Огонь в его ярости (ЛП) - Диксон Руби

Это тот нежный любовник, о котором я мечтала. Его свирепость все еще едва сдерживается, но это мой дракон. Это то, чего я всегда хотела. Я судорожно вздыхаю, когда его язык гладит мои складочки, потому что каждое движение его удивительно шершавого языка ощущается так, как будто он движется по всему моему телу, а не только по киске. Мои соски затвердели и ноют под футболкой, и я хочу, чтобы он прикоснулся к ним, хотя я хочу, чтобы он продолжал лизать меня.

Боже, как же я хочу, чтобы он продолжал меня облизывать. Почему я вообще думала, что мы могли бы просто не торопиться? В этом нет ничего — медленного. Сначала я целую Сэма, а потом подчиняюсь Сэму, когда он облизывает каждый дюйм моего тела. Здесь нет ничего промежуточного, никаких серых зон. Если бы он захотел взять меня всеми возможными способами в следующий момент, я бы легла на спину и сделала это с радостью. Я хочу его так же сильно, как он хочет меня, может быть, даже больше.

— Сэм, — выдыхаю я, когда он ласкает мою киску снова и снова, посылая небольшие толчки по моему телу. Это щекотно и возбуждающе, и я извиваюсь от каждого движения его языка. Я чувствую, что должна смущаться из-за того, что его лицо там, внизу, но все, о чем я могу думать, это о том, чтобы в следующий раз он потянулся к моему клитору. Должна ли я показать ему, где это находится, если он не найдет это сам? Или…

Раздается звериное ворчание, которое вырывает меня из моих блаженных грез.

Я открываю глаза и вижу Сэма, склонившегося надо мной с поднятой головой. Его глаза подернуты чернотой, и он выглядит так, словно отвлечен, его рот все еще влажный и блестит от того, что он попробовал меня на вкус. Он не обращает на меня внимания, и прежде чем я успеваю спросить, что его беспокоит, он рычит, резко выпрямляясь. Я приподнимаюсь на локтях, и в промежутке между одним вдохом и следующим он принимает форму дракона.

Картины падают со стен, мебель опрокидывается, когда его огромное драконье тело занимает все пространство в пентхаусе. Я громко ахаю, когда надо мной нависает огромная грудь дракона, чешуя в нескольких дюймах от того, чтобы вдавить меня в матрас.

— Эм, Сэм?

Его голова насторожена, он сосредоточен на чем-то вдалеке. Пока я наблюдаю, он смотрит в окно.

Затем я слышу это. Трубный вызов другого дракона.

Кто-то еще последовал за нами сюда. Это еще один дракон, пришедший, чтобы попытаться предъявить на меня свои права. Должно быть, он учуял мой запах.

Сэм запрокидывает голову и выкрикивает яростный ответ, так громко, что стены вибрируют, а моя голова, кажется, вот-вот слетит с плеч. Его большое драконье тело на мгновение напрягается, а затем он бросается сквозь стену окон, разбрасывая стекла во все стороны.

Глава 10

РАСТ

Прибыл претендент, чтобы забрать у меня мою пару. Еще один дурак думает, что может украсть то, что принадлежит мне.

Я бросаю сердитый вызов, вылетая из своего гнезда навстречу незваному гостю. Я в ярости от того, как он выбрал время — подумать только, я зарылся лицом в сладость влагалища моей пары, а этот приходит, чтобы попытаться завладеть ею всего за несколько мгновений до того, как я собираюсь погрузиться в нее и подарить ей свой огонь? Я уничтожу его в два раза быстрее за то, что он лишил меня прикосновений моей пары.

Другой отвечает сердитым ревом, и я иду по его следу, огибая здание, чтобы встретиться с ним. Это пожилой самец, судя по шрамам и отметинам, покрывающим его чешую. Одна из его ноздрей разорвана из-за старой боевой раны, его лицо постоянно искажено гримасой. Его чешуя бледная, но глаза такие же черные, как у меня. Он чует мой запах и хочет сделать ее своей.

Я сожгу весь этот мир дотла, прежде чем позволю ему прикоснуться к ней хоть одним когтем. Я отступаю назад, сильно хлопая крыльями, чтобы изменить угол, под которым я пикирую на него. Когда я это делаю, то вижу, что его когти почти такие же длинные, как и мои. Значит, заслуженный воин. Мои когти обломаны, они бесполезны. Если бы мы были дома, это было бы позором, но мы здесь, в этом странном, убогом месте, и без них я могу прикасаться к своей паре так свободно, как мне заблагорассудится.

Тогда мне придется пустить в ход свои зубы и хитрость. Это не имеет значения. Так или иначе, я одолею его.

Он обнажает свои клыки и низко ныряет, пытаясь зайти мне за спину, чтобы схватить меня за шею. Классический прием, которому простых юнцов учат в первые дни сражений. Я легко уклоняюсь от этого, прижимаясь к нему грудью и опустив голову, чтобы он не смог раздробить тонкую линию уязвимых чешуек под моей челюстью. Он снова бросается на меня, и снова я с легкостью уворачиваюсь. Я позволю ему показать свои ходы, прежде чем нападу в ответ. Когда он снова пикирует на меня, я замечаю, что он бросается на меня с теми же когтями, и его тело изгибается, одно крыло бьется не так сильно, как другое. Это было бы незаметно ни для кого, кроме человека с моим мастерством, но, показав это, он все равно что мертв. Я снова уворачиваюсь от него, а затем кружусь в воздухе, высоко взмывая вверх.

Он преследует меня, как я и предполагал, и мы движемся вдоль потоков ветра, поднимаясь все выше и выше. Я взмахиваю крыльями, меняя угол наклона, и переворачиваюсь назад только для того, чтобы расправить крылья и упасть в небе прямо ему на спину. Он не может отойти достаточно быстро, одно его крыло покрыто рубцовой тканью. Он пытается сманеврировать, но слишком поздно. Я обхватываю челюстями его шею, и пока он пытается оттолкнуть меня, я усиливаю давление, ища подходящее место, чтобы раздавить ему трахею и уничтожить его.

Нарушитель отчаянно сопротивляется, но, несмотря на все его длинные, толстые когти и опыт, я моложе, сильнее и гораздо умнее. Мой разум яснее, чем у него, благодаря присутствию моей пары, и я должен быстро уничтожить его, чтобы вернуться к дегустации ее сладкого влагалища. Тот, что постарше, извивается в моей хватке, и тогда мои зубы глубоко вонзаются в него. Я сжимаюсь и яростно трясу головой, ожидая удовлетворительного щелчка.

Это требует нескольких попыток, но затем я чувствую, как его кости хрустят под моей хваткой, и его шея обмякает между моими зубами. Я продолжаю давить, даже когда расправляю крылья, направляя наши тела к земле. Я оставлю его гнить здесь в назидание всем остальным, кто подумает забрать ее у меня до того, как я смогу заявить на нее права. Запах двух драконов в этом районе удержит любого, кроме самого сильного — или самого безумного — подальше от моего гнезда.

Я осторожно опускаю его тело на землю, затем запрокидываю голову и пью кровь, наполняющую мой рот, в знак уважения. Запах моей пары разносится по ветру, страх смешивается с теплым медом ее влагалища, и это наполняет меня волной страстного желания. Я должен вернуться к ней. Заявить на нее права, как должен был сделать несколько дней назад. Наполнить ее тело своим членом, а затем погрузить свои клыки глубоко в ее шею. Разделить с ней мой огонь, чтобы мы могли соединить наши разумы.

Тогда никто больше не будет пытаться отнять ее у меня.

Я взмахиваю крыльями, покидая труп своего соперника, и лечу обратно вверх, думая о своей паре и о том, как ее влагалище пропиталось желанием ко мне. Моя страсть к ней пересиливает дым ярости, который угрожает затуманить мой разум, но я отгоняю его, сосредотачиваясь на ее запахе. Ее восхитительный, нуждающийся аромат. Для меня загадка, почему она испускает брачные запахи, когда я не бросал ей вызов, но она человек. Возможно, они не бросают вызов одному и тому же. Я думаю о том, как она обняла меня в коробке с разбрызгиваемой водой. Моя Ээм нежная и мягкая… Возможно, это был самый нежный вызов на свете, и я этого не осознавал? Было ли этого достаточно, чтобы возбудить ее? Или это прикосновение губ к губам заставило ее захотеть спариваться?

У людей другие сигналы, чем у драконов?

Одна мысль о ее сладких губах сводит меня с ума от голода. Я спешу обратно в гнездо и вижу, что нет необходимости подниматься на крышу и спускаться по человеческой лестнице на двух ногах. Своей яростью я проделал огромную дыру в стене здания, и моя пара ждет там, прижавшись к стене. Ее волосы развеваются вокруг лица на ветру, и я хочу схватить ее в свои когти и спрятать подальше от всего мира, эгоистично доминировать над ней и спрятать подальше, чтобы никто другой не смог насладиться ее невероятным ароматом.