Бернет Воль - Холодный ветер в августе
11
Был уже почти полдень, когда Айрис проснулась. Почти сразу после пробуждения она потянулась за ручным зеркалом, лежавшем на ночном столике, и дотошно изучила свое лицо. Это лакмусова бумажка, подумала она, наклоняя зеркальце, чтобы поймать свет, и трогая кожу пальцами. Если я сейчас осилю эту вершину, сказала она себе, то я победила. Результаты изучения были более чем удовлетворительными и она начала улыбаться. Собственная постель в сочетании с таблеткой секонала дали ей десять часов сна без сновидений. Все события прошедшей недели и следы тяжелого пьянства исчезли с ее кожи.
Что это была за неделя!
— У-у! — застонала она. Пьяна каждую ночь, вдребезги. Похмелье не ранее четырех часов. Обед с Гарри, полумертвым. О, мой Бог! Бедный Гарри, я каждую ночь закатывала истерику. Ну, все это кончилось. Если я его никогда больше не увижу, мы сквитались. О, этот грубый театр! Она вновь застонала. Слава Богу, что Вито никогда не придется увидеть ее в подобном заведении.
Об этой проклятой долбежке можно сказать только одно — она безусловно приводит тебя в форму. Поспал ночь — и ты снова в порядке. Сейчас мне нужен только этот безумный мальчик. О, черт, еще один день — и я бы развлекалась сама с собой. Она потянулась за телефоном.
— Дорогой, — сказала она, улыбаясь в трубку. — Я дома. Как мой ангел? Как мой милый, обожаемый ребенок?
— Говори громче, я плохо тебя слышу… Громче, малыш. В чем дело, твой отец слушает? Ах, бедный мальчуган, ты стесняешься. Глупыш. Эй, приходи. Я еще даже не встала с постели. Я и не собираюсь вставать, только приходи. Скорее, скорее! Что? Что ты имеешь в виду — немного погодя? Ну так брось эти проклятые тарелки, что такое… Хорошо, хорошо, но сделай это как можно быстрее, ладно? Ты скучал по мне? Правда? Что — «правда»? Ох, Вито, малыш, почему я тебя так люблю? Ты становишься просто мужчиной… Меня это не волнует. Поспеши. Встретимся через час.
Ну, как вам это нравится, подумала Айрис, положив трубку. Вот тебе и королевский прием. Королевский — что?
О, перестань. Ты становишься просто невыносимо отвратительной. Ты похожа на Джули Франца, ей-Богу. Ну, мальчик немного смущен. И что? Может быть, его отец рядом. Едва ли можно ожидать, что он наговорит массу любезностей в трубку — в любом случае, ты знаешь, каковы мальчики.
Прими ванну и заткнись. Расслабься.
И все-таки он мог бы прийти сейчас, если бы хотел. Он не обязан мыть эти проклятые тарелки как раз в эту минуту. Было множество вариантов, когда…
О, перестань! К черту. Прекрати. Я злюсь.
Она вздохнула и улыбнулась себе в зеркале ванной, потрясла головой и подумала — ты чокнутая, нервная, экзальтированная, помешанная. Затем она стала наполнять ванну.
Почти час спустя, когда Айрис сидела за своим туалетным столиком, она услышала, как лифт поднялся на ее этаж. На ее лице был свежий макияж, свободно причесанные волосы падали на плечи. Ослепительно улыбаясь — и в предвкушении прихода Вито, и от удовольствия видеть свое собственное сияющее отражение, она запахнула халат, в последний раз мазнула горло холодком духов и встала с кресла. В это же время она услышала, как мягко отворилась входная дверь. Она прошла в комнату.
Глаза Вито немедленно нашли ее в дальнем конце комнаты. Он осторожно закрыл за собой дверь и сделал шаг вперед. Затем он остановился. Айрис была красивой, такой красивой, что он с трудом припомнил, что он имеет к ней какое-то отношение. Она казалась просто такой ослепительной, такой недосягаемой, такой внушающей благоговение, как в день их первой встречи. Он хотел подбежать к ней, зарыться лицом в благоухающую ткань ее халата, почувствовать жадность ее тела под его плотью, под своими руками, спастись бегством от этого пугающего великолепия, тесно прижимаясь к ней и позволяя покою и теплу наплывать медленными волнами. Он хотел укрыться в близости с ней, чувствовать ее руки на своем лице, отвечать ее губам, ее глазам, всему ее существу. Он хотел подбежать к ней. И все же что-то, что он с трудом помнил, удерживало его от этого порыва. Что-то удерживало его.
— Посмотри на себя, — сказала Айрис. Она прислонилась к дверной раме на другом конце комнаты, все еще держа расческу в руке. Ее голова была приподнята, щека прижата к раме. — Посмотри на себя, — повторила она. — Стоишь там, как будто ты не знаешь, какой ты красивый. Иди сюда.
Вито подошел к ней и остановился в шаге от нее.
— Привет, — сказал он, слегка улыбаясь.
— Привет, — сказала она, коротко засмеявшись и кивнув. Затем она шагнула вперед и обвила его руками. Она была босиком, и их головы почти на одном уровне. Она поцеловала его в губы, почувствовав, как он напрягся, и увидела, что его глаза вспыхнули. Потом она отняла губы и приблизила свое лицо к его лицу.
— О, — вздохнула она, — О, Боже.
Вито уткнулся лицом в ее волосы и закрыл глаза. Ее запах проникал в него, как сладкое масло. Он чувствовал, как этот запах лечит, врачует каждый нерв его тела. Она попыталась отодвинуть голову, чтобы вновь поцеловать его, но он крепко держал ее, зарывшись в волосы у основания ее шеи.
— Давай, — прошептала она.
— Через минуту.
— Нет, давай.
— Я… Я хотел… Я рад, что ты вернулась, — сказал он.
— О, я рада, что я вернулась, — прошептала она. Она вытащила его футболку из брюк и провела руками вдоль его спины, чувствуя под своими пальцами теплые ребра. Затем она мягко оттолкнул его и положила ладони ему на грудь.
— О, давай, — сказала она. Сейчас она наклонилась назад и прижалась к нему нижней половиной тела, почувствовав его ответ.
— О, да, — сказал он хрипло, — я тоже хочу. Да. — Она широко распахнула халат и приподняла его футболку, прижавшись к нему голой грудью.
Голова Вито лежала на плече Айрис, его глаза были как раз на уровне ее подбородка. Она лежала на двух подушках, поэтому ее голова была немного наклонена вперед. Она зажала его колено между своими бедрами. Он провел указательным пальцем по ее нижней губе и вокруг рта, повторяя его очертания. Потом, в ответ на движения ее губ, он прижал палец к ее рту, и она нежно поцеловала его.
— Я люблю твой рот, — сказал он. Его голос был низким и бесцветным. Как будто он дремал наяву.
— Это забавно, — продолжал он, — каким красивым может быть рот. Я никогда раньше этого не понимал. Твой рот — самый красивый, какой только может быть.
Она что-то пробормотала.
— Я собирался ударить тебя по губам, — сказал он.
— Что?
Он приложил костяшки пальцев к ее губам и слегка прижал.
— Я хотел ударить тебя как раз по губам. Это забавно.
— Вито! — Айрис, встревоженная, поднялась в постели. Поднимаясь, она вынудила и его поднять голову.
