Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Он меня не заметил.

У меня определённо было время выпить пива.

Мои глаза вернулись к осмотру барных стульев.

Было много свободных мест.

Конечно, время раннее, и после Джейдена играло около шести групп, но мне было интересно, беспокоило ли его такое малое количество зрителей. Мне было интересно, беспокоили ли Джейдена скука и незаинтересованность на большинстве лиц, которые я видела. До сих пор большинство посетителей бара даже не взглянули на сцену, несмотря на звуки разогрева гитар и писк старомодного микрофона.

Джейден всегда казался таким уверенным.

Из-за этого действительно трудно сказать, что он думал о подобных вещах.

Я заметила, что несколько девушек поглядывали на него.

Вряд ли это неожиданность. Он объективно был довольно сексуальным.

Тем не менее, это напомнило мне — как будто я нуждалась в напоминании — что если мы с Джейденом продолжим наше «что бы это ни было», то мне, вероятно, придётся иметь дело с изрядным количеством поклонниц. Возможно, мне придётся иметь дело с большим количеством поклонниц, если «Око Моррис» когда-нибудь станет хотя бы умеренно популярным.

Басист сыграл несколько нот, когда я закончила заказывать бутылочное пиво у бармена. Учитывая немноголюдность, я решила просто занять барный стул и потусоваться там, а не изображать из себя подружку-фанатку у сцены.

В любом случае, рабочий день выдался долгим.

Мне действительно нужно было отвлечься, по крайней мере, на некоторое время.

Я со вздохом запрыгнула на табурет. Искренне поблагодарив бармена, когда он принёс мне обратно очень холодное пиво, я бросила немного денег и быстро поднесла бутылку ко рту.

Просто рай.

Я опустила её после нескольких хороших глотков.

Сделав это, я заметила мужчину, который только что вошёл в клуб и теперь направлялся прямо ко мне через главный зал клуба. Я окинула его повторным взглядом и нахмурилась, зная только, что узнала его с первого взгляда, что он каким-то образом попал в поле моего зрения — то ли напомнил мне о чём-то, то ли отозвался в моём мозгу фальшивой нотой.

Мне потребовалась ещё секунда, чтобы разглядеть его лицо.

Затем внезапно картинка сложилась.

Всё моё тело напряглось на добрых пару секунд, прежде чем мой мозг действительно осознал и сложил всё остальное воедино. Как только это произошло… чёрт возьми.

Микки.

Я не видела его больше шести лет.

Я не видела его с тех пор, как он окончил среднюю школу, будучи восемнадцатилетним или девятнадцатилетним старшеклассником, а мне тогда было четырнадцать.

Он выглядел плохо.

В смысле, сейчас он выглядел действительно плохо — вот почему я не узнала его сразу.

Он выглядел как наркоман, или как будто на следующий день после окончания школы он заполз в нору и просто сидел там на корточках в собственной грязи, жрал вредную пищу и ничего не делал, только играл в шутеры от первого лица и кричал на незнакомцев на каналах.

У него было очень много прыщей, хотя ему должно быть двадцать шесть или двадцать семь. Возможно, именно поэтому я сразу подумала о наркотиках. Кроме того, он набрал по меньшей мере 30–35 кг жира и потерял около 20 кг мышц. На нём была растянутая футболка какой-то группы, а волосы были такими жирными, что казались мокрыми. Кроме того, вместо песочно-светлого цвета, который я помнила, он сбрил одну сторону волос, а остальную покрасил в чёрный.

То есть, гот? Я полагаю?

Что бы это ни было, это не улучшило его внешность.

В старших классах он занимался по крайней мере одним видом спорта, разве нет? Не футболом, но я помнила, что он был в той или иной команде. Может быть, борьбой или плаванием.

Я очень, очень не хотела, чтобы он меня видел.

На самом деле, когда я осознала реальность его присутствия здесь, мне просто захотелось убраться отсюда нахер.

Я даже поймала себя на мысли, не позвонить ли мне Джону.

Когда я знала его в прошлом, Микки был в лучшем случае непостоянным, в худшем — психопатически неуравновешенным. Глядя на него сейчас, отмечая усиление злого, полупустого взгляда, который я помнила, теперь на более толстом, бледном лице с постоянной ухмылкой, я изо всех сил пыталась представить, что он, возможно, вырос как личность, по крайней мере, в хорошем направлении.

На протяжении всего моего первого года в старшей школе Микки практически сделал своей жизненной миссией мучить меня.

Всё началось с нашего единственного свидания, когда я была в девятом классе, а Джон в одиннадцатом. С моей стороны было глупо соглашаться на это свидание, но он был популярен, вначале мило со мной обращался, и я была польщена.

К тому же, да, я училась в девятом классе, так что была немного туповата.

Свидание, само собой разумеется, пошло не так, как надо, причём чуть ли не с самого начала. Я просто радовалась, что у меня хватило ума пойти на свидание с ним в компании, а не только с ним одним.

Я ещё больше порадовалась, что за рулём тогда был Джон.

Мы даже не успели добраться до кинотеатра, когда Микки, уже пьяный и дышащий мне в лицо зловонными алкогольными испарениями, попытался трахнуть меня пальцами на заднем сиденье машины Джона, практически сорвав с меня одежду, хотя Касс и Джек сидели прямо рядом с нами.

Когда я взбесилась, он открыто угрожал мне.

Джон с визгом остановил машину так быстро, что я чуть не получила хлыстовую травму шеи.

Мы остановились на обочине автострады, и Джон буквально вышвырнул Микки из машины — и это было ещё до того, как Джон начал заниматься боевыми искусствами, так что я знала, что он взбесился сверх всякой меры. Микки, возможно, всё равно сделал бы ему что-то, но на этот раз Джек вступился и тоже защитил меня, и, очевидно, мистеру Микстеру не нравились его шансы противостоять двоим.

Опять же, это было до того, как Джек начал употреблять, так что в целом он был более хорошим парнем.

Он также был изрядно накачанным и на добрых десять сантиметров выше Микки.

Было много криков. Угроз было больше.

В конце концов, мы все забрались обратно в машину и оставили его там.

Каким бы ужасным ни было это единственное свидание, однако, та ночь оказалась только началом моих проблем с Микки.

После этого он решил, что его новая миссия в жизни — поквитаться со мной за то ужасное зло, которое я ему причинила. Выгнала его из машины, не позволила ему трахнуть меня, поставила его в неловкое положение, отказала ему в чём-либо… Честно говоря, я не знаю, в чём заключалась моя истинная провинность.

В чём бы он ни обвинял меня в своем маленьком примитивном мозгу, он намеревался заставить меня заплатить за это. На самом деле, после того инцидента он, казалось, хотел полностью разрушить мою жизнь — и жизнь Джона, соответственно.

Во-первых, он, естественно, рассказал всем, что мы трахались — в этом ничего удивительного.

На самом деле, он сказал всем, что я позволила ему и его друзьям трахнуть меня, и что я отсосала Джону на глазах у них всех — видимо, так он хотел усилить мою омерзительность, распространяя это на моего приёмного брата.

Сам Микки или кто-то из его приятелей затем взломал мои аккаунты, вероятно, в поисках интимных фотографий или чего-то ещё, что он мог бы попытаться обнародовать.

К счастью, я была не настолько глупа, чтобы хранить какие-либо незаконные изображения даже в своих личных аккаунтах, но он всё равно нашёл переписку между мной, Касс и Джоном, в том числе несколько довольно компрометирующих сообщений о Касс. Он также писал вещи, которые я определённо НЕ писала, и нашёл способы фальсифицировать временные метки и идентификационные данные, чтобы всё выглядело так, будто это написано мной.

Он также создал поддельные обнажённые и сексуальные фотографии меня.

Он распространял всё это по школьной сети, а также на своих «слабоумных каналах». как окрестил их Джон.

Хуже того, он распространил мою личную информацию так далеко и широко, как только мог, и в результате люди на протяжении почти двух лет предлагали мне платный секс, даже после того, как я трижды меняла свой номер, а Микки уже давно закончил школу.