Сон в летнюю ночь (СИ) - Корнова Анна
В новом доме Слеповрана негромко потрескивали дрова в изразцовой печи, вкусно пахло теплым хлебом и свежемолотым кофе. Размолвка закончилась, и князь весело рассказывал о своих певчих птицах, до коих был большой охотник. Роскошные летки из красного дерева с чижами, египетскими голубями и свиристелями висели по всем комнатам, создавая у хозяина дома ощущение летнего утра, а у Виктории — посещения Уголка Дурова. После холодного январского солнца сидеть у камина в мягких креслах и слушать птичье щебетание было очень приятно. По телу разливалась легкая усталость, от выпитого за обедом вина, и мысли приняли новое направление: хорошо быть всегда вместе, жить в этом прелестном доме, любить этого красивого мужчину. Впереди ждали чудесный вечер и сказочная ночь. Но, ничего из запланированного не произошло. Переходя от птицы к птице, любовники дошли до спальни, главным украшением которой служила не кровать под шелковым балдахином и не персидские ковры, а, конечно же, позолоченная клетка с диковинным попугаем. Говорящая птица Викторию нисколько не волновала, но пришлось сделать заинтересованное лицо:
— Очень любопытно. Очень.
С нарядной клетки Викин взгляд заскользил по ширмам, гобеленам и на подзеркальном столике обнаружил браслет, украшенный разноцветными камешками. «Камни заговоренные, пока на тебе — ничего дурного не случится», словно услышала Виктория голос Елизаветы Петровны.
Вика подошла к зеркалу, чтобы получше рассмотреть блестящую вещицу. Без сомненья, это был тот самый браслет, который год назад с Викиной помощью летним августовским днем обнаружила цесаревна Елизавета. Браслет её матушки, царицы Екатерины, отцом цесаревны, великим Петром Первым жене подаренный. Откуда эта золотая цацка в спальне? Князь Соболевский-Слеповран ювелирку воровать не станет, значит… Вот это самое и значит.
— Ты, Ром, молодец. Реально уважаю. В этой кровати всех: и царевен, и рядовых фрейлин — трахаешь.
— Это ты мне ревность сейчас представляешь?
— Нет, просто радуюсь. Экий мегаприкол придумал.
— Забылась, голубушка. Не твоего ума, кто в моем доме гостит.
— А, это теперь «гостить» называется! — скривила губы Вика.
— Я, князь Соболевский-Слеповран, с тобой объясняться должен?
— Что с того, что князь? А я вот камер-фрейлина и с рогами, даже князем подаренными, ходить не хочу!
— Ты, камер-фрейлина, пошла вон!
— Что?!
— Вон пошла, — взгляд Слеповрана стал стеклянным.
— Это ты мне?!
Князь, ни слова не говоря, вышел из спальни.
— Да и пойду. Только ты знай: это не ты меня выгнал, это я тебя бросаю! «Ты не попал в хитпарад моих мыслей»!
Кружились легкие снежинки, белоснежные деревья вдоль дороги безмолвно провожали княжескую карету, спешащую в Петербург. Но завораживающая красота зимнего леса не могла успокоить рыдающую в углу кареты Викторию Чучухину. Что такого она сказала? Чего Слеповран так взбеленился? Мог бы извиниться, придумать что-нибудь мог, соврать. Она бы поверила. Так ведь выставил её за порог, будто она… как будто она… Слово не подбиралось.
Вика считала себя специалистом в области взаимоотношения полов, ведь столько было прочитано публикаций в Интернете, а на стольких форумах она активно обсуждала тему женского достоинства и девичей гордости! Виктория смело раздавала советы, как следует строить отношения с мужчинами, но разобраться в своих отношениях никак не могла. Как увеличить грудь было понятно, а что делать с личностными качествами сайты не объясняли, хотя Вика уже начала смутно догадываться, что накаченная попа и красивая походка ещё не гарантируют уважения твоей личности.
XVI. Санкт-Петербург, 14 июля 1941 года
Граф Карл Мориц Линар прибыл Санкт-Петербург и поселился по соседству с Летним дворцом — резиденцией Анны Леопольдовны. Граф был официально принят при дворе и вскоре назначен обер-камергером, был пожалован орденами Андрея Первозванного и Александра Невского. Поскольку всё новые и новые милости изливались на графа ежедневно, то все заговорили о нём как о фаворите правительницы и, видя в нём нового Бирона, спешили завести с Линаром дружбу, оказать знаки внимания, преподнести подарки… Линар, хотя и питал тайные надежды на удачу, такого успеха от поездки в Россию никак не ожидал. Немного освоившись в Петербурге, саксонский посланник начал принимать участие в жизни государства, интриговать и давать советы Анне Леопольдовне, а та с радостью им следовала. Ситуация становилась особенно неприятной из-за принца Антона Ульриха. Супруг Анны Леопольдовны присутствовал на всех заседаниях военной коллегии, вносил предложения для обсуждения в Сенате, лично отбирал солдат и офицеров, инспектировал строительство новых казарм, именно по его инициативе в гвардейских полках впервые были созданы полковые госпитали. Но реальной власти Антон Ульрих не имел, поскольку Анна Леопольдовна по-прежнему не считалась с мнением супруга, единственными её советчиками относительно ведения государственных дел были Юлиана фон Менгден и Карл Мориц Линар.
Викторию Чучухину дворцовые интриги нисколько не волновали — не до того. В конце весны, перед Пасхой, произошло важное для Вики событие — Слеповран овдовел. Жили супруги Слеповран-Соболевские много лет поврозь, княгиня столицу не любила, жила в имении под Москвой, была слаба здоровьем и мечтала о монастырской обители. Похоронив супругу, Роман Матвеевич надел траур, но больше в его жизни ничего не поменялась. Зато для Виктории известие о смерти княгини Соболевской-Слеповран означало очень многое, оно буквально перевернуло Викино сознание. Ей стало необходимо выйти замуж за Слеповрана. А почему бы и нет? Пуркуа па, как говорит Мальцев. Да, она не родовита, но мать цесаревны Елизаветы вообще была прачкой, а вполголоса поговаривали, что и полковой шлюхой, однако царь Петр на ней женился, а Вика всё-таки в камер-фрейлины пожалована, конечно, она не первая, но и не последняя по придворной номенклатуре, да и шлейфа любовников, как Екатерина Первая, не имеет… Как только у Виктории появилась матримониальная цель, отношения со Слеповраном, и прежде нервно-напряженные, стали вовсе невыносимыми: Виктория намекала, Слеповран злился, они ссорились, потом странным образом мирились. Но за годы романа с Вуколовым Вика так привыкла чувствовать себя незаслуженно обиженной, что, оказавшись в привычно психологически некомфортной ситуации, с увлечением начала страдать, то обвиняя Слеповрана, то оправдывая его.
После возмутительной сцены на мызе — именно таким образом, прожив год при царском дворе, Виктория Чучухина стала теперь выражаться — настроение Вики колебалось подобно маятнику Фуко. Конечно, с ней нельзя так обходиться, она как личность… Впрочем, может, Роман обиделся на незаслуженное обвинение, ведь цесаревна Елизавета Петровна могла просто заехать — охотилась в отъезжих полях и заехала… Спустя месяц пребывания в обиде между Викой и Соболевским-Слеповраном произошло примирение, затем новая ссора, потом опять возобновление встреч.
Как-то очень быстро прошла зима, пролетела весна, и наступило лето, второе лето Виктории Чучухиной в восемнадцатом веке. Лето — это много-много солнца, клубника, хорошее настроение, конец депрессиям, красивый загар и бесконечная радость. Но здесь загорать категорически воспрещалась — лицо потеряет белизну, а значит, и привлекательность, и радость ощутить в полной мере не получалось — проблемы сыпались, как из рога изобилия.
Солнечным июньским днем Вика гуляла по Летнему саду вдоль Поперечного канала. Прогуливаться дамам в одиночестве было не принято, но ей дозволялось. Виктория любила эти аллеи: никто не мешал думать над проектом «Выйти замуж за Романа». Жаль, нет Интернета, наверняка, десятки психологов рассказали бы ей, как добиться цели, впрочем, выйти замуж за Вуколова психологи не помогли. Но всё равно очень жаль, что нет Интернета, даже погоду назавтра не узнаешь. За этими размышлениями Вику и застала Анна Леопольдовна.
Великая княгиня Анна Леопольдовна в сопровождении приближенных совершала предобеденный моцион. Она была на последнем месяце беременности, лицо её расплылось, подурнело, но глаза светились счастьем. Антон Ульрих, отец её детей, не допускался даже на половину дворца Великой княгини, зато рядом теперь всегда был блистательный Граф Карл Мориц Линар. Именно на его руку опиралась Анна Леопольдовна, совершая прогулку по Летнему саду.
