Сон в летнюю ночь (СИ) - Корнова Анна

Вика не стала слушать Остермана: непонятно, о чем говорит, да и неинтересно. Но Анне Леопольдовне тоже было неинтересно, она перемигивалась с Юлией Менгден, всем видом показывая, что никак не дождется окончания этой скучного визита.

Наконец адмирал ушёл. Анна Леопольдовна уныло обвела взглядом лежащую на столе стопку бумаг:

— Хорек сколько дел, как говорит Виктория.

— Не хорек, а песец, — поправила Вика, — песец в смысле… — и осеклась: сложно быть камер-фрейлиной девушке с Автозаводской.

— Виктория, сядьте и выслушайте. Вы знаете, что наше доверие к Вам безгранично. Но не хотелось бы, во еже вопрос, Вам сейчас заданный, обсуждался с кем бы то ни было, ажно с господином Мальцевым. Про прочих лиц, Вы понимаете, кого мы не упоминаем, но подразумеваем, речи не может и идти.

Вика всё понимала: сейчас принцесса спросит о том, что известно всему дворцу, о графе Линаре. И вот этим секретом Полишенеля (Виктория недавно узнала от Мальцева это выражение) ни с кем делиться нельзя.

— Виктория, приоткройте завесу будущего. Посмотрите, в каком расположении приедет граф Линар в Петербург.

— А он что? Планировал? — сыронизировала Вика.

— Он получил наше приглашение.

Виктория Чучухина уставилась на бывшую принцессу, а теперь великую княгиню. Только что они с Мальцевым эту тему обсуждали, и вот тебе — уже получил приглашение… Надо тормозить эту дурочку Анну Леопольдовну, иначе вляпается на глазах у всего царства.

— Может, не стоит принимать скоропалительных решений? Вы, Анна Леопольдовна, большая молодец, но это уже чересчур.

— Виктория, когда Вы научитесь говорить по-русски? — Юлиана фон Менгден ненавидела речевые ошибки. — Как можно сказать «большая молодец»!

— А как надо было сказать?

— Молодец — это мужчина, стало быть, следует говорить большой молодец.

Юлиана очень добросовестно училась русскому языку и любила этим щегольнуть. Даже Анна Леопльдовна, выросшая в Измайлове во дворце царицы Прасковьи, своей бабушки, и, пока не была взята теткою во дворец, не знавшая никаких языков помимо русского, советовалась с Юлианой фон Менгден при составлении писем на русском речении. Но Виктория не стала вступать в лингвистические дискуссии, нужно было срочно отговаривать Анну Леопольдовну от опрометчивого поступка.

— Я понимаю, Анна Леопольдовна, что Вы графа Линара в Петербург хотите позвать. Но поверьте, он сейчас Вам нужен, как рыбе велосипед.

— Что Вы, Виктория, имеете в виду под этой непонятной аллегорией?

— То, что абсолютно, Ваше Величество, не надо, чтобы граф приезжал! Вы что, разговоров, порочащих регеншу малолетнего императора, не боитесь?

— Виктория, Вы хотите нам сказать, что позволяете себе осуждать наши поступки, посчитав приезд графа Линара неуместным, на Ваш взгляд, или невозможным, как подсказывает Вам Ваш дар прозора?

— Да тут не прозор, а позор будет! Тетке Вашей Бирона ещё как-то прощали, но она была вдова, у неё законного мужа не было, да и притом, не обижайтесь, Анна Иоанновна была жестким руководителем, а Вы никого построить не сможете. Поэтому какой может быть Линар, когда у Вас есть законный муж!

— Виктория, Вы сейчас укоризну мне произносите, дабы вообразить не можете, каково жить с мужем, коий так несмел в поступках, как Антон Ульрих. Лучше тогда и вовсе не жить, — Анна Леопольдовна горестно закатила глаза к небу.

— А чем лучше? И вообще, я вот давно хочу поинтересоваться: чего уж такого ужасного в принце Антоне?

— Он слишком робок, нельзя с таким жалким нравом называться мужчиной, — печально произнесла Анна Леопольдовна ставшую уже привычной фразу. — Он не кавалер, не муж, он тряпка. Даже хуже тряпки — тряпкой хоть пол подтереть можно.

— А вот почему Вы уверены, что Вам брутальный мачо нужен? Может, с сильным мужчиной Вы через день затоскуете, а через два — заплачете.

— Вестимо, что сильный мужчина достоин уважения, ибо ему приятно подчиняться. Именно в подчинении сильному мужчине я вижу счастье своё, своё предназначение.

— Да ладно! А чего ж Вы, когда тетушке подчинились, счастья не испытывали?

Анна Леопольдовна задумалась:

— То тетушка-благодетельница, а то избранник судьбы. Вот я намедни читала в романе, — и правительница начала подробно пересказывать очередную историю из жизни французских галантных особ.

Виктория отключилась: зачем ей это слушать — она сценариев для сериалов не пишет. А действительно, чего там, в далеком двадцать первом веке, креативят, взяли бы любой романчик о жизни прекрасной Клотильды, и пожалуйста — у экранов все рыдают. Хотя Виктория точно не знала, может, именно так и пишутся в двадцать первом веке телесценарии.

— Без любви жизнь полна душевной скорби, — печально завершила свой рассказ Анна Леопольдовна.

— С этим не поспоришь. А почему Вы решили, что нельзя принца Антона любить?

— Виктория, Вы же сами видите, что принц ни что не способен, и кроме презрения ничем более не может быть удостоен. И как Вы сами цитировали из Вашей мудрой книги: «В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства».

— Это не из книги, это из Интернета, — буркнула Вика.

Наша героиня задумалась. Она сама, как и все девушки, ждала принца, правда, некоторые мечтали о принце на белом коне, но Виктории хватило бы и пешего принца. А тут не образное выражение, а натуральные принцы наводнили дворец. И эта малахольная Анна Леопольдовна, реальная принцесса, имеет своего принца, так нет, ей надо этого мажорного Линара. А принц Антон, даже если и не брать во внимание, что он принц, человек приятный, вежливый, терпеливый, все выверты своей жены много лет сносит… Да нормальный мужик, чтобы им вот так манкировать.

— Вы же, Ваше Величество, извините, сами его закомплексовали. Нельзя поменять принца — надо поменять себя.

И Виктория, как могла, пересказала известную интернетскую байку про принцев:

— Принцев можно классифицировать на чужих принцев, на потенциальных принцев и на нифига ни разу не принцев.

Чужие принцы тем и ценны, что они не Ваши. И большой вопрос — останутся они в Вашем королевстве или ускачут к своей принцессе, которая сидит дома. Чужой принц, как правило, обладает и конём, и кошельком — в общем, обладает всем, чем положено обладать принцу. Чужой Принц приезжает по пятницам, дарит цветы и плюшевого мишку, потом смущённо выходит на балкон, звонит своей принцессе, скорбно сообщает ей, что у него сегодня корпоративка, и он вернётся утром, клянётся ей в любви, потом ложится в Вашу постель, и до утра упражняется в искусстве орально-генитального секса. К утру глаза чужого принца затягиваются грустной поволокой и непременно следует неотъемлемый монолог: «Родная моя, почему я не встретил тебя раньше? …Я не хочу от тебя уходить… Но мне пора домой. Не скучай, моя любимая, в следующую пятницу я вернусь!» Иногда они даже возвращаются. По пятницам.

Потенциальный принц — это заготовка человека, не отшлифованная никем до конца. Потенциальный принц не имеет, как правило, ни-че-го, кроме какого-то одного. Но это может быть какой-то невероятный талант, или неземная красота, или хорошо подвешенный язык — неважно. Главное, что глаз сразу цепляется за какую-то деталь, и ты начинаешь долго и кропотливо ваять из него своего принца. И вот наконец Вы имеете вполне сносного Своего Принца, который хорошо зарабатывает и всегда моет за собой посуду. Но радоваться Вы будете недолго. Очень скоро Принц сложит свои вещи в купленный Вами же чемодан, грустно погладит Вас по голове и скажет: «Спасибо тебе за всё. Я очень благодарен тебе, но я полюбил Дашу. Ты умная женщина. Ты поймёшь меня». Уходит к ней, у которой не будет занимать деньги, которой будет дарить цветы, с которой будет всё именно так, как Вы его учили все эти годы. Умничка.

После всего этого как-то незаметно начинает пропадать вера в существование принцев, и тут появляется Нифига Ни Разу Не Принц. И появляется он случайно. Это может быть водитель, который подвёз домой. Или сантехник, который пришёл чинить унитаз. И Вы понимаете, что он Вам абсолютно не нужен. И Вы ему тоже не нужны. А потом он приглашает в кино, и Вы соглашаетесь, потому что нечем заняться в тот вечер, а по дороге он рассказывает о своей работе, а Вы слушаете вполуха, и Вам хочется спать. А у него тоже глаза слипаются, а живёт далеко. И Вы укладываете его у себя в соседней комнате. И всё это как-то поверхностно…Глупо и неинтересно. На вопросы подруг только отвечаете: «Да, есть у меня щас один…так себе, ничего особенного… Пусть будет, пока кто не подвернется». И вот однажды Ваш Нифига Ни Разу Не Принц проснётся в Вашей постели. А Вы посмотрите на него и понимаете, что дело уже зашло далеко. И что пора сделать вид, что Вы с ним незнакомы. И в последний раз Вы наливаете ему кофе на кухне, улыбаетесь, и закрываете за ним дверь. И сразу же выключате все телефоны. А через три дня понимаете, что Вам не хватает этих походов в кино. И однажды утром Вам приходит вацапка «Я без тебя не могу! Мне тебя не хватает. Я люблю тебя, слышишь?» И Вы… перезваниваете ему. И совершенно неожиданно для себя, говорите: «А я тебя тоже люблю…» И пугаетесь на секунду. Потому что он совсем не принц! Тогда почему, стоя рядом с ним в ЗАГСе и произнося сакраментальное «ДА!», Вы наконец чувствуете себя принцессой?