В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Но чтобы там не случилось, это значительно интереснее, чем сидеть в тихой Костроме, рядом со старухой злобной, вот и я радовалась тому, что могу возвратиться домой. А домом моим была и навсегда останется Москва – это надо было признать.

Я все время оглядывалась на Михаила, мне казалось, что стоит только отвернуться, и он исчезнет, но он не исчезал и оставался все время рядом.

Меня не терзала бы обида, если бы этот князь не был братом моим, но о родственниках приходится забывать, когда любовь появляется между нами, и вспыхивает, как пламя костра в темной ночи. И мне было тревожно, потому что я не знала, как он там меня встретит, какие упреки бросит. Но я готова была встать рядом с любимым и бороться.

Не знаю, как все происходило бы в нашем мире, если бы за день до моего возвращения скоропостижно не умер князь Симеон, мой отец, о котором в те дни я старалась не думать. И еще ничего не ведая, мы въехали в город, охваченный скорбью. И тогда все завертелось само собой. Это показалось мне зловещим предзнаменованием. Во дворце стояла жуткая суматоха. Князь Дмитрий, видя, что исчез Михаил, растерялся окончательно.

Князь на смертном одре в блеске своем казался чужим и далеким. Да он и не принадлежал этому миру. А когда он ему вообще принадлежал? И я все время повторяла, что там лежит мой отец, он никак не могла в это поверить, как ни пыталась.

Все знали, что именно Дмитрии уже был князем. А мы все думали только об одном, как жить дальше? Но все сразу ощутили себя взрослыми. Оказывается, князь Дмитрий уже успел жениться на Суздальской княжне, мне никто не сказал этого, и я столкнулась с ней неожиданно, и даже не сразу поняла, кто она такая и что тут делает.

Я оставалась теперь женой Михаила и дочерью князя Симеона, это не устраивало князя Дмитрия, хотя он и получил то, что ему хотелось иметь. Но от меня, исходила какая-то угроза. И только из-за мужа моего он должен был с ней мириться. Но я умоляла Михаила быть с ним осторожнее, никто никогда не знал, что захочет предпринять новый властелин.

Я сразу убедилась, что с новой княгиней не смогу найти общего языка. Положение оставалось напряженным. Михаилу приходилось в те дни больше бывать с князем, чем со мной, я очень скучала в те одинокие вечера. И тогда я и узнала, что ношу под сердцем ребенка, это извести и стало и радостью, и утешением для меня.

И я должна была признать, что мой Михаил был не только лучшим из мужей в этом мире, но и мог стать достойнейшим из князей, но нашей Москве нужны были такие, как князь Дмитрий.

Честность, храбрость и прямота – это то, что должно было достаться князю, но досталось его воину. И когда князь начал твердить о сражении с татарами – представить себе только такое, то я чуть не умерла от разрыва сердца. Ему, как князю Игорю когда-то, надо было утвердиться, и он не собирался стоять за ценой в этом странном деле. И я испытала личную угрозу.

Гробовое молчание и вражда – это то, что оставалось тогда, между нами.

Глава 6 Перед сражением

Мы часто заводили разговор об этом сражении, я пыталась понять, насколько это может быть серьезным. Мне не хотелось волноваться раньше времени, но он не отступался от своего.

Я все время вспоминала слова бабушки, что счастье будет недолгим, если бы она не сказала этого, то возможно на душе было бы спокойнее. Только о княжеском наряде не могло быть речи для Михаила. А в остальном, скорее всего она оказалась права. Но я уговаривала себя просто радоваться жизни, не стоило кликать беду на наши головы заранее, ничего хорошего из этого не получится.

Но мой братец хотел только одного – стать героем и в наше время совсем негероическое, от этого все беды и должны были с нами приключиться.

Князь узнал, что я беременна, и понял, что теперь разлучить меня с Михаилом будет невозможно, он даже и не пытался скрыть своего разочарования.

– Отчего ты так ненавидишь меня? -вырвалось у меня невольно.

Он усмехнулся, подбирая слова. Ему хотелось избавиться от меня, и он бесился от бессилия своего.

– Князь Симеон был моим отцом, тебе он только дядя, и лучше тебя не связываться со мной, я за ценой не постою.

Он ушел в тень. Я же только гадала, что еще со всеми нами может случиться.

Оставалось только корить себя за то, что я была так безрассудна, вот уж точно, язык мой -враг мой.

Михаил пришел встревоженный и сказал, что были ханские посланники, но князь не собирается отправляться в орду. Они считали, что он заразился гордостью от князя Симеона, но я знала, что он просто трусоват. И потому он мог натворить любых глупостей, а то и бед.

Мой срок беременности подходил к концу, и дрожала я, как осиновый лист. Я боялась больше всего за ребенка своего.

Когда мне приснилась одна из бабок моих- пленница ханская, я с ужасом металась и противилась. Мне не хотелось повторить ее судьбу, а именно к этому и толкал нас князь Димитрий.

В тот день княгиня Евдокия и пришла ко мне, до сих пор мы так наедине с ней и не бывали почти, было отчего диву даваться.

– Ты бунтуешь против князя, – тихо говорила она, словно боялась, что нас кто-то может услышать,

– Но твои братья в орде, – вырвалось у меня, – и ты не ведаешь, какими бедами это может для нас для всех завершиться?

– Ведаю, но я буду до конца со своим мужем.

– И я буду до конца со своим, – словно эхо повторила я.

И все-таки никогда прежде мне не бывало так страшно, как в те часы и дни.

Я никак не могла успокоиться, и не понимала ее еще больше, чем пока она была в стороне и молчала. Она была самой покорной, самой верной женой, а там, хоть пусть весь остальной мир рухнет – до этого ей не было никакого дела.

Я рассказала Михаилу о ее вторжении. Он долго молчал.

– Любовь может быть слепа и зла, она только слабая женщина.

– Но и он слабый мужчина, кто может отрицать это? А тебе хотелось бы, чтобы я тебя так любила?

– Ты слишком умна, хотя боюсь, что это еще хуже, чем ее глупость и покорность.

Я убедилась, что моего мужа порой было очень трудно понять. И в тот вечер, когда мы поужинали, я почувствовала, что мой ребенок должен появиться на свет.

И провалилась я куда-то в глубины мира. Только боль и трепет, и забытье, и собственные мои крики, которые метались где-то под сводами бани и звучали тут.

А потом пронзительный крик ребенка, хотя казалось, что это мой крик.

– Девочка, Михаил, у тебя родилась дочь.

Но я не могла точно сказать, что это мне не пригрезилось. В видении моем появилась мать, и я поняла, как мне не хватало этой грустной женщины, но разве не я сама от нее в свое время отказалась, о чем же теперь было думать и сожалеть?

В жизни у меня был только любящий и любимый муж- все остальное сон и видение. И еще славная девочка, такая маленькая и хорошая. Я хотела быть для нее любимой и необходимой, и никогда с ней не расставаться, разве я хотела слишком многого?

Князь появился через несколько дней. Среди слуг произошло замешательство. Было видно, что они боятся этого человека. Но я пыталась выглядеть спокойно.

Зачем приходил он, я так и не поняла, может, хотел примириться со мной. Я сказала ему о пророчестве бабушки. Он посмотрел на меня удивленно и ничего не ответил. Только про княжеское одеяние Михаила, я, конечно, не говорила, но про то, что мой муж из-за него погибнет, не удержалась и сказала.

– Ты хочешь, чтобы я к этому спокойно относилась?

Я хотела, чтобы он разубедил меня в этом. Но он так и не произнес ни слова больше. Появилась одна из служанок. Все в те дни текло своим чередом.

Глава 7 Знаки и вести

Какое-то время я занималась только Адой. И ей было все мое время отдано, и все силы. Но потом стала тосковать без мужа, мне пусто и одиноко было в доме моем.

Утром мне пригрезилось, что я осталась в Костроме в доме бабушки навсегда, а Михаил ко мне не пожаловал. Ужас сковал мою душу, и все казалось безнадежным и печальным. В одну из ночей, когда мы были близки, Михаил и сказал о ссоре с князем, и о ссоре князя с Мамаем.