Пьер Сальва - Испытание чувств
Записная книжка! Она совсем о ней забыла. Не может же Элен вечно хранить ее в сумке. Это слишком опасно, в конце концов кто-нибудь ее увидит. Если бы в комиссариате она не держала сумку на коленях, инспектор мог бы увидеть зеленый переплет. А если полицейские знают описание книжки и заметили ее пропажу…
Некоторое время Элен размышляла, как избавиться от книжки, и, наконец, решилась. Она свернула у площади Этуаль в сторону Булонского Леса. В одной из аллей у самой Сены она остановилась и достала из сумочки записную книжку. Почти новая. Наверное, Филипп пользовался ею очень недолго. Несмотря на любопытство, Элен не стала перелистывать ее и только успела заметить на обложке значок фирмы «Гермес». Да, Филипп не отказывал себе в дорогих вещах. Или это чей-то подарок? Укол ревности. На нее снова нахлынули воспоминания о светлых минутах, проведенных в объятиях молодого человека. Воспоминания, которые не смогут стереть чувства вины и раскаяния. Чувства не способны забывать. По крайней мере сразу. Не так быстро. Может быть потом… когда пройдет время…
Элен встряхнула головой, пытаясь отогнать прошлое. «Нет, не сейчас. Не время хныкать». Одну за другой с поразительной тщательностью она вырывала страницы телефонной книги, а потом превращала их в мелкие клочки величиной с ноготь и складывала в косынку, расстеленную на соседнем сиденье, следя за тем, чтобы ни кусочек не упал на пол. Только зеленая кожа не хотела поддаваться. В конце концов Элен достала маникюрные ножнички, и проблема решилась.
Когда записная книжка исчезла, превратившись в груду бело-зеленого конфетти, Элен высыпала содержимое косынки в воду. Разлетевшись в воздухе, обрывки бумаги замерли на какое-то мгновение, а затем мягко легли на воду. Их унесут прочь беспечные воды. Никто никогда не найдет записную книжку Филиппа Марвье, никто не узнает женских имен, которые были в ней записаны…
Элен вновь пересекла Булонский Лес, потом нашла свободное место для машины неподалеку от Порт-Дофин, села в метро и возвратилась в центр.
Входя в «Весну», чтобы позавтракать в чайном салоне, она вспомнила фразу инспектора о газетах. Новости… Один молодой человек был убит. Длинная жизнь, обещанная ему, оборвалась. Словно ветер сломал мертвую ветку… Бесконечная вереница дней — светлых, веселых, счастливых и, конечно, тяжелых, грустных… Все улетучилось, словно дым.
Последние новости. Элен купила газету и поднялась в чайный салон. Усевшись, она нервным движением развернула газету и начала искать статью, посвященную смерти Филиппа.
Глава 5
Это всего лишь маленькая заметка на четвертой странице:
Загадочная смерть
Молодой человек двадцати пяти лет — Филипп Марвье — был обнаружен с проломленной головой в своей квартире на авеню Тегеран. Предварительный осмотр квартиры позволяет сделать вывод, что убийство не было совершено с целью ограбления. Следов борьбы почти нет, что дает возможность предположить, что жертва была знакома с убийцей. Полиция изучает круг знакомых Филиппа Марвье.
И все. Ни одного дополнительного факта. Десять строчек о смерти человека, столько же, сколько об уличном ограблении или аварии в метро. «Полиция изучает круг знакомых Филиппа Марвье.» То, чего так боится Элен. Полицейские перекопают всю личную жизнь Филиппа, отыщут его друзей и составят список тех, кто ходил к нему в гости. Затем они исследуют каждую версию, отбрасывая одного за другим тех, кто может доказать свою невиновность. Скольких невинных людей они пропустят через допросную машину, пока не найдут виновного? Сколько жизней разобьют?
Элен подняла голову. Официантка, наклонившаяся над столиком, видимо, не в первый раз уже повторяла:
— Что желаете, мадам?
— Поесть… Ах да! — Несмотря на все драматические события, Элен чувствовала голод. Естественные потребности человека превалируют над его трагедиями.
— Будьте любезны, мадемуазель, яичницу с ветчиной и кусочек пирога. А еще чаю.
Девушка приняла заказ и ушла, а Элен снова развернула газету. Как же все-таки пойдет следствие? Как полицейские будут устанавливать круг общения Филиппа? Исчезновение записной книжки явно затруднит им работу. Маленький зеленый блокнотик тут же представил бы им первую партию подозреваемых. И ее, Элен, в том числе… Очевидно, им придется начать с консьержа, с однокашников Филиппа, его соседей и родственников…
Официантка принесла заказ, и Элен поела с большим аппетитом, стараясь не торопиться. Ей не хотелось приходить в магазин раньше времени и давать Симоне возможность поболтать. Только не сегодня! Элен еще не настолько уверена в себе.
Когда она, наконец, добралась до магазина на улице Комартин, на часах было уже тридцать пять минут второго.
— Извини, — сказала она подруге. — Я сегодня опоздала.
Симона встретила ее улыбкой.
— Пять минут опоздания для красивой женщины — значит придти раньше срока.
А между тем Симона, кажется, ждала подругу не без нетерпения. Она уже надела перчатки и держала в руках сумочку.
— Прости, я убегаю. Меня ждут.
Мужчина?.. Несмотря на то, что Симона не имеет привычки рассказывать о своей жизни, Элен была готова поклясться, что она часто позволяет себе любовные увлечения.
— С утра дела шли просто отлично, — сказала Симона на прощанье. — Ты увидишь — я все записала. Среди покупателей было много мужчин. Провинциалы. Должно быть, в Париже проходит какой-нибудь конгресс промышленников или нотариусов… Ну ладно, пока. До завтра!
Симона, как молния, исчезла в дверях. Элен осмотрела магазин, открыла регистрационную книгу, изучила результаты торговли, чтобы заказать товары, которые закончились.
В магазин вошла элегантная женщина лет сорока.
— Здравствуйте, мадемуазель.
В магазине к ней почти всегда обращаются «мадемуазель», очевидно, дело в том, что свет в помещении рассеянный, и первое, что бросается в глаза — ее стройная фигура, а не лицо.
— Мадемуазель, я бы хотела грацию…
Интересно, есть ли у этой женщины любовник? Молодой? Моложе, чем она? Как она спокойна, наверное, ее жизнь не омрачает никакая трагедия.
У многих женщин есть любовники, которые моложе них, и никаких ужасов с ними не происходит. Почему именно с ней, Элен, должно было произойти то, что произошло? Почему она такая невезучая?
— Сколько я вам должна, мадемуазель?
— Триста десять франков, мадам.
Клиентка расплатилась и ушла.
Два часа десять минут. Надо позвонить Жоржу на работу, как она делает всегда. Пусть все будет как обычно, словно нет ничего такого, о чем она не может рассказать мужу.
