Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна
Останавливаюсь возле ограды, закрываю ладонями лицо и глубоко втягиваю воздух.
На улице холодно. Ветер тарабанит по плечам, и я уворачиваюсь от него, но тщетно. Дрожь проносится по спине, я уверена, что это от промозглого воздуха, а не от бессилия, я стою, сжав в пальцах запястья, стою с закрытыми глазами и протяжно дышу, изо всех сил пытаясь ухватиться за что-то, что успокоится меня. Но ухватиться не за что. Мне внезапно кажется, что я проиграла. Я дышу, я не умерла, но я проиграла.
Неожиданно я ощущаю странную эмоцию, впитавшуюся в мое тело. Ненависть. Но не ко мне. Люди так люто презирают меня, но это нечто другое. Это разочарование в себе, тяжеленные камни на плечах, давящие так сильно, что стоять трудно.
Я приподнимаю подбородок, оглядываюсь и вдруг замечаю Хэрри.
Он стоит возле пикапа с перебинтованной головой и смотрит на асфальт невидящим взором. Его ореховые глаза налиты обидой. Парень стискивает в кулаках пальцы, молчит, грузно дышит, а я растерянно наблюдаю за ним и понятия не имею, что именно заставляет его так люто себя ненавидеть. Я схожу с места и бреду к другу, все сильнее перенимая его колючие эмоции. В конце концов, расстояния между нами не остается, и я сталкиваюсь с удивительно похожими ощущениями, которые испытываю каждый день. Словно я должна была справиться, но провалилась. Словно от меня зависело так много, но я оплошала.
— Хэйдан? — Парень только сейчас замечает, что я рядом. Поднимает голову и быстро от машины отстраняется, засунув руки в карманы брюк. — Ты как? Все в порядке?
— Да, цел и невредим, — отрезает он, растянув губы в улыбке, — счастливчик.
Он улыбается, а внутри у него сердце громыхает будто дикое.
Я настороженно приближаюсь к другу и кладу ладонь на его плечо.
— Ты уверен, что все хорошо?
— А почему все должно быть плохо? Потому что Мэтт в операционной? Потому что на тебе нет живого места? Или, может, потому что я в очередной раз пропустил все самое интересное, пока был в отключке? — Хэрри запрокидывает за голову руки, а потом морщит лицо от боли и выругивается, отскочив в сторону. — Черт возьми, голова раскалывается.
— Знаю, — горько усмехаюсь я и встречаюсь с Хэйданом взглядом.
За стеклянной оправой очков на меня смотрят огромные, растерянные глаза, налитые глухим непониманием и разочарованием; он моргает, моргает еще раз и еще, и покачивает головой, стараясь выкинуть из мыслей то, что гложет, но не преуспевает в этом. Его руки уже в следующую секунду зажимают виски, стискивают их изо всех сил, и мне становится страшно, что Хэрри сделает себе больно.
— Ты чего? — Спрашиваю я, поддавшись вперед. — Эй, хватит.
— Нет.
— Пожалуйста.
— Я — пустышка, — вдруг шепчет Хэйдан и застывает. Его взгляд устремлен в пустоту, руки порывисто валятся вниз, и на мое тело мгновенно сваливается невыносимая тяжесть.
— Прекрати говорить так, — нахмурившись, прошу я, — это бред.
— Это правда.
— Нет.
— Да, Ари, — вспыляет парень и резко смотрит на меня, раскрыв от прозрения глаза. Я хочу взять его за руку, но он отстраняется и растягивает лицо в фальшивой улыбке, будто у него все в порядке, будто ему совсем не больно. Но Хэрри рассыпается на части.
Я чувствую.
— Прекрати, Хэрри, — шепчу я, сжав от бессилия зубы. — То, что ты стоишь здесь, а не лежишь на больничной койке, делает тебя пустышкой? Даже думать об этом не смей.
— Я ничего не сделал, как всегда. Я хотел, но не смог.
— Ты и не должен ничего делать.
— Почему? Потому что я слабый? Потому что у меня не хватит сил?
— Потому что к тебе это не относится, и ты не должен рисковать ради меня жизнью.
— Черт возьми, Ари, дело не в тебе, — взвывает он. — В се это всегда было больше, чем просто спасением твоей жизни. Ты никогда не думала, что я и свою жизнь спасаю, что это позволило и мне ощутить себя кем-то?
— Ощутить себя кем, Хэрри? — Восклицаю я. — Ты не понимаешь, что несешь.
— Тебе легко говорить.
— Легко?
— Люди всегда так делают, всегда. У них есть нечто важное, нечто такое, за что стоит держаться, и они возмущаются, мол, это сложно и невыносимо. А как жить тем, у кого нет предназначения? Как жить слабакам, которые валятся в обморок каждый раз, едва угроза нависает над головами близких?
— Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, — горячо вспыляю я.
— Не надо успокаивать меня, Ари. Я не ребенок.
— Ты всегда был рядом, когда мне было плохо. Вот что важно!
— Важнее спасти жизнь брату, когда он остается один, — отрезает Хэрри и отходит от меня, безвольно откинув голову, — важнее остановить тебя, когда ты бежишь спасать его.
— Ты поддерживал меня так часто, руки опускались, а ты…, — я подхожу к другу и так сильно стискиваю зубы, что глаза покрываются мутной пеленой, — ты всегда был рядом.
— Я не хочу быть просто веселым мальчиком, который отпускает шутки и делает мир светлее и добрее. Я хочу помочь тебе или Мэтту, кому угодно, когда потребуется.
— И что ты под этим понимаешь?
— Умение защитить вас, но я…, — Хэйдан взмахивает руками и кривит губы, — я и себя защитить не могу. Так что, — он пинает притаившийся в тени камень и шепчет, — неважно.
Парень возвращается к пикапу, а я смотрю на него и не знаю, что сказать. Может, я и не должна ничего говорить? Неожиданно я понимаю, что нас с Хэрри свел не случай… Мы стали друзьями не потому, что оказались в нужное время в нужном месте. Просто Хэйдан понимает меня. Понимает, что я чувствую. Как и я понимаю его, пусть и пытаюсь изо всех сил отгородить от опасности. Мы слишком похожи, пусть мы безумно разные. Поэтому он мой друг, поэтому он рядом — потому что мы оба боремся не только с миром, но и с собой.
Я плетусь за парнем, догоняю его у машины и останавливаю, взяв за руку. Хэйдан оборачивается, а я притягиваю его к себе и сдуваюсь, будто шар. Все силы разом исчезают и испаряются в воздухе, и на ногах я стою благодаря крепким руками друга, которые тут же подхватывают меня и прижимают к себе.
— Ты — исключение, Хэрри, — шепчу я, перебирая волосы парня, — ты борешься с тем, что гораздо сильнее тебя и не сдаешься. И я не встречала таких людей. — Я отстраняюсь и поправляю очки друга, нелепо усмехнувшись. Он же смотрит на меня серьезно, да так, что мир застывает от нависшего в воздухе напряжения. — У тебя есть дар и проклятье, как и у меня, Хэрри. Это доброта, которой могут воспользоваться, которую часто недооценивают. Поверь мне, быть героем — это не спасать всех, ты и не сможешь спасти всех. Но ты всегда спасаешь меня, ты можешь не знать об этом, но это так, и Мэтт, он бы согласился со мной.
