В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Каждый стук и шорох, ржание коня, все я слышала, сердце начинало колотиться страшно. Но и на этот раз ничего не происходило. Говорили, что теперь Симеон смотрит в сторону Твери. Он решил примирить ее с Москвой нашей и тайно переговаривался с князем Константином, моим отцом, что можно было придумать нелепее и страшнее. И вся беда в том, что я не была его законной дочерью, ведь как бы все было замечательно, если бы в свое время он женился на моей матери. Но нет, мои родители, которых я почти не знала, готовы были нанести еще один удар мне в спину. Они и теперь готовы были исковеркать мою судьбу, я так и останусь брошенной всеми, и с этим надо примириться. Только как сделать это?

Он решил жениться на дочери князя Александра Марии, который был убит в орде не без участия его отца. Примирить два семейства, но что из этого может получиться? Трудно даже представить себе такое. И когда она приехала сюда, моя сестра, в сущности, и стала хозяйкой в княжеском дворце, я почувствовала себя раздавленной и уничтоженной. И точно знала, что из этого круга мне уже никогда не выбраться.

Князь тогда не встречался со мной, близко не подходил, он делал то, что считал нужным, и ни у кого не собирался просить совета. Девочку забрали в княжеский дворец, ее мечтания осуществились. Оба ее деда оставались князьями, как и отец. Это только я как-то выпала и перестала им вовсе быть интересной. И тогда я собрала вещи и ни с кем, не прощаясь, отправилась к своим родственникам в Кострому, оставаться в Москве было невыносимо. Ничего другого для себя я не могла придумать. Я обняла дочь, она от меня отстранилась и улыбнулась, но какой жалкой была ее улыбка в тот миг. Я была уверена, когда конь рванулся с места, что от Симеона и из Москвы я бегу навсегда. Но ведь с нами всякое может случиться, даже за день до смерти. Что же, поживем, увидим, давно пора, надо было хоть куда-то уехать. И какая -то странная надежда уже волновала израненную душу.

Часть 20 Анфиса Беглянка

ВСТУПЛЕНИЕ

Вторая половина 14 века, Москва утвердилась как столица Руси, князя Ивана Калиту на великом столе княжеском сменил сын его князь Симеон, прозванный Гордым. Дети расплачиваются за грехи своих отцов – это он подтвердил, как никто другой. Несколько раз был женат князь, но сыновья его умирали в младенчестве, и он начал подозревать, что уйдет, таки и не оставив наследника.

Случайным порывом была связь его с Веленой, и родилась у них девочка, которая считала себя княжной, и рвалась во дворец княжеский к отцу своему. Ей предстояло выбрать себе лучшего из воинов княжеских в мужья, и потерять его во время сражения. Героиня, одна из немногих видела эту битву, но что она там могла запомнить и понять в кровавом месиве, где погибло русичей больше, чем осталось в живых. Однажды это случилось.

Глава 1 Воспоминания о прошлом

А что же я могу рассказать о себе? С чего начать повествование мое?

Говорят, что родилась я в княжеском дворце. Но этого я почти не помню. Со мной осталась старая няня Агата, которая иногда, когда у нее было хорошо на душе, старалась напомнить мне о прежней жизни.

Матушка моя, узнав, что отец не женится на ней, и после смерти третей жены убедилась, что он в другую сторону смотрит, она позволила увести меня во дворец Агате, а сама собрала свои вещи и уехала к родственникам в Кострому.

Я не сожалела о том, и была уверена, что мы прощаемся с ней навсегда.

Княгиня Марья была моей тетей, потому я не была совсем уж чужой во дворце, не говорят о том, что князь Симеон был моим отцом. Но мачеха и тетя вместе – это не так уж и скверно, страшных сказок про нее и меня никто не сочинял, да меня не так просто было обидеть, я могла всегда за себя постоять, а в огромном дворце княжеском местам всем хватало, даже чужим, уж не говоря о своих.

Мы очень сблизились с княгиней, и тайно я ее считала своей матерью. Но родителей не выбирают. А моя мать была простовата, и ее совсем не интересовала жизнь обычная. Как далека она была от мира княжеского, и это для меня счастливый случай, то, что отец заметил ее и позволил мне появиться на свет.

Если при ней я видела отца только несколько раз, то теперь мы все время встречались, и кажется, радовались тому, что все так складывалось. Я рассказала ему, как все время ждала его и мечтала о том, что он придет и заберет меня из пустого и унылого дома. Так оно и случилось вдруг.

Наверное, молитвы мои были горячими и дошли до него быстро, потому что он пришел в мою жизнь. И когда он пришел, я бросилась к нему, и он поднял меня на руки, думаю, тогда все было решено.

Обретая одного родителя, я теряла другого, но я сделала свой выбор, и не моя вина, что они не могли быть вместе.

Я вовсе не считала себя брошенной, и с матушкой прощалась без сожаления.

Княжна Мария не замечала княжеских дочерей, и только я была ее родственницей, и со мной она много времени вместе проводила. Мы знали, что ее отец был убит московским князем в орде. Когда дядя отдал ее Симеону, она считала себя оскорбленной и тихо ненавидела и того, и другого. И хотя я была еще маленькой, но стояла все время на стороне отца, и готова была во всем оправдать ее. Она и не понимала тогда, какого врага в моем лице обретала. Но княгиня была совсем рядом, и я никогда не чувствовала себя одинокой. И мы спокойно были там, и наблюдали за всем, что там теперь происходило. Много чего видели и замечали.

В те самые дни, когда я обитала около великого князя, и вокруг все было вольно и весело, то постепенно мы стали замечать, что Симеон не ладит с молодой княгиней, хотя никуда ее от себя далеко не отпускал. Ему вовсе не выгодно было обрести врага лютого в лице Твери.

Я была родственна и тем и другим и зорко следила за тем, что там теперь происходило. Мы знали, что наследниками станут сыновья князя Ивана. Мой отец должен был признать это. И все чаще он обращался к старшему из них князю Дмитрию. Он казался молодым и властным, но он совсем не был похож на великого князя. И потому он мне совсем не нравился. А я нутром чувствовала, что именно с ним и под его началом нам всем и придется скоро жить. А нам еще в этом мире надо было устроиться как-то. Я смотрела на тех, кто окружал князя, чтобы выбрать из них своего верного защитника. Дмитрий Боброк и Михайло Бренок, вот те, между которыми мне очень трудно было сделать выбор. Я видела, что Боброк всегда был ближе к князю, но он не глядел в мою сторону. И я понимала, что мне с ним тяжко придется. Михаил был неотразим, и он не сводил с меня глаз, так все само и решилось однажды. Но я не знала, как быть дальше, и не с кем было совет держать.

Глава 2 Перед бурей

Вероятно, я уродилась самым веселым человеком, и теперь, когда вспомнила о тех днях, то понимала, как все это было тяжело и даже страшно. Никто бы мне не поверил, если бы я сказала, что была спокойна и счастлива. Так это и было тогда. Мы с задором одолевали все трудности. И все получилось каким-то чудом. Я не знаю до сих пор, как все это вышло. Хотя, что скрывать, я рыдала иногда, только по пустякам, а когда было что-то большое, то собиралась с силами и шла на пролом.

Мы все одновременно подрастали, отец был уже не тот. Его почти не интересовало все происходящее. Он понял, что все для него закончилось. Татары были где-то далеко, они почти в его время не давали о себе знать. Но что такое для него было отправиться в орду и переживать все унижения, которые над нами тогда бытовали.

Я постепенно узнавала о нашем прошлом, о вечном противоборстве Москвы с Тверью. Я знала, что труднее всего пришлось деду Ивану, прозванному Калитой. Не всегда действовал он, по совести, но соперничать с могучей Тверью было полным безумием. Только он пошел на пролом. Князь Симеон был слишком юным и многого не понимал, но он все видел и все запоминал. И он решил откреститься от всего темного и скверного, что тогда еще было в мире нашем. Но отец шел по зыбкому пути. И это оправдать и спасти его никак не могло. И пережил много голоду, мору и пожаров отец мой тогда. И князь Дмитрий должен был рвануться вперед. Об этом они много говорили.