Герой (ЛП) - Кент Клэр

Как и ожидалось, Зеда больше волнует перспектива припасов чем идея поговорить с незнакомцами. Он прочищает горло и переводит взгляд с грузовика на ресторан.

— Я им не доверяю, — мягко говорит он. Немного грубовато.

— Прекрасно. Ты и не обязан. Но ты можешь, по крайней мере, доверять мне, — он знает… он должен знать, что я бы никогда не подвергла Рину риску, если бы не была абсолютно уверена, что эти люди безопасны.

Он несколько секунд смотрит мне в глаза. Затем, наконец, кивает.

— Хорошо.

Я снова выдыхаю.

— Значит, мы можем пойти и поговорить с ними?

— Наверное. Недолго. Я хочу загрузить вещи в грузовик и вернуться домой до наступления темноты.

— Все в порядке. У нас есть время, — я улыбаюсь Рине. — Хочешь пойти и познакомиться с новыми людьми? Они все милые, и женщины очень хорошенькие.

— Правда? — ее глаза снова становятся очень большими. — Такие же красивые, как ты?

— О, намного красивее меня.

Уголки ее губ опускаются.

— Но никто не сравнится с тобой в красоте, Эсси. Правда, папочка?

Зед прочищает горло. Избегает моего взгляда.

— Это правда.

Глава 5

В итоге мы остаемся на ужин.

Ближе к вечеру Зед пытается повезти нас с Риной домой, но Рина в восторге от встречи с новыми людьми и убеждает его позволить нам остаться еще на пару часов.

У нас есть грузовик, на котором мы можем вернуться в хижину, так что после наступления темноты путешествовать будет не так опасно. И я не виню Зеда за то, что у него не хватило духу увезти Рину слишком рано.

В ее жизни так мало нового, чем можно было насладиться.

Девочка очарована новоприбывшими. Обе женщины и Мак очень хорошо к ней относятся, уделяют ей много внимания и разговаривают с ней так, словно она важная персона. Кэл только кряхтит и бормочет что-то в ответ на ее многочисленные расспросы о его бороде, откуда у него столько шрамов на руке и почему он не умеет улыбаться.

Он такой необщительный, что я боюсь, как бы он не обидел Рину, но она все воспринимает спокойно. На самом деле, он, кажется, ей реально понравился, и она воспринимает его грубое отношение как вызов.

У детей очень хорошее чутье на людей. Она, вероятно, почувствовала то же, что и я — Кэл вовсе не такой злой, каким кажется.

На ужин у них хлеб, бекон, яблоки и еще одно лакомство, о котором я чуть не забыла.

Яйца.

В их общинах есть куры. А еще свиньи и козы. И еще там есть ферма, где выращивают пшеницу и перемалывают ее в муку для хлеба. Коров у них, по-видимому, нет, поэтому основное, чего им не хватает в рационе — это молочных продуктов. Мак говорит о надежде найти коров дальше на западе.

Я наслаждаюсь днем и ужином, и мне приятно видеть, что Рина так хорошо проводит время. Зед необычно тихий, но, по крайней мере, он больше не хмурится.

Чем больше мы говорим, тем очевиднее становится, что нам следует отправиться на восток и попытаться обосноваться в одной из общин в этом регионе Кентукки. Там мы сможем устроить свою жизнь и жизнь Рины. У нас будет больше еды. И социальные структуры, такие как школа и врачи. Встреча с этими людьми изменила для нас все, и все признаки указывают в их сторону.

Инстинктивное понимание, что это правильно — что это подразумевает неизбежные кардинальные перемены — в итоге провоцирует мою тревожность и с каждой секундой взвинчивает меня все сильнее.

В конце концов, я уже не могу усидеть на месте. Дружок, как всегда, тут же следует за мной по пятам. Я извиняюсь, говоря, что мне нужно в туалет.

Не надо. Не совсем. Я просто хочу подвигаться и уйти на несколько минут.

Прежде чем выйти из здания, я оглядываюсь на людей, которых оставила позади. Рина играет с Маком и Анной в какую-то игру из палочек и камней. Кэл и Рэйчел сидят рядом и наблюдают за игрой. Он обнимает ее обеими руками, и я испытываю нелепый приступ чего-то вроде зависти. Они так явно вместе. Так явно влюблены друг в друга.

Зед тоже смотрел за игрой, но теперь переключает свое внимание на меня. На мгновение он встречается со мной взглядом, выражение его лица бесстрастно. Нечитаемо.

Я не знаю, что это значит. Я не знаю, о чем он думает, и это тревожит, потому что обычно я это знаю.

Все было намного проще до того, как я его трахнула. Почему я вообще думала, что это хорошая идея?

Чувствуя себя странно, взбудораженной и взвинченной, я продолжаю выходить из здания вместе с Дружком. Воздух прохладный, и дует легкий ветерок. Я убираю пряди волос с лица и моргаю в темноте.

Мне не нужно в туалет, поэтому я просто немного брожу, разминая ноги и вдыхая ночной воздух.

Если мы будем благоразумны, то соберем вещи и покинем хижину как можно скорее, пока погода не испортилась и не наступила зима. В прежнем мире это была бы однодневная поездка — в мире хороших дорог, остановок для отдыха и заправочных станций через каждые несколько миль. Но у нас это займет гораздо больше времени, а половины бака бензина в грузовике не хватит на всю дорогу.

Нам придется идти пешком. С Риной. И со всеми пожитками, которые мы сможем унести.

Кто знает, с какими опасностями нам придется столкнуться на этом пути?

Мы, скорее всего, умрем по дороге.

— Эстер.

Я вздрагиваю от мягкого голоса позади меня, хотя точно знаю, кто это.

Когда я не оборачиваюсь, Зед подходит и встает передо мной. Он пристально смотрит на меня. Не задает очевидного вопроса.

«С тобой все в порядке? Что, черт возьми, с тобой не так?»

— Мы должны это сделать, — говорю я, скрещивая руки на груди. — Это будет намного безопаснее, чем отправляться на запад, когда мы понятия не имеем, что нас там ждет.

— Согласен.

Я киваю, начиная дрожать, и сжимаю руки в тщетной попытке остановиться.

— Значит, мы должны это сделать. Чем скорее, тем лучше.

— Нам не обязательно уходить немедленно. Мы можем составить план.

— Да, но мы не должны откладывать это слишком надолго. Что, если зима придет рано и нас снова скует льдом? Мы не переживем еще одну зиму, как…

— Эстер, прекрати.

Я прекращаю лепетать. Еще немного дрожу.

— Нам не обязательно что-то делать прямо сейчас.

Я киваю.

— Знаю.

— Так что нет причин впадать в панику по этому поводу.

— Знаю.

— Тогда почему ты так дрожишь? — Зед хмурит лоб. Его брови сходятся на переносице. Он склоняет голову, словно пытаясь прочесть мои мысли по выражению моего лица.

— Я не знаю.

— Что ж, прекрати.

— Я пытаюсь, — слова звучат сдавленно и слабо. Я ненавижу, что становлюсь такой. Я всегда изо всех сил стараюсь держать себя в руках и сохранять самообладание, но иногда вот так срываюсь.

Ненавижу это.

— Черт возьми, Эстер, — Зед тянется и привлекает меня к себе обеими руками, пока я не оказываюсь прижатой к его груди. Он обнимает меня и стискивает так, что я вздрагиваю.

Это именно то, что мне нужно почувствовать. Твердое, теплое и неподвижное. Непоколебимое присутствие в мире, который только и делает, что сотрясается.

Я всхлипываю ему в грудь. На самом деле я не плачу. Я почти никогда этого не делаю. Но, кажется, я не могу успокоиться даже в его объятиях.

Зед крепко сжимает меня. От него пахнет грязью, потом и Зедом. Я могу уткнуться лицом в его рубашку и спрятаться там на несколько минут. Дружок волнуется и скулит, уткнувшись носом мне в лодыжки.

Это не та жизнь, которая должна была у меня быть. Ленивый, несносный младший брат моего отчима обнимает меня, потому что я не могу держать себя в руках.

Но благодаря ему я чувствую себя лучше. Без него я бы не смогла этого сделать.

И он уже не тот мужчина, каким был раньше. Больше нет.

Никто из нас не остался тем же, кем был до Падения.

Я больше не могу представить свою жизнь без него.

Когда я почти перестала дрожать, я пытаюсь отстраниться. Он мне не позволяет.

— Я в порядке, — бормочу я.

— Ты так говоришь, независимо от того, правда это или нет.