Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви (СИ) - Максонова Мария
Я растерялась. Как‑то это не так звучало.
– И… что случилось с Элизабет?
– Как же? Она все поняла, – уверенно кивнула сама себе старушка.
– Что?
– Что они не пара. Она поняла. И повесилась, – женщина досадливо поморщилась. – Ну, разве леди так бы сделала? Это же совсем не эстетично. Тело, висящее на дереве, раскачиваемое ветром, ужасный фиолетовый след прямо на шее, фу, – она нервно поправила шарфик и скривилась, вновь затеребила свой браслет. – Так все гости уже собрались? Скоро ужин подадут? Так что, Элизабет, скоро?
Глава 118
Джонатан
Как этот неприглядный факт не стал достоянием общественности, совершенно непонятно. Ни один человек, которого я спрашивал о Мэтью Лерое, не рассказывал о том, что он был замешан в деле о смерти некой Элизабет Мотьер. Все было обставлено так, что даже мимолетная тень не пала на репутацию артефактора, раскопать эту историю мне удалось только благодаря знакомству с леди Давбер.
– У него безупречная репутация, не понимаю, в чем ты его подозреваешь, – усмехалась она при нашей встрече. – Я, конечно, понимаю, что вы не поделили женщину, но, думаю, было бы куда эффективнее, если бы ты просто явился к Вероник и упал бы перед ней на колени с кольцом в руках. Я‑то видела, как она на тебя смотрела…
– Дело совершенно не в этом, – разозлился я, – есть расследование, которое я веду и с которым он может быть связан. Не верю я в идеальных людей с идеальной репутацией, таких просто не бывает, это еще более подозрительно.
– Ладно, – отмахнулась с насмешкой леди Давбер, – остальных преподавателей ты ведь уже опросил? – я кивнул. – Есть у меня один вариант. Я знаю одного профессора, который преподавал в академии с десяток лет назад, но уже вышел на пенсию. Память у него феноменальная, расскажет тебе про все плохие отметки любого своего ученика.
К профессору мы заявились домой без предупреждения, но пожилой мужчина был только рад увидеть одну из своих прежних учениц, велел подать чай и сладости. Кажется, старику было скучно на пенсии.
– Не знаю, даже, что и рассказать, – впрочем, тоже задумчиво пробормотал он, потирая белесую бородку. – Мэтью Лерой всегда был очень старательным учеником, никогда не пропускал пары без веской причины, не списывал проверочные, стремился выходить к доске. Правда, с практикой у него иногда бывали проблемы, в теории он всегда был сильнее. Я всегда считал, что ему лучше было бы пойти на теоретический, но он упрямо просиживал дни и ночи в практических мастерских, чтобы подтянуть навыки, мог повторить любую чужую разработку по одному взгляду на схему. Очень талантливый мальчик.
– И у него не было никаких неурядиц? Никаких конфликтов с другими студентами? Никаких неприятностей? Скандалов или пьянок? – насел я.
Старик растерянно пожал плечами:
– Он всегда был добр к сокурсникам и не нарывался на неприятности. Его вообще было сложно обидеть, он ни с кем особо не сближался. Учеба‑дом‑учеба, никаких гулянок. Всегда был к себе очень требователен, если что‑то не работало, повторял до изнеможения, пока не получится. Перфекционист.
– Неужели ничего не можете сказать о его личных делах? – почти простонал я.
– Ну… разве что…
– Да?
И тут‑то старик‑профессор, наконец, и рассказал об этой ужасной истории с самоубийством девушки.
– Но Мэтью, конечно, не был виноват в этом, поверьте! Он очень страдал, весь посерел в те месяцы. Он ведь искренне любил ту девушку и хотел на ней жениться.
– А почему она совершила самоубийство, если все между ними было хорошо?
– Может, родители были недовольны ее выбором или еще какие‑то проблемы, – безразлично пожал плечами старик. – Бедному мальчику было очень тяжело это пережить.
Имени девушки, конечно, профессор не знал, только то, что она была дочерью торговца в книжном магазине недалеко от академии. За эти годы лавку уже продали, пришлось поднимать архив мэрии, чтобы узнать фамилию прежних владельцев, а потом ехать в нужное отделение в поисках документов. Все было так обстряпано, что в деле о самоубийстве, которое быстро закрыли после проверки, даже не было указано его Мэтью Лероя – оно было вымарано черной краской из всех показаний свидетелей, чтобы не портить репутацию молодому магу.
Чем больше я вчитывался в материалы дела, тем меньше верил в то, что девушка могла уйти из жизни по своей воле. По показаниям ее родственников, в тот день Элизабет была дома одна, она не очень хорошо себя чувствовала, и матери пришлось подменить ее в лавке. Младшая сестра была в школе, отец, как всегда, поехал за товаром.
Нашла труп как раз младшая сестра, вернувшись из школы. Ей было пятнадцать, но она многое рассказала о своих подозрениях следователю, обвинив в случившемся семью жениха сестры.
«Элизабет не стала бы себя убивать, она не была, конечно, счастлива, но и о смерти не думала. Этот гад‑студент ее с ума сводил: то клялся в любви и обещал жениться, то говорил, что свадьбы не будет, пропадал, игнорировал и запрещал себе писать. А потом опять появлялся, на колени падал. И так несколько раз, отец даже запретил его на порог лавки пускать, а мама все надеялась, что у них все же сладится.
Сестра, конечно, страдала после его исчезновений, но с каждым разом все меньше. Да и куда ей страдать‑то, она же о ребенке думать должна была! Да, она была беременна. Лерой сперва этому обрадовался, на руках носил, жениться обещал, а потом отказался. Мама поплакала, конечно, отец побушевал, но в целом порешили, что и неплохо все – ребеночек‑то мог от мага одаренным родиться. С одаренным‑то мальчонкой всяко замуж возьмут. А если и нет, не такие уж мы бедняки, выучили бы в академии, польза была бы.
Не горевала она об этом гаде, забыла совсем! Не могла сама повеситься!»
Горькая история сопровождена была и магографиями не очень хорошего качества, но вместе со словесными описаниями картина была понятна. Девушку обнаружили на заднем дворе родительского дома. Там на ветке старого мощного дуба висели простые качели из двух веревок с перекладиной между ними. По показаниям сестры обе дочери книготорговца любили там качаться. По предположениям следствия несчастная залезла на качели ногами, завязала на одной из веревок петлю, просунула в нее голову и шагнула в пропасть.
Я нахмурился, пересмотрел фотографии и описания. Никакой другой опоры для ног найдено не было: ни пенька, ни стула. Петля была завязана на высоте, превышающей рост девушки с вытянутыми вверх руками. У следователя была версия, что она завязывала петлю, стоя на качелях ногами, но это же физически невозможно – пришлось бы подтягивать саму себя вверх! И по фото видно, что из‑за петли перекладина качелей стала висеть криво. Держаться за одну веревку, подтягиваясь, и завязывать одновременно другую? Бред. Да еще и беременная такой акробатикой не стала бы заниматься. Скорее вероятно, что кто‑то в пылу ссоры воспользовался тем орудием преступления, которое оказалось под рукой.
Следователь даже заподозрил убийство, он опросил соседей, но те показали, что никаких мужчин на улице в этот день замечены не были. Отдельно полицейский уточнил про отца девушки и его алиби – тот точно был в другом городе, это подтверждали и его партнеры. Про несостоявшегося жениха тоже спрашивал соседей – нет, не видели никаких мужчин, утверждали они, заметили бы точно. А Лероя и вовсе местные знали в лицо и уверяли, что узнали бы, все соседки сплетничали о судьбе Элизабет. Но ведь он артефактор, он мог собрать амулет отвода глаз или создать личину, используя за образец кого‑то из местных жителей.
Так как в то время быстро раскрыть возможное убийство не удалось, вместо того, чтобы продолжать расследование, дело было закрыто. В итоговых документах написали, что девица Элизабет Мотьер порешила себя и своего нерожденного ребенка сама, не вынеся позора из‑за того, что забеременела вне брака.
