Пьер Сальва - Испытание чувств
— Я нашла свою машину. Представляешь, на том самом месте, где ее оставила. Я даже не знаю… Я начинаю думать, что мне все это приснилось. Наверное, я перепутала дома, они так похожи друг на друга.
Жорж не выказал никакого удивления. Даже ничего не сказал в ответ. Правда, Элен показалось, что он облегченно вздохнул, — одной заботой меньше. Еще одно неприятное дело можно считать улаженным, и жить дальше.
— Ты поставила в известность полицию? — только спросил он.
Не стоит утомлять его подробностями.
— Да.
— А страховую компанию?
— Нет смысла. Я их не успела предупредить о краже.
— Вот видишь, никогда не стоит спешить выполнять свои обязанности. Ладно, до вечера. Удачи тебе.
Когда Элен положила телефонную трубку, в магазине появился новый клиент. Это был мужчина лет тридцати, безупречно одетый и немного смущенный тем, что оказался в окружении такого количество интимных предметов женского туалета. Элен могла представить, как он к ней обратится, чего попросит — она слишком часто встречала похожих посетителей.
— Я проездом в Париже, мадемуазель. Мне бы хотелось привезти своей жене…
— Вы знаете размер ее груди?
— Нет, к сожалению.
— Ничего страшного, мы попытаемся что-нибудь придумать. Посмотрите — она как я?
— Нет, она крупнее… гораздо крупнее.
Чаще всего бывает именно «гораздо крупнее», а на сколько — зависело от возраста покупателя. Очень редко пожилой господин отвечал — «примерно как вы», и в этом случае Симона была уверена, что покупка делается не для законной половины, а для какой-нибудь милашки.
Поначалу Элен испытывала некоторое неудобство, когда ее разглядывали таким образом, но потом привыкла. Хотя несколько раз случались и неприятные ситуации. Однажды толстый господин, сделав покупку, так долго и бесцеремонно пялился на нее, что Симона резко бросила ему:
— Вы что, ждете, когда моя подруга разденется?
Сегодняшний клиент быстро сделал выбор, расплатился, убрал покупку в дорогой дипломат, на котором были выгравированы его инициалы, и ушел. Почти сразу появился следующий покупатель.
Все как всегда. Клиенты шли один за другим практически без перерыва. Действительно, очень удачный день. До самого закрытия у Элен не было времени подумать о себе, о своих заботах, об испытаниях, которые ее подстерегали.
Только покинув магазин и направляясь к метро, она вновь вернулась к своим тайным и горьким мыслям.
Круг знакомых жертвы… Она уверена, что не оставила никаких следов в квартире Филиппа. Телефонная книжка исчезла, ее пребывание на проспекте Мессин во время убийства получило объяснение. Антиквар просто обязан подтвердить ее слова. Ее ничто не связывает с убийством Филиппа. Ничто!
И все-таки она не будет в безопасности, пока убийцу не поймают. Если полицейские не найдут в ближайшее время убийцу, то они наверняка все-таки докопаются до нее. Для этого немного надо: какой-нибудь номер телефона, нацарапанный на билете метро, несколько откровенных слов, сказанных по пьянке приятелю…
Только когда Элен села в машину, ей удалось отделаться от навязчивых сомнений.
Дорога в Шату как всегда изобилует автомобильными пробками. Каждый день Элен дает себе слово не пользоваться больше машиной, а ездить поездом, который высаживает ее в пяти минутах ходьбы от магазина. И все же она каждый день садится в «остин», потому что ей лень ходить до вокзала в Шату, и потому что это «ее» машина, часть личной жизни, которой она была лишена столько лет, сидя взаперти и занимаясь воспитанием детей.
И все же Элен любит свой дом, она хорошо здесь себя чувствует и не хотела бы поменять жилье на квартиру в Париже.
Когда она, наконец, добралась до дома и остановила машину позади мэрии, то вдруг испытала удивительное чувство безопасности. Как будто смерть, ужас, страх остались там, позади, тогда как впереди ждет такой крепкий и надежный дом. Ее берегут каменные стены, решетка, которую сам Жорж покрасил в черный цвет. И липы, что растут в саду, и дикий виноград, который ползет по стене до самой крыши, и который часто приходится подрезать, чтобы он не лез в окна и не мешал солнцу… Да, в этом надежном укрытии до нее не доберется никакая опасность.
Надин уже дома.
— Пида приготовила говяжье рагу. Пахнет вкусно! Представляю, как на него набросится Даниель!
— Да, он всегда голоден.
— Стол накрыт. Я все проверила.
— Спасибо, ты просто молодец.
— Да, ты нашла машину?
— Как видишь… Вчера вечером я, наверное, просто ошиблась местом.
— Все равно это лучше, чем если бы ее украли. Папа вернется поздно?
— Не думаю.
Едва она произнесла эти слова, как раздался звук подъезжающей машины.
— А вот и он!
Двумя минутами позже Жорж вошел в дом. Он положил папку на письменный стол, рассеянно поцеловал жену.
— Ну как — ты довольна, что твой «остин» нашелся?
— А как ты думаешь?
— Парни из комиссариата тебя не очень ругали?
— Они просто посмеялись надо мной.
Жорж такой, как всегда — вежливый, ироничный, спокойный.
— Признайся, что здесь есть над чем посмеяться. Привести в действие всю полицейскую махину из-за автомобиля, который спокойненько стоит на своем месте.
Шутит, а между тем у Элен странное ощущение — ей кажется, что в тоне мужа, в его взгляде сквозит какой-то вопрос. Неужели Жорж чувствует, что что-то не в порядке? Эта история с машиной ему вовсе не кажется такой естественной. Разве интуиция не привилегия женщин? Несколько секунд Элен ждала неприятного вопроса: «А что ты там забыла на проспекте Мессин?» Ее ответ давно готов, тот же ответ, что и для полицейских. Но Жорж не настаивает.
— Когда будем ужинать?
— Через пятнадцать минут, если тебя устроит. Я не знаю, во сколько вернется Даниель.
Сидя рядом с ней, Жорж читает газету. Он ничего не сказал о смерти Филиппа — может, еще не прочел сообщение, а может, ему просто ничего не говорит фамилия Марвье. Что касается Надин, то она никогда не читает газет, и, видимо, еще ничего не знает о смерти своего знакомого.
Чтобы прервать тягостное молчание, Элен заставила себя обратиться к мужу:
— Кстати, как твоя история с халцедоном? Ты расспросил Арнона?
Жорж поднял голову от газеты, было видно, что его мысли далеко.
— Нет. Некогда было.
— Если хотите, можем начинать ужинать. Даниель вот-вот придет.
Никто не успел ответить, так как раздался звук открывающейся входной двери. Затем с оглушающим грохотом она захлопнулась. В гостиную влетел Даниель. Он был возмущен, взъерошен, мрачен.
— Знаете, что случилось? — выкрикнул он с порога.
