Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

На Джона набросились и избили.

Три раза.

Нет… четыре раза.

Один раз был настолько плох, что ему пришлось провести ночь в больнице.

Мы никогда не могли доказать, что это дело рук Микки, так как нападавшие были в масках и не разговаривали, но я знала, что это был он, и Джон тоже знал.

Травля за ориентацию, которой Джон уже подвергался в том году, усилилась — так сильно, что я чувствовала себя полным дерьмом, хотя Джон ни разу не обвинил в этом меня. В любом случае, я практически ничего не могла с этим поделать.

В конце концов, всё стало настолько плохо, что Джон начал посещать занятия боевыми искусствами.

Парни даже заявлялись в дом моих родителей, включая тот период, когда папа болел, а мама была морально разбита, чёрт возьми.

Я никогда не видела папу таким злым, даже несмотря на то, насколько он был болен. Он хотел, чтобы Микки посадили в тюрьму, но поскольку никто не мог поймать его с поличным за незаконные деяния, мы мало что могли сделать. Нам всем просто приходилось это терпеть.

Но да, если назвать одну причину, по которой я никогда не ходила на свидания в старшей школе…

Микки.

Микки был этой причиной.

Даже сейчас, как бы это ни приводило в бешенство, когда я увидела его, выглядящего ещё более страшным и нездоровым, чем я помнила по тем временам, я немного съёжилась на своём барном стуле, чертовски надеясь, что он не оглянется, и ещё более горячо надеясь, что если он это сделает, то не узнает меня. Мне было интересно, узнает ли, особенно когда я в мини-платье, с макияжем и на каблуках.

Отчасти моё отвращение к более стандартной девчачьей одежде в прошлом, особенно к сексуальной одежде, также проистекало непосредственно из ситуации с Микки. Учитывая, что я получала отвратительные предложения даже в джинсах, армейских ботинках и толстовке с капюшоном, я не могу представить, какими были бы мои старшие классы, если бы я одевалась как многие мои подруги, особенно Касс.

Когда я увидела, что Микки направляется ближе к бару, я приняла поспешное решение.

К чёрту гордость. Сумасшествию было наплевать на гордость.

Мне нужно увернуться от этого. Мне нужно увернуться от этого сейчас, пока я снова не попала в поле зрения этого психа, и он не вспомнил, какими весёлыми были его попытки разрушить мою жизнь.

Я пойду в туалет.

Я знала, что не смогу прятаться там всю ночь, но я могла, по крайней мере, воспользоваться гарнитурой, чтобы позвонить Джону. Я не хотела портить ему вечер, но, честно говоря, я ни за что не останусь здесь с Микки в толпе и Бог знает со сколькими его чокнутыми друзьями.

Микки всегда был компанейским парнем. Он ни за что не пришёл бы сюда один.

Мне просто придётся посмотреть группу Джейдена как-нибудь в другой раз.

Вдобавок ко всем миллионам других причин, по которым я не хотела быть здесь прямо сейчас, было слишком рано знакомить Джейдена с этой стороной меня.

Слиииишком, слиииишком рано.

Если у нас с Джейденом вообще был хоть какой-то шанс на настоящие отношения, моему безумию полнолуния придётся нешуточно подождать — как минимум, несколько месяцев.

Двигаясь медленно, чтобы не привлекать внимания, я случайно взглянула в ту сторону, где в последний раз видела Микки, чтобы знать, в какую сторону идти, чтобы не попасть в поле его зрения.

К сожалению, я уже опоздала.

Я обнаружила его прислонившимся к стойке примерно в трёх метрах от меня, и когда я подняла взгляд, он уже смотрел мне прямо в лицо. Увидев выражение его глаз и улыбку, перебившую постоянную ухмылку на его мясистых губах, я вздрогнула.

Я ничего не могла с собой поделать.

Ага. Он определённо узнал меня. Он определённо вспомнил меня.

Я наблюдала, как он разглядывал платье, которое на мне надето, а потом его взгляд вернулся к моему лицу, и эта жуткая ухмылка стала ещё шире.

Бл*дь. Мне нужно убираться отсюда. Сейчас же.

Слишком поздно втягивать Джона во всё это.

Соскользнув с барного стула, я была потрясена, когда моё равновесие резко пошатнулось.

Я рефлекторно схватилась за край стойки, пытаясь удержаться на ногах, но мои колени подогнулись, и я рухнула прямо на пол.

Я обнаружила, что стою на четвереньках у основания барного стула, и я даже не поняла, что произошло. Оказавшись там, я могла держаться только на трясущихся руках. Я изо всех сил упиралась пальцами в пол, хватая ртом воздух, пытаясь привести в порядок свои мысли.

Одна и та же мысль повторялась снова и снова.

Я хотела встать.

Я должна была встать.

Я услышала голоса рядом со мной, почувствовала руки, некоторые из них пытались поднять меня на ноги.

Я слышала голоса, которые, возможно, звучали у меня в голове.

Некоторые из них были обеспокоенными, некоторые развратными, некоторые забавляющимися.

Я чувствовала взгляды, смотрящие на мою задницу под короткой юбкой. Некоторые уставились на мою грудь, пока я опиралась на ладони. Одному человеку я показалась знакомой. Как минимум один человек беспокоился, что у меня случилась передозировка. Другие не хотели подходить слишком близко, потому что думали, что меня может стошнить.

Все они решили, что я пьяна.

Они все подумали, что я напилась до одури.

Хотя я выпила всего половину бутылки пива.

Я изо всех сил пыталась сказать им это, заставить их услышать меня, но мой язык превратился в мёртвый комок во рту. Я не могла говорить.

Ещё через несколько секунд моё зрение начало расплываться по-настоящему.

Меня охватил ужас, выбросив адреналин в кровь.

Я была близка к обмороку. Я знала признаки. Я уже знала, что не смогу это остановить. Я вот-вот потеряю сознание, и Микки был здесь. Он убьёт меня. Ну, или он наконец-то получит то групповое изнасилование, о котором всем рассказывал.

Я схватилась за серебристую ножку барного стула, пытаясь подтянуться, используя выброс адреналина, чтобы попытаться выбраться отсюда, прежде чем потеряю сознание по-настоящему.

Я не смогла.

Моя рука соскользнула с хромированного покрытия. Я не могла найти опору, мои пальцы не могли ухватиться достаточно крепко. Перед глазами всё плыло. Я не могла пошевелить ногами. Перед глазами плясали пятна. У меня болел живот. Я тихо всхлипнула, задыхаясь, пытаясь заговорить. Я силилась закричать, попросить о помощи, умолять их не позволять Микки забрать меня. Я едва могла втягивать воздух. Грудь болела от усилий, губы двигались безрезультатно, вне моего контроля.

Сердце бешено колотилось в груди.

Теперь я не чувствовала ничего, кроме ужаса, чистого ужаса и паники.

Где-то в этот момент мне удалось поднять глаза…

Микки стоял там, ухмыляясь мне сверху вниз.

Он наклонился надо мной, и я ничего не могла сделать, чтобы уклониться от него. Я наблюдала, как он наклоняется всё ближе и ближе, расталкивая нескольких других, чтобы убрать их с дороги. Я видела, как шевелятся его губы. Я видела, как он что-то говорит им, заверяя их, что разберётся с этим, что он знает меня. Последнюю часть я скорее почувствовала, чем услышала.

Мои уши, похоже, тоже больше не работали.

Я пыталась протестовать…

Где-то в процессе я проиграла битву.

Всё потемнело ещё до того, как моя голова коснулась пола.

Глава 12. Акт секса

Вэш был прав. Он позволял этому продолжаться слишком долго.

Он позволял этому продолжаться слишком, слишком долго.

Ревик подавил ещё один сильный приступ боли разделения, издав более тяжёлый стон, входя сильнее и глубже в женщину-видящую под ним на металлическом столе.

Он ещё держался на ногах… с трудом. Он чувствовал себя одурманенным светом, наполовину галлюцинируя от него. Он едва осознавал, где находится.

Теперь все света смешивались, притягивая его с разных сторон, почти вызывая физическую тошноту: его собственный свет, свет женщины, внутри которой находился его член, свет видящих, наблюдавших за этим с главного этажа.

Когда его впервые вывели, все ахнули.