Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

— Теперь мы знаем, где был Никто все эти пятьсот лет, — произнёс Абердин.

Я вспомнила королеву Никсу и о то, что она мне показала.

Мои глаза встретились с глазами принца. При виде меня рядом с Мэддоксом, с его крыльями и рогами, плечи Брана напряглись, а рот исказился в ужасной гримасе. Кажется, у него больше не было желания смеяться над правдой, которую скрывал его брат. Он держал в руках лук из тёмного дерева. Я была уверена, хоть и не знала почему, что именно он выпустил стрелу в Фиру.

— Полукровка смеет подавать голос? — спросил король. Судя по презрению в его голосе, к полукровкам он относился даже хуже, чем к сидхам. Его руки, держащие поводья, дрожали, что нервировало коня.

Оберон рассмеялся.

— Полукровка? На твоё счастье, я убеждён, что эта земля не готова увидеть мою красоту. В противном случае у тебя были бы серьёзные проблемы. — И затем, мало интересуясь возможным ответом короля, он поднял сумку. — Недавно я дал обещание и сегодня собираюсь его выполнить.

С этими словами он достал то, что было внутри, и тревога распространилась среди всех присутствующих. Это была голова. Оберон держал её за тёмные волосы. Мне показалось, что с неё сыпалась сухая земля, а не кровь. Все лошади забили копытами, но больше всего взбесился чёрный конь Дуллахана. Я не понимала, что происходит, пока Оберон не вытащил меч и не насадил голову на остриё.

Конь Дуллахана взвился на дыбы и сбросил своего всадника. Когда он попытался ускакать, его ноги начали таять. Они становились всё короче и короче, пока его спина не коснулась земли, и он не превратился в чёрное дымящееся пятно. Неподалёку от этого места Дуллахан корчился, крутясь из стороны в сторону без единого звука, потому что у него не было рта, до тех пор, пока Оберон не развернул лезвие. Тело дёрнулось в последний раз, и всё закончилось.

Повисло молчание. До всех постепенно доходило осознание того, что только что произошло.

Один из Тёмных Всадников, о котором поговаривали, что он собирает смерти на войне для создания и питания новых слуагов, прекратил своё существование. Его так называемые товарищи, Нукелави и Никто, никак не отреагировали. Первый с безразличием взирал на останки; второй стоял со скрещенными руками. Из-за маски невозможно было понять, куда он смотрит.

Оберон бросил голову в сторону короля. Если бы тот не наклонился в сторону, она бы ударила его в грудь. Голова покатилась по земле и остановилась в паре шагов от принца Брана.

Новая волна ярости, порождённая неловкостью и растерянностью, захлестнула короля.

— Разве… — Он запнулся. — Разве ты не понимаешь, что наделал?

— Дал тебе понять, насколько ты ничтожен? Сегодня ты оставил дома видеру, и вдруг оказалось, что знаменитые Тёмные Всадники не так уж и неуязвимы. Чувствуешь, как твой трон немного зашатался, Нив?

— Это не моё имя! — взревел монарх. Его лицо стало алым, вены на шее вздулись.

Я была так сосредоточена на них двоих, что не заметила, как Мэддокс присоединился к Оберону.

— Это и есть твоё имя. «Нессия» ничего не значит. Ты всего лишь один из череды марионеток Теутуса.

Увидев Мэддокса, король едва ли не начал брызгать слюной. Вот она. Вот настоящая причина всего этого.

— Ах, мой любимый сын. Свет моего сердца. — Его голос дрожал так сильно, что это звучало даже жалко. Невозможно было не заметить его боль. Это не значит, что он действительно любил того, кого считал своим наследником. Сам факт, что кто-то из его семьи, кого он провозгласил кровью от крови, оказался врагом, был по сути предательством. — Я должен был догадаться. Когда эта шлюха Дектера предала меня, я должен был понять, что её яд распространился намного дальше.

— То, что ты и твои предки сделали с Гибернией, позволили этой земле умирать… — Руки Мэддокса сжались в кулаки. — У тебя столько крови на руках, что ты не заслуживаешь быстрой смерти.

Смех короля был пустым, безжизненным. Конь нервно заржал.

— Не заслуживаю? — Тогда, удивив даже Брана, он слез с коня и подошёл к обоим, фею и дракону. Он был таким же высоким, как они, но ему явно было нехорошо. Его руки дрожали; казалось, он неспособен носить эти доспехи и знаки отличия. Его взгляд… В нём отражалось безумие. Возможно, оно всегда там было, просто он мастерски это скрывал. — Знаешь, что самое забавное? Именно это и погубило Ширра пятьсот лет назад. Он не мог поверить, что Теутус, муж его давней подруги, тот, с кем он делил стол и смех, способен пойти против его великого творения. Так что он пошёл к нему. И произнёс очень вдохновенную речь о его грехах и той смерти, которую он заслуживал. Великий Ширр, король огненных существ, дракон, упавший со звёзд, был охвачен абсурдными чувствами. И знаешь, что сделал Теутус? Он отрубил ему голову. Затем вырвал все его драгоценные золотые чешуйки и создал эту великолепную корону для меня.

Он поднял руку к голове и неуклюже снял корону. Показал её Мэддоксу, Оберону, всем нам и своим людям.

— Марионетка?! — истерично повторил он. — Я король! Моя кровь единственная обладает властью управлять этим королевством! Я не Нив, я король Не…

Его слова резко оборвались. Он пошатнулся. Ещё до того, как я услышала свист, стрела уже достигла своей цели. Стальной наконечник торчал из правого глаза короля, разодрав значительную часть мягких тканей головы.

Оглушительная тишина наступила в долине в тот короткий миг, когда этот большой и внушающий страх человек покачнулся на месте. Его обвислый рот; пелена пустоты, покрывшая оставшийся глаз… Все это видели. Все до единого поняли, что стали свидетелями не просто маловероятного, но невозможного события.

Король был мёртв.

Нессия VIII, правивший Гибернией железной рукой, как и все его предшественники, пал. Впервые за пятьсот лет король из рода Руад умер, не успев передать корону следующему тирану.

Словно рефлекторно Мэддокс вытянул руки, чтобы поймать того, кто все эти годы по сути был его отцом. Дракон опустился на колени с трупом на руках, его крылья распростёрлись, закрывая от любопытных взглядов всё, кроме алого плаща монарха.

Принц Бран с леденящим спокойствием достал из колчана следующую стрелу.

— Какая неожиданная трагедия: король Нессия VIII, пытаясь защитить Гибернию от коварных планов Братства, пал в бою, — произнёс он безучастно. Он натянул тетиву, и я поняла, в кого он собирается стрелять. — Нет никаких сомнений в том, кто должен занять трон.

Я подняла свободную руку и разжала пальцы.

— Даже и не мечтай.

Тьма заструилась по земле, больше не прячась в тёмных углах. Я не обращала внимания на восклицания вокруг. Сидхи и повстанцы, окружавшие меня, торопливо отступили. Я направилась прямо к принцу. Когда моя магия достигла его, она обвилась вокруг него, как очень, очень тугие верёвки. Туже даже, чем цепи, которые надели на меня в башне.

Чёрные пальцы впились в его горло. Я бы поклялась, что чувствую его учащённый, полный страха пульс у себя под пальцами. Бран захрипел.

Если сожму чуть сильнее…

В этот момент рядом с ним мелькнуло что-то блестящее, и в воздух взлетели сразу две вещи. Одной был кинжал. Другой — отсечённая рука.

Неподвижный, принц завопил как банши, когда кровь струями брызнула на его грудь, заливая сухую землю. Лук и стрела упали на землю.

Я развернулась туда, откуда прилетел кинжал, и сердце моё ёкнуло. Там стояла Веледа. Девушка всё ещё была слегка наклонена вперёд после сделанного броска. Пвил и Абердин уже мчались к дочери.

Моё удивление было таким сильным, что рука дрогнула. Тьма вновь потекла ко мне.

— Убейте их! — завопил Бран. Освободившись, он отступил, чтобы спрятаться за охотниками и демонами. За ним по земле тянулся кровавый след. — Уничтожьте их всех!

Наконец, Никто среагировал.

— Если я не подчинялся лже-королю, с чего бы мне подчиняться его трусливому потомку?

Затем он взлетел, описав дугу в воздухе, и устремился прямо к рощице кипарисов, откуда продолжали доноситься вопли слуагов. У меня возникло дурное предчувствие. Что же там такое, что привлекло внимание всадника и этих тварей?