кавалеров. Зазвучала музыка, потом поклоны. И мы неспешно и торжественно отправились. После первого круга я освоилась настолько, что стала получать от этого хождения удовольствие.
— И как вам? — спросил Ричард.
— Все просто. Это же не танго, — улыбнулась я ему. — А танцевать я люблю. Только практики давно не было.
— По тому, как вы кружились с Брэндоном — не скажешь.
— Он — хороший партнер.
— А я? — он посмотрел мне в глаза.
— И вы тоже. Только давайте попробуем станцевать потом что-то более… танцевальное.
— Мазурку?
— Вы хотите подкинуть меня в воздух? — улыбнулась я.
— Именно, — не стал спорить Ричард.
— Согласна. Или вальс.
— Там хоть обниматься можно.
— А ты со мной еще не наобнимался, — шепнула я ему.
— Хорошо. Давайте дотанцуем это длинное парадное занудство. Кстати, мы с тобой на балу пойдем четвертой парой, — тихо сказал Ричард. — Первым — распорядитель с супругой, потом Император с дамой. За ним — Брэндон с какой-нибудь красавицей.
Я посмотрела на девицу, которая что-то щебетала вежливо-скучающему наследнику, на мрачную, остервенело рисующую в альбоме Джулиану — и нахмурилась. Фррредерррик!!!
— Кстати, на этом балу император впервые за год будет не с маркизой Вустер, — поспешил отвлечь меня Ричард.
— А что с ней случилось?
— Срочно уехала в поместье поправлять здоровье. С приказом как минимум год не появляться в столице. Его величество не выносит таких манифестаций, которые посмела устроить маркиза. Кстати, его величество высказал и мне свое неудовольствие. Я должен был доложить о том, самом первом происшествии, которое было в модном доме, где к тебе посмели отнестись неподобающе.
— То есть маркизу сослали из-за меня?
— Нет. И не вздумайте переживать. Это случилось оттого, что маркиза осмелилась не выполнить пожелание императора.
Я тяжело вздохнула.
— И что — маркизе никак уже нельзя помочь? — спросила я у него.
— Вероника, вы слишком добры, но, в конце концов, ее не на рудники отправили. Как я люблю вас, — тихий голос его стал бархатным. — Как мне убедить вас выйти за меня замуж?
— Ричард. Не время и не место… — тихо сказала я.
Аккорды звучали, пары двигались, а мы стояли и разговаривали, не замечая никого вокруг.
— Ника, — схватил он меня за руку и развернул к себе, не обращая внимания на взгляды окружающих. И говорил он в полный голос, так что все это выяснение отношений не только видели, но и слышали. — Да пойми же ты… Я смогу нас защитить! Я убью того, кто это все затеял! Найду — и убью. Мы ведь должны были уже около четырех месяцев как быть женаты…
— Да, Ричард, — не стала спорить я с очевидным. — Этого не случилось — и не только ты об этом сожалеешь. Но это не повод устраивать публичные выступления!
— Я все сделаю для того, чтобы мы были вместе.
— Раз-два-три, раз-два-три — прекрасно! Очень хорошо господа, очень хорошо! — попытался исправить ситуацию распорядитель, совершенно искренне кидая в нашу сторону сочувственно-встревоженные взгляды — Прекрасно, прекрасно! Грандис! И раз-два-три…
— Милорд Горн, миледи Горн — благодарю вас, вы свободны. А теперь танцуем вальс! — прозвучал голос Фредерика. И мы с Ричардом пришли в себя. Коротко поклонились императору.
И вдруг услышали, как наследник обращается к Джулиане:
— Госпожа Блер, а вы танцуете?
И в ответ — ее растерянный голос:
— Конечно, ваше высочество.
— Позвольте пригласить вас на тур вальса.
Пока мы танцевали, я просто наслаждалась преувеличенно-спокойным выражением лица Фредерика, вальс у которого на этот раз, получился каким-то быстрым. И бравурным. Словно это был замаскированный военный марш.
Когда танец закончился, император подозвал нас:
— Госпожа Джулиана, — обратился он к мгновенно побледневшей девушке. — Мне нравится, как вы работаете в газете. И рисуете вы отменно. Надеюсь, портрет, который я заказал, в скором времени будет готов. Но! Я хочу вам напомнить, что за оскорбление императорской фамилии вы должны год отработать в приюте. Я не настаиваю, чтобы это был полный день, однако…
Я только поджала губы. И очень постаралась не сказать императору при всех, что он — чурбан. Имперский. Да еще и не умный. Судя по тому, как заблистали глаза наследника, а Ричард покачал головой — Фредерик рисковал услышать что-то очень неприятное. Но никто не рискнул, понимая, что наши слова могут навредить Джулиане. Не то, чтобы я считала, что император может отправить ее в тюрьму или на рудники… Но…
— Слушаюсь, ваше величество, — низко поклонилась художница.
— Фредерик, — не выдержала я. — Можно мне с вами поговорить?
