Измена. Вернуть истинную (СИ) - Солт Елена

Я так усердно и громко возилась с вещами, что не слышала, как он подошёл.

— Что ты…

Не успеваю поднять глаза, как меня вдруг разворачивает обратно лицом к шкафчикам. Одной рукой Арран блокирует оба моих запястья, задирая их вверх и вдавливая в дверцу. Прохладный гладкий металл холодит мои ладони снизу, а горячая ладонь Аррана давит на них сверху.

Пытаюсь высвободить руки, но куда там! Наглое касание второй мужской руки обжигает сначала бедро, затем ягодицы. Вскрикиваю от звонкого шлепка.

Над ухом раздаётся шёпот, горячий и злой.

— У тебя отличная задница, Лея. И меня дико бесит, что не я один буду смотреть на неё.

Горячая ладонь снова оглаживает бедро и медленно смещается на живот. Висок щекочет прядь пепельно-серых волос. От знакомого аромата свежести и мужского одеколона мысли путаются.

Чувствую, как в поясницу упирается что-то твёрдое. Вспыхиваю, когда понимаю, что это. Дёргаюсь, пытаясь освободиться, но тело и руки прочно зафиксированы.

— Леея, — от низкого хриплого голоса над ухом бегут мурашки, а низ живота под горячей мужской ладонью вдруг тяжелеет. — Ты ведь знаешь, что штрафные баллы нужно отрабатывать?

— Да, — всхлипываю в ответ. — Я помню правила.

— Правила…

Он жадно втягивает носом воздух вдоль линии роста моих волос.

— Вот как раз их можешь забыть. Считай, что в нашем с тобой случае правил нет.

Не сразу понимаю, что Арран больше не держит меня за живот, но тут же вскрикиваю от боли в безымянном пальце.

— Что за… — расширенными от удивления глазами смотрю на сверкающее кольцо.

То самое, которое я оставила на алтаре в замковой часовне. Оно снова на мне! Арран просто насадил его на мой палец до упора, не спрашивая!

— Посмеешь снять ещё раз, — рычит, почти касаясь губами моего уха. — я сильно разозлюсь. Поняла меня? — пауза, в которую я не дышу от страха. — Не слышу!

— Да! — жмурюсь и втягиваю голову в плечи.

Я что угодно сейчас пообещать готова, лишь бы уже отпустил!

Пытаюсь шагнуть в сторону, но на плече смыкается стальной капкан его руки.

Чувствую, как жёсткие пальцы Аррана зарываются в мои волосы, затем оттягивают их назад и влево, вынуждая повернуть лицо вправо. Чувствую спиной его стальной торс. Он нависает надо мной, не позволяя шелохнуться. Гипнотизирует подчиняющим взглядом синих глаз. Подавляет.

— Мы оба знаем, что весь этот цирк скоро кончится, — проговаривает глухо в самые губы, обдавая горячим мятным дыханием. — Его финал заранее предрешён. Сопротивление бесполезно. Ты моя, Лея, а я всегда забираю своё, и тебя — заберу. Ты просто оттягиваешь неизбежное и напрасно злишь меня. Имей в виду. Пока ты глупо трепыхаешься в своих бессмысленных попытках сопротивляться, не рассчитывай на снисхождение и жалость. Их не будет.

Моё дыхание становится поверхностным и рваным, я едва держусь на ногах и точно упала бы, если бы Арран меня не держал. В его глазах колючий лёд и злая решимость. Вертикальные зрачки опасно сузились.

Чтобы не смотреть ему в глаза, опускаю взгляд на его губы. Тонкие и чувственные, привыкшие отдавать приказы и презрительно кривиться.

Наверное, мой мозг размягчился от бесконечных запугиваний и угроз и ищет спасения в совершенно абсурдных вещах.

Иначе чем ещё объяснить, что в этот самый момент я вдруг думаю о том, что понятия не имею, как целуется мой муж.

Мимолётное касание губ после брачной церемонии в часовне не в счёт. А во время нашей единственной ночи до поцелуев как-то и вовсе не дошло…

Мда… Я не знаю, как целуется Арран Мэрвир… Закрываю глаза и упрямо сжимаю губы.

Не знаю, и знать не хочу!

В ту же секунду едва не падаю на пол, потому что он больше не держит меня. Отбрасывает небрежно, кончиками пальцев, как наскучившую игрушку.

За спиной раздаётся звук удаляющихся шагов, затем хлопает входная дверь и становится тихо.

Снисхождение и жалость? Я и так никогда их не видела от него, так что невелика потеря!

Несколько секунд пытаюсь отдышаться и прийти в себя, затем отталкиваюсь от шкафчика, поворачиваюсь и уверенно иду в сторону выхода.

8. Зачем она тебе?

Арран.

— Нууу, — тянет Хэйдэн, откидываясь на спинку ректорского кресла. — Как прошёл первый день? Ни один адепт не пострадал?

Янтарный напиток в бокале с кубиками льда играет всеми оттенками золота. Делаю глоток. Язык обволакивает горькой терпкостью. Закрываю глаза и устраиваю затылок на спинке гостевого кресла.

— Всё нормально.

— Ммм… то есть, блудная жена ещё не собралась домой?

Одно только упоминание Леи вызывает зубовный скрежет.

— Нет.

Приятно пахнет натуральной кожей гостевого кресла. Руки свободно лежат на подлокотниках, чувствую пальцами их прохладную гладкость.

— Мэээрвир? — подозрительно сладко зовёт Хэйдэн.

Лениво приоткрываю один глаз, и как раз вовремя, чтобы в самый последний момент свободной рукой успеть поймать летящий в лицо кожаный мяч.

— Бездна! Хэйдэн! — ставлю расплескавшийся стакан на стол и раздражённо встряхиваю рукой, сбрасывая с неё янтарные капли. — Ты как маленький, ей Богу!

— А чего ты такой кислый, Арран? — вдруг Хэйдэн подаётся вперёд, высматривая, куда я пристроил мокрый стакан. — Эй! Это важные бумаги! Убери!

— Плевать.

— Что б тебя, Мэрвир! — он подрывается с места, огибает стол, переставляет мой стакан и принимается размахивать в воздухе двумя листами пергамента, пытаясь по-быстрому их просушить. — Я тебя не узнаю!

Возвращаю затылок на спинку кресла. Какой же это кайф — тишина. Но он длится недолго.

— Одного не пойму, — и чего Хэйдэну неймётся? Не может просто помолчать? — Ты не любишь её, она тебя тоже, связь разорвана, метки нет. Выходит, она больше не твоя истинная? Тогда зачем она тебе?

Приоткрываю один глаз. Наблюдаю за Хэйдэном. Он обошёл стол, опустился в своё кресло и теперь деловито ровняет стопки пергамента на столе, выстраивает в один ряд чернильницы, убирает перья, наводя идеальный порядок. Педант, мать его.

Брови нахмурены, губы напряжены. Хэйдэн занят наведением чистоты, но это не мешает ему трепать языком:

— А если так, то должен же быть какой-то способ, чтобы вам разойтись? Ты не узнавал у жрецов, м?

Вместо ответа подцепляю с края стола древний потрёпанный томик в чёрном переплёте с золотым тиснением, который прихватил с собой, и, не говоря ни слова, запускаю им в Хэйдэна.

Книжка шлёпается на стол перед Хэйдэном и задевает его бокал.

— Проклятье! Мэрвир! — теперь очередь Хэйдэна вскочить и отряхивать с рук янтарную жидкость.

— Ты вроде ректор, Хэйдэн, а такую чушь несёшь, — проговариваю устало, прощупывая в руках продолговатый кожаный мяч. — Как тебя, вообще, выбрали на эту должность? Если ты ни хрена не знаешь.

— Уж прости, — разводит руками, — тема истинных пар никогда меня не волновала!

Достаёт из кармана гладкий чёрный платок и принимается надраивать им стол.

Когда все капли вытерты насухо, прячет платок в карман, раздражённо отбрасывает назад длинные тёмные волосы, садится обратно в кресло и вертит в руках книжку.

— «Природа истинной связи драконов»? — пролистывает несколько страниц. — Это ты где взял? У нас? Серьёзно? Хм.

Хэйдэн внимательно вчитывается в текст.

— Составлено в главном храме Драконьего Бога. Похоже, источник надёжный.

— Здесь ровно то же, что мне сказал жрец, — тру переносицу. — Метка истинной гаснет всего в двух случаях, смерть дракона и разрыв связи. Последнее настолько большая редкость, что доподлинно известен только один такой случай. Ну, — уголок рта дёргается в горькой усмешке, — не считая моего.

— И что теперь?

Смотрю на Хэйдэна, лицо которого непривычно серьёзно. От насмешливости не осталось и следа. Разминаю шею, веду плечом, как можно дольше оттягивая момент, когда нужно будет сказать всё это вслух.

— Теперь Лея как бы свободна.

— А ты?