Герой (ЛП) - Кент Клэр

Он твердый. Уже. Я чувствую форму его эрекции, когда она прижимается к моей промежности. Моя киска сжимается в ответ на это ощущение, и я всхлипываю ему в рот.

Может, это из-за того, что я издаю такой беспомощный звук, но Зед внезапно будто вспыхивает. Он издает рычащий звук и обхватывает мою задницу одной рукой, быстрым чувственным движением вдавливая меня в дверь.

Я обхватываю его ногами, отчасти потому, что мне это нужно для опоры, а отчасти потому, что я хочу почувствовать его твердую плоть между своих бедер. Его язык глубоко проникает в мой рот, и он начинает потираться членом о меня.

Это до абсурдного горячо. Я извиваюсь, задыхаюсь и пытаюсь зажать его между ног.

— Проклятье, — наконец выдыхает он. — Ты сводишь меня с ума, — он позволяет мне соскользнуть обратно на пол и начинает расстегивать пуговицу и молнию на своих брюках. — Раздевайся.

Я моргаю, услышав столь грубые инструкции, но не вижу причин спорить с его логичным приказом. Я стягиваю через голову майку, и мои груди свободно подпрыгивают, потому что на мне нет лифчика.

Зед жадно смотрит на меня, ненадолго отвлекаясь от доставания своего члена.

— Брюки тоже. В такой одежде мало что можно сделать.

Я сбрасываю брюки и трусики, и тут он снова набрасывается на меня. Он крепко целует меня и мнет одну из моих грудей, пощипывая сосок так, что у меня перехватывает дыхание.

Затем он трогает меня между ног, как в первый раз.

— Проклятье, ты мокрая, — он наклоняет голову и прикусывает мое горло.

Все мое тело сжимается от удовольствия от этого ощущения.

— Вот и хорошо. Нам не обязательно ждать. Поторопись, Зед. Приступай.

С фыркающим звуком он раздвигает мои ноги еще шире, а затем сгибает колени, чтобы приставить свой член. Он хватает меня за задницу и приподнимает одной рукой, толкаясь в меня.

Он вжимает меня спиной в дверь, входя в меня до упора. Это странная и неустойчивая поза. Совершенно непристойная. Но мое тело все равно вибрирует от удовольствия.

Мне это нужно. Он. Так сильно.

— Трахни меня, Зед, — выдавливаю я. — Сделай это. Сделай это жестко.

Издав еще один горловой звук, он начинает двигать бедрами, с каждым резким толчком вжимая мое тело в дверь. Его член двигается во мне, толстый, твердый и наполняющий.

Все ноет. И это так приятно.

Я стону каждый раз, когда он толкается, и довольно скоро он тоже начинает постанывать. Его стоны тихие и невнятные, но мои становятся все громче и громче.

— Эстер.

Я издаю всхлипывающий звук и наклоняюсь вперед, чтобы укусить его за плечо и заглушить беспомощные звуки, которые я издаю.

Теперь он берет меня сильно и быстро, и у меня перед глазами все расплывается. Я сжимаю его ногами, впиваюсь ногтями в его спину и сильно прикусываю его плечо, когда давление, наконец, ослабевает, вызывая волну острых ощущений.

Я кончаю так жестко и бессвязно — на нем, вокруг него — а он трахает меня до тех пор, пока, наконец, не сбивается с ритма.

— Боже милостивый, — он проглатывает эти слова, быстрым движением вытаскивая свой член из меня и опуская меня так, что мои ноги касаются пола. Его лицо искажается, когда он несколькими толчками кончает мне в грудь и живот.

Я все еще держусь за его плечи. Мои ноги еще не слушаются меня. Мы оба громко и прерывисто дышим, глядя друг на друга.

Я хочу что-то сказать. Понятия не имею, что.

Я также хочу, чтобы он что-нибудь сказал, но я не в том состоянии, чтобы решить, что именно я хочу услышать.

В этот момент я слышу тихий голосок Рины, доносящийся из спальни и приглушенный закрытой дверью между нами.

— Папа? Папа!

— Черт, — Зед на секунду выглядит оглушенным. но потом берет себя в руки. Он натягивает штаны и быстро застегивает их. — Ты в порядке?

— Да. Я в порядке. У нее испуганный голос. Пойди проверь, как она.

Он бросает на меня еще один взгляд, после чего поворачивается и направляется в спальню.

Я нахожу полотенце, чтобы вытереть его сперму со своего тела, а затем снова надеваю одежду.

Рине приснился кошмар, и она хочет, чтобы я легла в свою постель, и тогда она не будет одна в комнате. Зед сидит с ней, пока я готовлюсь ко сну, а потом я желаю ему спокойной ночи, когда возвращаюсь.

Вставая, он долго смотрит мне в глаза. Он еще раз желает Рине спокойной ночи, но не говорит мне ни слова.

Я тоже молчу.

Я понятия не имею, что кто-то из нас мог бы сказать.

Глава 4

На следующее утро я просыпаюсь рано, нервная и беспокойна, и решаю, что пришло время для очередной собирательской вылазки.

Обычно на такие вылазки меня толкает тревога, но сегодня все по-другому. Мной движет не обычный страх за нашу безопасность или беспокойство о еде и припасах.

Прошлой ночью мы с Зедом снова трахались, и я чувствую себя не в своей тарелке. Мой желудок сжимается в тугой узел, и меня постоянно обдает то жаром, то холодом.

Зачем, черт возьми, я это сделала? О чем я вообще думала? Это уже невозможно объяснить случайностью. Теперь в наши отношения вошел секс, и ничто не будет прежним.

Итак, я лежу в постели в темноте около пятнадцати минут, не в силах привести в порядок путаницу в своей голове, и решаю сегодня же отправиться за припасами.

С таким же успехом я могла бы отправиться в путь с первыми лучами солнца, поэтому я встаю и натягиваю джинсы, облегающую футболку и толстовку с капюшоном, поскольку сегодня утром будет прохладно.

Рина все еще спит. Я оставляю ее в покое и иду в главную комнату домика.

Зед, должно быть, только что проснулся. Он сидит на краю кровати и включил лампу, так что комната залита тусклым искусственным светом. Его покрывала смяты, и от этого зрелища у меня внутри все переворачивается еще сильнее.

Он спал в этой кровати всю ночь. Вчера вечером он жестко трахал меня, прижимая к двери.

— Привет, — говорит он, потирая лицо и голову обеими руками.

— Привет, — я пытаюсь придумать, что еще сказать, но не могу, поэтому выхожу на улицу, чтобы сходить в туалет.

В хижине есть обычная уборная, но без технического обслуживания и химикатов не было возможности длительное время поддерживать септик в рабочем состоянии, поэтому мой отчим построил простую пристройку на заднем дворе. Посреди ночи мы пользуемся горшком в углу комнаты, а днем ходим в туалет.

Это одно из многих неудобств современной повседневной жизни.

Закончив, я умываю лицо и руки водой из дождевой бочки. Вчера днем я вымыла волосы и туго заплела их в две длинные французские косы. Они все еще достаточно аккуратные и не лезут мне на глаза, поэтому я оставляю их как есть.

Зед качал воду из колодца, но потом ставит контейнер на землю и подходит ко мне.

— Ты куда-то собралась?

— Решила смотаться в другой город и немного поискать припасов.

— Нам сейчас ничего не нужно.

— Я знаю, но мне все равно больше нечем заняться. В любом случае, нам нужно как можно больше запастись на зиму.

— Если зима выдастся еще раз плохой, мы ни за что не прокормимся, — он произносит эти мрачные слова как само собой разумеющееся. Простая констатация факта. Два года назад мы оказались запертыми в хижине из-за месячного ледяного шторма и едва выжили. Зед, его отец и я отдавали большую часть нашей еды Рине. После этого мы с Зедом несколько недель болели, пытаясь оправиться от лишений, а его отец умер.

Это все еще кажется кошмаром. Как будто этого не случалось с нами на самом деле.

— Я знаю, но мы должны хотя бы попытаться. Мне сегодня нечего делать, так что я могу заняться чем-нибудь полезным.

Он пристально смотрит на меня.

— Почему сегодня?

— Почему нет?

— Ты расстроена?

— Я не расстроена.

— Ты выглядишь расстроенной.

— Я не расстроена, — на этот раз я выдавливаю из себя слова, потому что на самом деле начинаю раздражаться. Почему он не может оставить все как есть?

— Бегство не поможет…

— Я не убегаю. Я делаю то, что делала десятки раз до этого. В чем твоя проблема сегодня утром?