Карен Монинг - В огненном плену
Действительно ведь не сказала.
— Ты та, кто ты есть. Найди способ жить с этим.
— Проще сказать, чем сделать.
— Кто-то когда-то убедил тебя, что жить легко. Ты ему поверила, — насмехается Бэрронс.
— Я просто не понимаю, почему все они должны приходить сюда. Почему бы не устроить этот маленький совет в «Честерсе»?
Я резко меняю тему.
Словно словесный танцор, Бэрронс позволяет мне его вести, и я знаю почему: с его точки зрения, разговор в любом случае закончен. На его руках кровь бесчисленных жертв, мне же сложно справиться и с одной. Для него этот день ничем не отличается от других: я одержима злобным демоном и согрешила. Завтра я снова попытаюсь справиться с собой. И снова могу согрешить. А могу не согрешить. Завтра всегда наступает. Для меня и для демона. Несмотря на мою ужасную оплошность, мои действия спасут бесчисленное количество жизней. Бэрронс смотрит на события с расстояния в тысячу ярдов, у него совесть бессмертного. Я до такого состояния еще не доросла. И не знаю, смогу ли когда-нибудь дорасти. Сегодня я до срока оборвала чужую жизнь. Жизнь семейного человека. Хорошего человека. Я должна найти способ справиться с этим.
— В моем магазине есть барьеры, способные нейтрализовать силы Принцев в пределах этих стен, — напоминает мне Бэрронс.
— Ты приглашаешь в мой дом тех, кто меня изнасиловал, — бросаю я, напоминая о том, что его не было рядом, чтобы спасти меня в ту ночь, когда Невидимые Принцы схватили меня в церкви, и о том, что теперь это мой магазин. Я не подчеркиваю слов интонацией, но они все равно имеют эффект разорвавшейся бомбы.
Внезапно воздух в комнате становится таким наэлектризованным, что меня буквально вжимает в угол дивана. Бэрронс электризует пространство и будучи в хорошем настроении, — не то чтобы я могла назвать любое из настроений Бэрронса «хорошим», — но когда он в ярости, становится трудно дышать. Он излучает энергию, перенасыщает воздух зарядом, давит, заставляя все вокруг сжиматься.
— Или ты забыл об этом маленьком обстоятельстве?
Я хочу смерти Принцев. Думаю, что и Бэрронс хочет их смерти. Я любовно поглаживаю копье, висящее в ножнах у меня на бедре.
— Мы могли бы убить их вместе.
Я поспешно отдергиваю руку и притворяюсь, будто чрезвычайно занята стряхиванием невидимого мусора со своей черной футболки, купленной на концерте «Disturbed», которую я ношу не потому, что мне так уж нравится их музыка, а потому, что именно так я себя и чувствую — встревоженной[8]. Образы, которые подбрасывает мне «Синсар Дабх», когда я касаюсь копья, слишком графически подробны. И слишком современны.
— Вы не убьете их, когда они придут сюда. И я тоже. — Последние три слова Бэрронс произносит гортанным голосом, их сопровождает глухой рокот в его груди. Это звук, с которым его зверь пытается выбраться на свободу. Я едва разбираю последнее слово. — Пока.
— Почему?
Его грудь раздувается так сильно, что кажется, будто пуговицы рубашки вот-вот разлетятся. Некоторое время Бэрронс ничего не говорит, сидит с бесстрастным лицом, застыв на вдохе. Затем его ребра наконец расслабляются и он осторожно выдыхает. Я восхищаюсь его самоконтролем. Я хочу быть такой же. И, пожалуй, в будущем воздержусь от упоминания о групповом изнасиловании. Хоть мне и нравится дразнить Бэрронса, я не получаю удовольствия от его боли. Только от огня.
Когда он заговаривает снова, его выражения очень точно сформулированы.
— Принцы — известная величина, способная контролировать массы. Я наблюдал за взлетом и падением бесчисленных цивилизаций. Вычленил семь компонентов, необходимых для достижения нужного мне будущего. Уничтожение Принцев в данный момент помешает этому будущему. В текущее время они ключевые элементы. Но таковыми они будут не всегда.
Нужное ему будущее? Я хочу узнать, что планирует Иерихон Бэрронс, хочу быть посвященной в его цели. Но я ни о чем не спрашиваю. Он поделится со мной своими планами, когда будет готов, а еще его ответ уже был довольно распространенным, учитывая характер Иерихона. И завораживающим. Я хочу знать, что это за ключевые элементы.
Когда я была ребенком, папа часто сажал меня на колени, когда стриг траву газонокосилкой. Мне нравились жаркие дни в Джорджии, нравился сильный запах свежескошенной лужайки, цветов магнолии, тяжело покачивавшихся во влажном липком воздухе, нравились ждущие на крыльце графин сладкого чая и два бокала со льдом, увенчанные свежими веточками мяты из нашего сада.
Однажды я «помогала» папе менять шину на газонокосилке, и он рассказал мне о ключевых элементах. Кажется, в тот день я и влюбилась во все штуки, снабженные колесами. Моя любовь родилась в золотой летний час благодаря словам человека, рядом с которым я всегда чувствовала себя и принцессой, и воином одновременно.
Ключевым элементом была чека, не позволяющая колесу свалиться с оси. Эта чека вставлялась в конец оси перпендикулярно и надежно крепила колесо до тех пор, пока ее не вынут вручную. На кончике чеки обычно бывает металлическая петелька, так что вытащить ее очень просто.
В более широком смысле такой чекой является ключевой компонент, удерживающий вместе элементы сложного механизма. Некоторые люди выдвигают теории по поводу того, что, умея определить ключевые элементы социальных, экономических и политических структур, можно уничтожить эти структуры одним ударом, с минимумом вложений и воздействий. И наоборот, если защищать ключевые элементы, пока не достигнешь нужного результата, можно самому определять форму этого результата. Меня ничуть не удивляет, что Бэрронс живет и дышит «Искусством войны»[9].
— И я смогу убить Принцев, когда они перестанут таковыми являться? — Я хочу быть в этом уверена.
— В тот же миг, как они перестанут таковыми являться, я сам их убью.
Об очередности этого удовольствия мы можем поспорить позже. Мне только придется убедиться, что в тот момент поблизости не окажется ни одного человека.
— Ты можешь дать Риодану возможность устроить эту встречу. В «Честерсе».
— И пригласить туда вашу призрачную армию?
— Ты можешь поставить на клуб защиту от них.
Бэрронс фыркает.
— Теперь я ваш личный заклинатель. Вы не представляете, насколько сложна эта магия.
Вообще-то очень даже представляю. Бэрронс уже давно не умирал, и его грудь, обе руки до кистей и половина спины покрыты татуировками черно-красных защитных заклятий. Магия, с которой он имеет дело, опасна. К слову о магии…
— Бэрронс, со дня исчезновения Дэни прошло уже три недели. Неужели ты не можешь придумать никакого заклятия?
