Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Я изучаю его напряженное бледное лицо.

— Скажи мне, что происходит, Китт. Ты что-то скрываешь от меня.

Пэйдин прочищает горло.

— Мне стоит оставить вас и позволить разобраться с этим…

— Нет, — приказываю я. Мой взгляд не отрывается от короля. — Ты теперь Эйзер. Именно здесь тебе и место.

Китт проводит рукой по затылку, как он делал всегда, когда мы были мальчишками. Этот жест говорит о его тревоге.

— Брат, ты же знаешь, что произошло. Пэйдин узнала правду о роли Калума и о том, как он манипулировал мной, чтобы я выполнял его волю. Он был угрозой, и я положил этому конец.

Я качаю головой, чувствуя, как по мне растекается разочарование. Я вспоминаю тот ужасающий момент, когда вошел: Калум мертвый на ступенях, а Пэйдин излагает свои теории.

— Думаешь, я бы не знал, если бы он был Двойственным?

Китт быстро кивает в сторону Пэйдин.

— Ты уже ошибался в чьих-то способностях. Кроме того, откуда тебе знать, что он не контролировал тебя, чтобы ты игнорировал истинную силу?

Это хорошо отрепетированный аргумент. И если бы я не знал брата лучше, то, возможно, поверил бы ему.

— Значит, смерть Калума никак не связана с письмами из шкатулки Айрис?

Китт молчит.

Пэйдин высказывает знакомое подозрение.

— Ты ведь уже читал эти записки, не так ли? Ты узнал почерк Калума и испугался, что можешь быть бастардом. — Пэйдин делает вдох, осознание накрывает ее волной. — Вот почему ты спросил, не говорил ли он что-то о тебе.

Мой брат напрягается.

— Я собирался избавиться от них, прежде чем отдать тебе шкатулку, но… отвлекся.

Грусть от осознания проступает на моем лице.

— Если бы он был слабым местом, о котором нужно было позаботиться, я бы сделал это ради тебя. Именно для этого я здесь — чтобы уберечь тебя от жестокости.

— А что, если я не хочу, чтобы меня спасали? — парирует Китт. В его глазах ярость, которая пугает меня. — Что, если я хочу спасти тебя сам хоть раз? Спасти нас?

Я склоняю голову.

— Китт, я…

— Если бы ты был там, — начинает он медленно, — и Калум стоял с этим кинжалом бы между мной и твоей любимой Пэйдин… кого бы ты защитил?

Что-то меняется между нами при этих словах. Напряжение нарастает. Я бросаю взгляд на Пэйдин. Она внимательно следит за происходящим. Я борюсь с зарождающимся пониманием.

— Ты бы выбрал ее, — шепчет Китт. — Ты уже выбирал ее, снова и снова.

— Это нелепо, Китт…

Король поспешно встает, едва не опрокидывая кресло.

— Должны быть только мы. Ты и я. Всегда. — Его взгляд становится безумным. — Ты ведь помнишь это, да? До того, как она появилась в нашей жизни и оставила все в руинах.

— О чем ты говоришь, Китт? — спрашивает Пэйдин тихим голосом.

Но он не говорит с ней. Нет, его слова обращены только ко мне.

— Она погубила нас, Кай! Все пошло наперекосяк с того момента, как она появилась. Черт, — его смех рваный, — c момента своего рождения Пэйдин начала разрушать эту семью.

У меня сжимается грудь. Я узнаю безумный взгляд Китта. Отец — король — носил такой же, когда говорил об Обычных. Это то, что он больше всего хотел уничтожить. Теперь я понимаю, что его ненависть была вызвана смертью жены и рождением девочки-Обычной.

Но отвращение Китта к Пэйдин не похоже на отцовское. Эдрик жаждал власти — Китт жаждет близости. Братства. Меня одного.

— Разве ты не видишь, брат? — Его отчаяние повисает в воздухе между нами. — Она убила нашего отца и мою мать. Она — клин, что разобщит нас.

Я вижу тень ревности на его лице, ту же тьму, что ложится на него, когда рядом Пэйдин. Но теперь я понимаю — это не зависть к Серебряной Спасительнице, а ревность к ней. У нее есть я, и Китту это ненавистно.

Я отхожу от стола, качая головой.

— Она убила твоего отца, не моего. — Лицо Китта искажается, прежде чем я наношу финальный удар. — Пэйдин — тебе больше семья, чем я.

Глава шестьдесят шестая

Пэйдин

Кай ведет меня по коридорам, игнорируя каждый любопытный взгляд.

После того как он вышел из садов и встретил меня у дверей моей комнаты, мы быстро зашагали по богато украшенным залам. Настойчивость в его шагах заставляет меня проглотить все вопросы, которые роятся в моем уставшем мозгу. Но Силовик выполняет очередное задание, и я просто рада, что на этот раз мы находимся не по разные стороны. Поэтому позволяю ему вести меня мимо высоких окон и заходящего солнца за ними.

Мы сворачиваем в незнакомый мне коридор, и останавливаемся перед, казалось бы, ничем не примечательной дверью.

Я скептически смотрю на своего проводника.

— Это здесь?

Он поворачивает ручку, почти осторожно заходя внутрь.

— Странно, как после всех этих лет размышлений оказывается, что это просто обычная комната.

Я замираю. Такое чувство, что я потревожила частичку прошлого, вторглась к незнакомке, которую теперь называю «матерью» по одному лишь титулу. Я медленно осматриваю покои королевы Айрис, замечая кровать с балдахином, скрытую под слоем запустения. Пыль покрывает каждый предмет мебели. Письменный стол, туалетный столик, книжные полки — все утопают в белом налете.

— Отец никого сюда не пускал, — слова Кая лишь подтверждают явные признаки уединения. — Всегда говорил, что хочет сохранить все как было. Для нее.

Мой взгляд снова скользит по полкам, отмечая опрокинутые книги и зажатые между ними бумаги. Почти на всей поверхности прикроватной тумбочки скопилась пыль, кроме прямоугольного следа в центре.

— Вот откуда Китт взял ее шкатулку, — шепчу я.

Кай кивает.

— Во время твоего первого Испытания я застал его здесь с ней в руках. Должно быть, он искал что-то из ее вещей.

Я замираю в шаге от нетронутой кровати.

— Если он заглядывал в шкатулку, он бы увидел записки Калума.

Кай, поглощенный мыслями, рассеянно бросает:

— М-м.

Я вздыхаю, отбрасывая тему. Его мысли явно где-то далеко от моих предположений.

— Так зачем мы здесь?

— Тебе не хочется увидеть комнату своей матери?

Я пожимаю плечами.

— Может быть, если бы я действительно считала ее своей матерью. Но… — Я провожу рукой по пыльному покрывалу на кровати, — эта женщина кажется чужой.

Кай медленно, сочувственно кивает, прежде чем озвучивает настоящую причину, по которой притащил меня сюда:

— Ты упоминала, что Калум говорил о записях, которые были скрыты.

Я оглядываюсь заброшенную комнату.

— И ты решил, что они могут быть здесь, в месте, куда никому нельзя было заходить.

— Ничто не ускользнет от тебя, Маленький Экстрасенс. — Его последующий вздох наполнен смехом. — Хотя, если я прав, то все-таки кое-что ускользнуло.

Это задевает меня. Сильно.

— Просто скажи уже, Эйзер.

Кай копается в столе, дергая за упрямые ящики.

— Я на год старше тебя, Пэй. Если мой отец женился на Миле после твоего рождения…

— То тебе уже исполнился бы год, — выдыхаю я.

Его ухмылка приводит меня в бешенство.

— Не будь ослом. — Я присоединяюсь к нему за столом и смотрю на него убийственным взглядом. — Моя голова была забита делами поважнее.

— А моя — нет?

Я едва не смеюсь.

— Я вышла замуж!

— А я оплакиваю тебя с того дня, как мы покинули то маковое поле!

Мои губы слегка приоткрываются. Я смотрю на него, отслеживая каждое движение эмоций на его открытом лице. Он медленно выдыхает, чтобы успокоиться.

— Наш медленный конец начался в тот день, когда мой брат надел тебе кольцо на палец, — тихо произносит Кай. — И с тех пор я думаю только о тебе. — Он тянется ко мне, но останавливается. — Мы всегда будем неизбежны, Пэй. Но в этой жизни мы обречены. Сегодняшний день — тому доказательство. Это… — он сглатывает. — Лучше нам идти дальше.

Между нами повисает долгое молчание, прежде чем он снова поворачивается к столу так, словно он только что не раздавил мое сердце своей мозолистой ладонью. Боль в груди только усиливается от правды, звучащей в его словах. Мы — разрушение.