Кэролайн Барт - Изумруды для Офелии
— Что-то я не понимаю, — медленно начал он. — Ты не рада, что мама завещала тебе драгоценности Греты Гарбо?
— Мне приятно, — так же медленно, в тон ему ответила Кэти, — что миссис Браун посчитала меня достойной хранить завещанное ей Гретой Гарбо. — Она помолчала и спокойно добавила: — Но я боюсь, что это создаст много проблем. Не стану же я носить эту диадему, и продать я ее тоже не смогу. Значит, надо всю жизнь держать ее в депозитарии какого-нибудь надежного банка…
Гарри задумался.
— Пожалуй, ты права. Мама на всю жизнь потеряла покой, постоянно думая, целы ли эти драгоценности. Она боялась надолго уезжать из дома. Года три держала их в бронированном сейфе, потом решила, что он портит интерьер ее спальни. Наконец приобрела на аукционе секретер с потайной нишей и, кажется, успокоилась. И все-таки эти драгоценности, можно сказать, свели ее в гроб…
Гарри с грустью посмотрел на пустую кровать матери и задумчиво погладил подушку.
Он вздохнул и, встав с кресла, зашагал по комнате, засунув руки в карманы. Потом остановился возле Кэти, сидящей у секретера с письмами миссис Браун, положил руки ей на плечи и, чуть сжав их, с тоской в голосе произнес:
— Ну что ты маешься сама и мучаешь меня, Кэти?!
Кэтрин положила свои ладони на пальцы Гарри, лежащие на ее плечах, и тихо проговорила:
— Прости меня, пожалуйста, я действительно заставляю тебя мучиться, но ничего не могу поделать с собой.
Гарри наклонился над девушкой, высвободив руки из-под ее горячих ладоней, и, взяв в руки ее лицо, мягко и нежно поцеловал в губы.
— Девочка моя, — горячо проговорил он. — Это ты прости меня! Это я доставил тебе столько горьких минут!
Гарри встал на колени и стал целовать ее руки. Кэти высвободила их и стала ласково гладить его волосы.
— Милый! — Казалось, она с трудом произнесла это. Но Гарри уткнулся лицом в ее колени и замер от этого сладкого слова. — Подожди немного… — Ее голос звучал умоляюще. — Пусть пройдет какое-то время, я должна разобраться в себе.
— Я люблю тебя, — глухо сказал Гарри. — И чувствую, что виноват перед тобой. Хотя сначала не понял этого…
В этот момент раздался телефонный звонок.
Сначала Гарри говорил хмуро и отрывисто. Но скоро в его голосе зазвучала радость.
— Да, мы ждем вас, приезжайте! — завершил он разговор, глядя на Кэтрин.
Девушка вопросительно смотрела на него, и он удовлетворенно потер руки. Сев на кресло рядом с кроватью и закинув ногу на ногу, Гарри весело сообщил:
— Сейчас приедет инспектор вместе с Джеки!
— Я так и знала, что он скоро позвонит! — воскликнула Кэтрин. — Я рада, что с арестом Джеки все обойдется!
Гарри задумался, опустив глаза.
— Все-таки мама была удивительным человеком, — тихо сказал он. — Знаешь, ведь Джеки всегда безобразно себя вела по отношению к ней. Страшно грубила, все делала назло. Похоже, что и актера-наркомана притащила в дом не из любви к нему, а назло маме. А потом ушла и больше не давала о себе знать. Я, правда, потихоньку от мамы узнавал о ней… Ничего утешительного. Бессмысленная, беспутная жизнь. Видимо, она пришла к маме требовать денег… Но при этом была, наверное, как всегда груба. Вот мама и выгнала ее опять… Но потом она все же решила обеспечить Джеки, чтобы та не оказалась в нищете после ее смерти. Чувствовала, наверное, что ей не долго осталось… Столько лет не могла простить, а перед смертью простила.
— Что ж… Это по-христиански, — кивнула Кэтрин.
— Входи, входи, блудная дочь, — ворчливо проговорил Гарри, подталкивая Джеки в гостиную.
Вслед за ними в комнату вошел инспектор Сандерс. Кэти стояла у окна и, наклонив голову в знак приветствия, сделала шаг навстречу вошедшим.
Когда инспектор уселся в свое привычное кресло, указав Джеки на соседнее, Гарри на правах хозяина обратился ко всем присутствующим:
— Господа, я рад, что мы собрались здесь благополучно завершить несколько затянувшееся дело, которое перестало носить криминальный характер. Увы, оно стало таким вследствие трагического события, случившегося в доме неделю назад.
Инспектор недоуменно посмотрел на Гарри. Джеки выглядела растерянной и жалкой. Она сидела с понурым видом, опустив глаза, но после вступительного слова Гарри напряглась и тревожно посмотрела на брата.
— Мистер Сандерс, сколько времени вы провели в Нью-Йорке в поисках Джеки?
— Около недели, — смущенно проговорил инспектор.
— И всего за неделю вам удалось найти иголку в стоге сена. — Гарри кивнул на Джеки и посмотрел на Сандерса почти восхищенно. — Я вас поздравляю!
Инспектор благодарно склонил голову, но, заподозрив неладное, спросил:
— Что-то случилось с миссис Браун?
Гарри кивнул.
— Она умерла пять дней назад.
Джеки коротко вскрикнула и закрыла лицо руками.
— Мама простила тебя, Джеки, — сказал Гарри. Он подошел к сестре и мягко положил руку ей на плечо.
Она подняла заплаканное лицо и вопросительно посмотрела на брата:
— Она оставила тебе твою долю наследства и еще… — Гарри повернулся к инспектору Сандерсу. — Она завещала тебе шкатулку с украшениями… Ту самую, которую тебе передала Мэгги.
Он намеренно смягчил фразу, чтобы разрядить ситуацию и направить мысли инспектора в соответствующую сторону.
Сандерс недоуменно посмотрел на Гарри и разочарованно протянул:
— Значит, следствие отменяется и время потрачено напрасно?
Гарри улыбнулся и развел руками:
— Такова воля покойной миссис Браун.
Но инспектор вдруг улыбнулся и произнес:
— Что ж, я даже рад, что так все произошло! И что мисс Браун не будет арестована. И эта несчастная Мэгги…
При этих словах Джеки выпрямилась и неожиданно заявила:
— Но в шкатулке были не все драгоценности. — Она посмотрела на Кэтрин. — Там не было диадемы с изумрудами и колец, завещанных маме Гретой Гарбо.
Гарри покачал головой и медленно произнес:
— Ты неисправима, Джеки. Драгоценности Греты Гарбо остались в доме.
Сестра внезапно смутилась. Она даже покраснела и, отвернувшись, пробормотала:
— Мама оказалась добрым человеком. — Ее глаза наполнились слезами, и она проговорила: — А я даже не простилась с ней по-человечески. Как это ужасно!
Гарри сочувственно потрепал Джеки по плечу.
— Ты вернешься домой? — дружелюбно спросил он сестру.
— Нет, Гарри, мой дом теперь в Нью-Йорке, — не задумываясь, ответила Джеки. — Но от своей доли наследства я не откажусь.
Инспектор Сандерс встал, чтобы не мешать семейному разговору. Но Гарри жестом остановил его.
