Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна
— Впервые, — едва слышно, усмехается Хэйдан, и я киваю.
— Да. Впервые.
Хэрри вновь прижимает меня к себе, и я зажмуриваюсь, сжав в пальцах его плечи.
— Ты не должен быть, как я или Мэтт, или кто-то другой. Ты должен быть собой.
— Я не хочу быть собой.
— Ты должен им быть, — настаиваю я, тяжело дыша на его плече, — если бы люди были такими, как ты, за такой мир стоило бы бороться, Хэйдан. Слышишь?
Он нервно кивает, а я сильнее прижимаю его к себе.
Лишь сейчас, когда руки Хэрри сжимают мою талию, когда глаза его зажмурены, а плечи дрожат, я понимаю, что друзья во мне нуждаются в столь же мере, что и я в них. Не думала, что кто-то хочет быть со мной рядом, что я могу поддержать и придать сил.
Выдыхаю, впервые, после того, как вышла из подвала.
Я не зря очнулась, теперь я в этом уверена: мне есть к кому возвращаться, есть люди, которые действительно меня ждут. Значит, и смысл в жизни тоже есть.
* * *Я дожидаюсь полуночи.
Едва секундная стрелка пересекает отметину в двенадцать часов ночи, как сразу же чужие ощущения испаряются, освободив голову, позволив родным чувствам наполнить с макушки до кончиков пальцев все мое тело.
Я сижу в кресле, завернутая в одеяло, я смыла кровь и расчесала волосы. Мне уже не так плохо, да и Норин обработала раны. Я в порядке. Все хорошо.
Со спокойным выражением лица поднимаюсь на ноги и натягиваю на плечи теплую ветровку. Стягиваю в хвост волосы и шмыгаю носом, позволяя простуде взяться за меня.
Я как школьник, хочу заболеть, лишь бы на время передохнуть. Правда, отдохну уже завтра, потому что на сегодня у меня есть планы.
Выхожу из комнаты и плетусь по коридору. На этот раз мне удается идти бесшумно. Сосредоточенно переступаю через скрипящие половицы, ровно дышу и осторожно виляю меж притаившейся в тени мебели, и через минуту я выхожу из коттеджа незамеченной.
Плетусь вдоль тропинки, прислушиваясь к прекрасной тишине, по которой так дико соскучилась моя голова, но неожиданно улавливаю рядом с собой движение. Я порывисто оборачиваюсь и, к огромной досаде, замечаю за спиной Джейсона. Я закатываю глаза.
— И когда я прокололась?
— Когда закрывала дверь.
Задумчиво покачиваю головой и киваю.
— Буду знать.
Собираюсь сойти с места, но мужчина останавливает меня, водрузив огромную руку на мое плечо, и мне приходится нехотя притормозить.
— И ты, правда, считаешь, что поступаешь разумно? — Спрашивает Джейсон низким голосом и обходит меня, вытащив из кармана древнего, тонкого пальто пачку сигарет.
Он закуривает, а я пожимаю плечами.
— Да.
— Неправильный ответ.
— Я должна идти.
— Ты должна остановиться. — Мужчина кривит губы. — И ты сама это понимаешь.
— Я хочу найти их. — Спокойно сообщаю я, будто рассказываю детскую сказку.
— А потом что?
— Убью их.
— Так прямо возьмешь и убьешь. — Джейсон выдыхает дым, который скручивается в размытые узоры, и кивает. — Отличный план. А вдруг убьют тебя?
— Организуешь похороны. — Язвлю я.
— Ты совершаешь огромную ошибку.
— Черт возьми, Джейсон, я могу ведь просто приказать, хорошо? И ты уйдешь. Давай не будем устраивать сцен. Я все равно пойду к ведьмам, я должна отомстить за то, что они сделали с Мэттом, с Хэрри, со школой. Люди теперь на меня озираются, будто я Дьявол, а не тот зализанный блондин, что приходил ко мне в спальню. Считаешь это правильно?
— Нет. — Отрезает он, чем действительно меня удивляет.
— Нет? Тогда в чем моя огромная ошибка?
— В том, что ты идешь одна. А чему я тебя учил, девочка? — Джейсон выдыхает дым и откидывает окурок. — Не борись в одиночку, а здраво оценивай свои возможности.
Он подзывает меня за собой и медленным и размеренным шагом плетется к черной, вытянутой машине, скрытой в темноте ночи. Недоуменно плетусь за ним, никак не поняв, что именно движет этим человеком, когда он помогает мне. Мы ведь едва знакомы, и мы с ним не ровесники, совсем не похожи. Мы абсолютно разные люди, связанные тайной, что связывает еще сотни невероятных существ, расхаживающих по земле.
Уже в машине, когда Джейсон выжимает газ, я равнодушно бросаю:
— Почему?
— Что?
— Ты помог мне в баре, поехал со мной, остался здесь. Почему, Джейсон?
Мужчина потирает пальцами подбородок, но на меня глаза так и не переводит.
— Сестра, — говорит Джейсон, нахмурив лоб, — у меня была сестра, и, клянусь, волосы у нее были такого же огненного цвета, как и у тебя.
— Была? — Переспрашиваю я. А свет от фонарей освещает омраченное и осунувшееся лицо мужчины. Я наблюдаю за ним и неожиданно ощущаю холод, проскользнувший в его рыжеватых глазах. — Она была оборотнем?
— Нет. Она была человеком.
— И что с ней случилось?
— Она заболела.
— Заболела? — Уточняю я. Бессилие и равнодушие не дают мне удивиться, и я просто смотрю на Джейсона, считая его слова полной бессмыслицей. Кто умирает от болезней? Я не верю, что в мире есть иное зло, сосредоточенное не в рубиновых глазах Люцифера.
— Да. Ей было тринадцать.
— Несчастливое число, — бросаю я, глядя в окно и рисуя на вспотевшем стекле узоры. Возможно, умереть от болезни легче, чем переживать то, что каждый день переживает сам Джейсон. Возможно, теперь его сестре хорошо. — Рак?
— Пневмония.
— А от нее умирают?
— Да. Случаются исключения.
Я перевожу взгляд на мужчину и хмыкаю.
— Это неправильно, когда умирают дети.
— Умирать в принципе неправильно, Ари.
— А разве бывает иначе? — Устало интересуюсь я, вновь отвернувшись. — Мы боремся за то, чтобы прожить чуть дольше. Но в итоге мы все равно умираем.
— Некоторые вещи не изменить. Ты ведь понимаешь, что тот парень, который попал в больницу, оказался там не по твоей вине, верно?
— Да. Слышала, ему стало хуже. Мне позвонил Хэрри. — Сердце екает, а потом снова начинается биться в прежнем ритме, или вовсе останавливается, я уже не знаю, жива я или мне все мерещится, потому что так больно, как мне было пару часов назад, быть не может.
— Он храбрый малый, я слышал, как он…
— Не хочу говорить про Мэтта.
Джейсон вздыхает и переводит на меня взгляд, а я продолжаю пялиться перед собой.
— Тебе необязательно быть такой.
— Какой?
— Не притворяйся, будто это не больно.
— Это не больно. — Это горячо и неистово сжимает в силках и не дает дышать. Это не больно, это невероятно жестоко и безжалостно. Это натягивает на глаза пелену, хватает за глотку и стискивает изо всех сил. Это совсем не больно. Это адски невыносимо.
