Стефани Майер - Сумерки (пер. Аделаиды Рич)
— Бедный Джейк! Ну и поручение, — выдавила я сквозь смех.
— Да ладно! Еще не самое поганое, — он с облегчением улыбнулся во весь рот, а затем быстрым оценивающим взглядом окинул меня с ног до головы. — Так что, передать ему, чтобы убирался к черту? — с надеждой спросил он.
— Нет, — со вздохом ответила я. — Передай ему от меня «спасибо». Я знаю, что он по-своему заботится обо мне.
Песня закончилась, и я опустила руки.
Он нерешительно продолжал держать меня за талию, а затем посмотрел на мою глыбообразную ногу.
— Хочешь еще потанцевать? Или отвести тебя куда-нибудь?
За меня ответил Эдвард.
— Все в порядке, Джейкоб. Теперь снова моя очередь.
Джейкоб отпрянул и круглыми от изумления глазами посмотрел на Эдварда, который стоял прямо рядом с нами.
— Хм-м, я тебя не заметил, — пробормотал он. — Ладно, надеюсь, еще увидимся, Белла.
Он отступил на шаг назад и неловко помахал мне.
Я улыбнулась.
— Да, еще увидимся.
— Прости, — снова сказал он перед тем, как повернуться к двери.
Как только началась следующая песня, руки Эдварда обвились вокруг меня. Для медленного танца она была слишком бодрой, но Эдварда это ничуть не смущало. Я прислонила голову к его груди, совершенно довольная.
— Тебе полегчало? — с иронией спросила я.
— Не совсем, — скупо ответил он.
— Не сердись на Билли, — вздохнула я. — Он волнуется за меня, потому что Чарли — его друг. Здесь нет ничего личного.
— Я не сержусь на Билли, — сухо поправил он. — А вот сын его меня раздражает.
Я отвела голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Вид у него был очень серьезный.
— Почему?
— Прежде всего, я из-за него нарушил свое обещание.
Я уставилась на него в полном недоумении.
Он слегка улыбнулся.
— Я же обещал, что не отойду от тебя сегодня, — объяснил он.
— А-а-а… Ладно, я тебя прощаю.
— Спасибо. Но есть еще кое-что.
Он нахмурился и замолчал.
Я терпеливо ждала.
— Он сказал, что ты здорово выглядишь, — наконец, решился он. Складка между бровей залегла еще глубже. — Это почти оскорбление, учитывая то, как ты выглядишь сейчас. У меня недостало бы смелости назвать тебя просто красивой.
Я рассмеялась.
— Боюсь, что ты пристрастен.
— Я так не думаю. Не забывай, у меня превосходное зрение.
Мы снова кружились в тесном объятии, мои ноги покоились на его ногах.
— Так ты объяснишь мне наконец, зачем все это? — поинтересовалась я.
Он ответил недоуменным взглядом. Я со значением покосилась на бумажные гирлянды на стенах.
Он на секунду задумался, а потом повернул в другую сторону, и мы, не прерывая танца, стали потихоньку продвигаться сквозь толпу в сторону запасного выхода из спортзала. Я мельком увидела танцующих Майка и Джессику — оба с любопытством смотрели в нашу сторону. Джессика помахала мне, и я ответила быстрой улыбкой. Анджела тоже была здесь. Она вся сияла от счастья в объятиях маленького, на голову ниже нее, Бена Чейни — они не отрывали глаз друг от друга. Ли и Саманта, сердито глядящая на нас Лорен и Коннор — я могла бы назвать по имени каждого, кто был вместе с нами в этом зале. Но вот мы оказались снаружи, в холодном тусклом свете тающего заката.
Как только мы остались одни, он подхватил меня на руки и понес прямо по траве к скамейке, стоявшей в тени земляничных деревьев. Там он уселся и пристроил меня к себе на колени. Луна уже взошла, она то и дело проглядывала сквозь полупрозрачные облака, и лицо Эдварда посверкивало бледными искрами в ее белом свете. Его рот был сжат, в глазах затаилась тревога.
— Итак, в чем цель? — мягко напомнила я.
Он не услышал, глядя вверх, на луну.
— Снова сумерки, — тихо проговорил он. — Опять конец. Неважно, насколько прекрасен был день — он обязательно должен закончиться.
— Есть вещи, которые могут не заканчиваться, — моментально насторожившись, сквозь зубы сказала я.
Он вздохнул.
— Я привел тебя на выпускной, — медленно начал он, наконец отвечая на мой вопрос, — Потому что я хочу, чтобы ты ничего не упустила. Не хочу, чтобы из-за меня ты лишилась чего-нибудь, если можно этого избежать. Я хочу, чтобы ты оставалась человеком. Чтобы твоя жизнь шла так, словно я умер в тысяча девятьсот восемнадцатом году, как должен был.
Меня передернуло от этих слов, и я сердито покачала головой.
— В каком из неведомых параллельных миров я вообще оказалась бы на этом выпускном по собственной воле? Да если бы ты не был в тысячу раз сильнее меня, тебе ни за что не удалось бы провернуть это дело!
Он коротко улыбнулся одними губами.
— Ты же сама сказала — было не так уж плохо.
— Потому, что я была с тобой.
Мы с минуту помолчали: он смотрел на луну, а я — на него. Мне очень хотелось найти способ объяснить ему, насколько мало меня интересует эта «нормальная человеческая жизнь».
— Можно тебя кое о чем спросить? — он посмотрел на меня с легкой улыбкой.
— Спрашивай, о чем хочешь.
— Пообещай ответить, — с усмешкой попросил он.
Я поняла, что очень скоро об этом пожалею, но ответила:
— Обещаю.
— Ты, кажется, искренне удивилась, когда поняла, что мы едем сюда, — начал он.
— Совершенно искренне, — вставила я.
— Да, совершенно, — согласился он. — Но были же у тебя какие-то предположения? Интересно, для чего, ты думала, я тебя наряжал?
Ага, вот и они — запоздалые сожаления. Я поджала губы в нерешительности.
— Не хочу говорить.
— Но ты обещала, — возразил он.
— Знаю.
— В чем же дело?
Я понимала: он думает, что я просто стесняюсь.
— Боюсь, что ты либо разозлишься, либо расстроишься.
Он сдвинул брови, обдумывая мои слова.
— И все равно я хочу знать. Пожалуйста!
Я вздохнула. Он ждал.
— Ну… Я подумала, что есть… какой-то важный повод. Но никак не предполагала, что это какая-нибудь банальная человеческая ерунда… вроде выпускного! — Я фыркнула.
— Человеческая? — неживым голосом переспросил он. Без сомнения, он правильно уловил ключевое слово.
Я опустила глаза и стала теребить легкую шифоновую оборку. Он молча ждал продолжения.
— Ну ладно, — я стремительно раскрыла карты. — Я надеялась, что, может быть, ты передумал… что ты наконец решил изменить меня.
С десяток чувств промелькнули одновременно на его лице. Некоторые из них я смогла определить: гнев… боль… а затем он взял себя в руки, и осталось только насмешливое удивление.
— И ты решила, что черный фрак — самая подходящая одежда для этого случая? — съязвил он, коснувшись своего лацкана.
Чтобы скрыть смущение, я сердито уставилась на него.
