Джорди Риверс - Во Имя Закона
На высокие золотые трубы падал солнечный свет из окна причудливой формы, похожей на цветок, клевер или другой четырехлистник. Вообще вся зала с органом, стоящем впереди, с деревянными скамейками, уставленными друг за другом в ряды и длинным проходом посередине, очень напоминали Флоренс часовню или церковь. К тому же зала находилась в отдельном строении. Которое, благодаря витражным окнам, и, несмотря на вытянутую остроугольную крышу, опять-таки напоминало Фло часовню.
Только девушка успокоилась, как на скамье рядом с Ансельмом материализовался Фредерик. Фло раздраженно отвернулась.
– Не хотел пропустить маленькое представление, – произнес Фредерик негромко, аккуратно складывая тонкие изящные руки на покрытое подолом сутаны колено.
– Что за представление? – спросил Ансельм.
– Наша маленькая Фло будет практиковать магию, – ответил Фредерик, расплываясь в слишком довольной улыбке.
Флоренс повернулась к нему, сверкая зелеными глазами.
– Голограммам вход бесплатный, – огрызнулась она, отвечая ему такой же неестественной улыбкой.
Гемма сдержанно кашлянула, скрывая смешок.
Последнее время Флоренс только и делала, что звала Фредерика голограммой. Того это жутко злило. И он, в свою очередь, не уставал напоминать девушке, что она не умеет пользоваться своей магической силой.
В общем, они задевали друг друга по любому поводу. Остановить их было невозможно. Поэтому Гемма с Ансельмом просто решили наслаждаться происходящим.
– Пересекая границы Поднебесья, надо постараться быть внимательным, – мягко говорил Младший Бакалавр, обводя детишек ласковым взглядом, – чтобы не наткнуться на Бирюзовых Стражей. Сами по себе они безобидны, но нас, жителей Поднебесья, недолюбливают.
– За что? – спросила девочка со смешно торчащими косичками.
Флоренс присмотрелась и узнала в ней Прозерпину, одну из дочек прозектора.
– Бирюзовые Стражи свободолюбивы. Они не признают над собой никакой власти. В том числе власти Закона. Но, не имея сил от неё избавиться, потому что Закон властвует над всем, Бирюзовые Стражи вымещают свою агрессию на «законниках», как они нас называют.
– Нас все так называют, – пренебрежительно бросила Флоренс.
Собственное «нас» прозвучало неожиданно тепло для девушки. И если бы она повернула лицо к Гемме, то увидела бы вспыхнувший румянец на щеках волшебницы – та тоже сидела, внезапно, до участившегося сердцебиения, пораженная этим «нас».
– Единственное оружие Бирюзовых Стражей, – продолжал Младший Бакалавр, – ледяные стрелы, необычайно нежного бирюзового цвета, за что стражи и получили свое название.
Бакалавр вдруг увидел Флоренс и её спутников в конце залы. Он остановил на них свой безобидный, чуть рассеянный взгляд. Поправил очки.
– Рад видеть вас, юная леди, – произнес волшебник и вернулся к повествованию.
– Юная леди, – с насмешкой повторил за бакалавром Фредерик.
Это было так смешно, что, несмотря на всю нелюбовь к призраку, Флоренс прыснула со смеху, полностью согласная с ним по поводу нелепости сего обращения.
– От ледяной стрелы стража невозможно защититься, – продолжал звенеть в прозрачной солнечно-пыльной пустоте залы тихий голос Младшего Бакалавра. – Но от неё можно защитить. Можно защитить того, кого любишь. Любящее сердце способно противостоять заклинаниям Бирюзовых Стражей.
Флоренс вдруг так возмущенно фыркнула, что Ансельм и Гемма вздрогнули по обе стороны от неё.
– То держи свое сердце свободным, то только любящее сердце способно защитить. Вы бы уже определились! – выпалила Фло, ни к кому в частности не обращаясь, едва сдерживая душившее её возмущение.
– Это поверхностное противоречие, – повернулся к ней Ансельм.
Флоренс посмотрела нетронутому в лицо. Один вид его курчавой бороды, в которой всегда пряталась улыбка, действовал на неё успокаивающе.
– Как сердце может быть одновременно любящим и свободным, Ансельм? – спросила Фло вымученно.
– Закон делает сердце свободным и открывает для любви, – ответил нетронутый, обхватывая ладонями колено.
– Еще лучше, – простонала девушка и опустила голову на спинку впереди стоящей скамьи.
Вскоре занятие закончилось, и Младший Бакалавр подошел к четверке молодых людей.
– Вы пришли поупражняться, дорогая Флоренс? – спросил он девушку.
– Нет, – с вызовом ответила Фло.
Ей была ненавистна мысль, что Фредерик будет смотреть и насмехаться над нею.
– Вам необходимы практические занятия, – удивленно возразил бакалавр. – И только старшие способны передать вам свой опыт и знания.
– Вы, уважаемый Младший Бакалавр, – Флоренс поднялась на ноги, чтобы смотреть ему прямо в глаза, – мне не авторитет. Мне не нужен ваш опыт и ваши знания.
Волшебник со вздохом прикрыл глаза.
– К тому же, – добавила Фло, – если мне понадобятся знания, мне есть к кому обратиться.
Девушка не произнесла имя Фредерика, но всем и без того было понятно, кого она имела в виду.
Гемма закусила губу, чтобы не улыбнуться. Сердце волшебницы наполнилось горьковато-приятным (какой бывает всякая радость от удавшейся мести) чувством удовлетворения при мысли, что, как бы сильно Фло ни ссорилась с её братом, в негласной войне с бакалаврами она была на стороне Фредерика.
– Как пожелаете, – ответил Бакалавр.
– А где Гемма? – спросила Флоренс, смотря на пустующую справа от нее скамью.
– У меня следующее занятие, – признес Младший Бакалавр и откланялся.
Флоренс ответила ему таким же поклоном, остановившись на секунду, а потом опять заерзала на месте.
– Где Гемма? – повернулась она к Ансельму.
Нетронутый пожал плечами, затем приложил палец к губам.
– Тише. Сейчас будут петь.
– Мы что, попали на урок пения? – возмутилась Флоренс. – Почему мы не уйдем отсюда?
– Тише, – опять улыбнулся ей Ансельм.
Заиграл орган, а вслед за ним зазвучал высокий детский голосок. Пел мальчик. Фло несколько раз рассеянно моргнула, потом села и замолчала.
Нетронутый на мгновение повернулся к ней. Улыбка его была довольной. Но он не стал отвлекать девушку своим «я же тебе говорил».
Вскоре звучал уже целый хор детских голосов.
Лицо Флоренс становилось все суровее. Она закрыла глаза и опустила голову.
Звуки лучистого детского пения в сопровождении органа заставили Фло вспомнить о своей боли. А так же зародили надежду, что когда-нибудь она сможет с этой болью расстаться.
Призрачную надежду, но все же.
И вдруг в хоре детских голосов зазвучал сильный женский голос. И повел партию.
Фло не понимала слов, но мелодия, выводимая голосом, заворожила её, намертво приковав к себе внимание. Девушка слушала её всем своим существом, взлетая вместе с ней под небеса, а затем замирая и таясь в паузах.
