Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна
Что происходит? Женщина начинает кашлять, а я резко отпрыгиваю назад, взглянув на свои ладони ошеломленным взглядом.
— Такая же, — выплевывая дым, хохочет Доротея, — такая же темная.
Она продолжает улыбаться, а кожа на ее лице сереет и покрывается трещинами. Так и пячусь назад, наблюдая за тем, как из ее глотки вырываются черные клубья дыма, будто Доротея горит изнутри. Упираюсь в кресло, а оно неожиданно бьется током и вспыхивает факелом, как канистра с бензином!
Что со мной происходит? Почему от пальцев отскакивают сверкающие искры! Я так и пялюсь на раскаленные добела руки и расширяю глаза, понятия не имея, что творится. Я должна это контролировать. Я могу это контролировать!
Пламя перекатывается с кресла на пол, а затем охватывает прилипшие к месту ноги одной из тех ведьм, которым я запретила двигаться. Она взвывает от боли, а я с ужасом на нее смотрю и отскакиваю назад. Нет. Это надо остановить. Надо что-то сделать.
— Ари! — Джейсон оказывается рядом и тянет меня к выходу. — Уходим.
— Я не могу, я…
Я в панике гляжу по сторонам и вновь встречаюсь взглядом с Доротеей. Серая и с обугленной кожей, она горбится и уменьшается, не убирая с лица ядовитую ухмылку. Она похожа на чудовище из ночных кошмаров, у которых пластами спадают куски тела.
— Темная, — шепчут ее губы, а затем женщина с хрустом валится на пол и рассыпается на сотни мелких песчинок, превратившись в груду пепла.
Это отрезвляет меня. Словно дает пощечину. Я послушно срываюсь с места и несусь за Джейсоном к выходу, не обращая внимания на стоны ведьм, оставшихся заточенными в огненной клетке, не обращая внимания на дикое сердцебиение.
Оборачиваюсь только возле машины. Я смотрю на пламя, рвущееся со второго этажа дешевого мотеля, и застываю от парализующего ужаса. Что я натворила. Что я сделала.
— Ари, — Джейсон подходит ко мне, кладет ладони на плечи, а я все смотрю на огонь, все слышу крики женщин в своей голове, — Ари, нам нужно уезжать. Слышишь? Надо…
Он говорит что-то, но я порывисто скидываю его руки и стремительно отхожу назад, наверно, пытаясь убежать от самой себя. Осматриваюсь, хватаю губами горячий воздух и прикрываю ладонями лицо. Грудь пылает от вины и боли. Я хотела отомстить, но это одно из тех мимолетных, опасных желаний, что сбываются и рушат жизни. Я не должна была, я весь совсем другой человек. Я не похожа на Меган.
— Нет, — срывается с моих губ, и плечи предательски поникают. Я мотыляю головой, а легче не становится. Норин не избавляется от одержимости, мама не оживает, а Хэйдан не звонит и не говорит, что Мэтт вышел из больницы. Ничто не изменилось, кроме меня.
Неожиданно Джейсон укутывает меня в свое пальто. Я так привыкла находиться под его защитой, что тут же послушно просовываю в дырки руки и складываю их на груди.
— Все в порядке, девочка, — тянет Джейсон, поглаживая меня по спине, — все хорошо.
Но все плохо, и он прекрасно это понимает. Возможно, впервые я согласна поверить в ложь, потому что истина невероятно горькая на вкус.
ГЛАВА 26. СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ
Посреди ночи мне позвонил Хэрри и сказал, что у Мэтта остановилось сердце. Тогда и у меня сердце остановилось. Потом он добавил, что врачи вовремя прибежали в палату и приняли необходимые меры, и я закрыла глаза, не проронив ни слезы.
Сегодня пятый день с тех пор, как Мэтт Нортон попал в больницу. На улице ночь, на часах половина третьего. Я поднимаюсь в свою комнату, сбрасываю с плеч сумку и бреду в ванную комнату. От сильного напора горячей воды поднимается пар. Некоторое время я наблюдаю за узорами, что он рисует на зеркале, прибывая в неком трансе, забытье, а затем я отмираю. Как всегда. Прихожу в себя, встряхнув волосами, и подставляю испачканные в крови руки под струи воды.
— Ты не найдешь ее, — неожиданно отрезает знакомый голос, и, подняв подбородок, я замечаю тетю Норин. Она стоит со сплетенными на груди руками, облокачивается боком о дверной косяк, наблюдает за тем, как я смываю алые разводы с пальцев, и хмурит брови.
Почти уверена, что она меня осуждает.
— Уже поздно, — смываю кривые кровавые полосы с шеи, — тебе давно пора спать.
— Ты найдешь Меган только в том случае, если сама Меган этого захочет.
— Я почти у цели.
— Нет. И ты прекрасно об этом знаешь.
— Что тебе нужно? — Я устало гляжу на тетушку и повожу плечами. — Говори.
— Хватит, — хриплым голосом шепчет она и делает шаг ко мне навстречу, — прекрати. Ты лишь делаешь хуже, Ариадна. Ты причиняешь вред невинным …
— …кому? Людям?
— Ты не похожа на фон Страттен. Ты другая.
— И какая? Неспособная дать отпор? Бесхребетная? — Резко закрываю кран и, стиснув зубы, оборачиваюсь. — Я жутко устала, мне нужно отдохнуть.
— Ты добрая, Ари, — не отступает тетя Норин, даже когда я вырываюсь из ванны и без особого энтузиазма берусь выбрасывать вещи из портфеля, — ты хороший человек.
— Спасибо.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Поговори со мной! — Тетя в два шага оказывается рядом и порывисто поворачивает меня к себе лицом. Я отворачиваюсь, а она хватается за мои плечи бледными руками. Мне кажется, что она до сих пор еще не пришла в форму после того вечера. Она прозрачная, на ней висит одежда, и все ее движения вялые и заторможенные. Однако сейчас Норин стоит передо мной полная решимости; возможно, ей все еще плохо, но взгляд у нее острее ножа. Я со скрипом стискиваю зубы, а она покачивает головой. — Скажи, хоть что-то.
— Мне нечего сказать, — шепчу я.
— Ты лжешь. Ты совсем на себя не похожа! Где ты была, Ари?
— Я искала Меган фон Страттен.
— Что ты натворила?
— Только то, что было нужно.
— Ты не убийца, — мотыляя головой, шепчет тетя, — ты не должна причинять вред и…
— Не должна? — Вспыхиваю я, припечатав Норин к полу пронизывающим взглядом. Я рывком сбрасываю с плеч ее руки и отпрыгиваю в сторону, сгорбившись, как будто после сильнейшего удара по груди. — Я помню, почему ты несколько дней не могла есть, помню, почему Мэтт в больнице, а Хэрри ночует в приемной. Я все помню. И я должна делать то, что делаю. Неважно, кому я причиняю вред. Я должна найти Меган фон Страттен.
— Спасая близких, не забывай о себе. Возможно, потом никто не сможет спасти тебя.
— Наплевать.
— Дорогая, тебе просто больно. Ты расстроена, я понимаю.
— Расстроена? — Я прохожусь ладонями по лицу и ухмыляюсь. — Нет. Внутри пусто. Я заполню пустоту, когда убью фон Страттен. — Глаза блестят от отчаяния и безысходности, а я равнодушно пожимаю плечами. — Это единственный выход.
