Моника Бейком - Через реку забвения
В глазах пристально наблюдавшего за ней Брюса промелькнуло нечто похожее на проблеск надежды.
— А нельзя ли узнать об этом поподробнее? — негромко спросил он.
Тереза вскинула на него удивленный взгляд.
— Об идее самодостаточности?
— Нет, с ней ты нас всех уже в общих чертах ознакомила.
— Что же тебя интересует?
— Твоя неготовность следовать ей, — улыбнулся Брюс.
Тереза слегка нахмурилась.
— Вижу, ты не воспринимаешь мои философские искания всерьез. А между тем для меня это вовсе не шутка.
— Солнышко! — с жаром произнес он. — Поверь, ничего более серьезного, чем твои искания, для меня в настоящий момент не существует.
Его горячность произвела на Терезу большое впечатление.
— Да-а? — протянула она с оттенком изумления. — Вот не ожидала. А почему?
Брюс опустил нож и вилку.
— Потому что они могут сказаться на той части моей дальнейшей жизни, которая связана — и очень тесно — с тобой.
На этот раз Тереза первой опустила глаза. «Парень в тебя влюблен. Таково, если хочешь знать, мое мнение». Неужели Синтия права? Если так, то последнюю фразу Брюса нужно воспринимать как очень прозрачный намек, почти признание. Готова ли я к этому?
Ответ для нее был более чем очевиден. Ей очень нравились новые отношения с Брюсом, а сам он вызывал восторг — чему в немалой степени способствовало то обстоятельство, что в прошлую субботу Тереза словно заново открыла его для себя. Не говоря уже о том, что сам Брюс открыл для нее загадочный прежде мир физического удовольствия. Но ее вполне устраивало нынешнее положение, когда о чувствах никто из них не заговаривал.
До этого момента Терезе казалось, что и Брюс вполне доволен существующей ситуацией, но сейчас она начала понимать, что заблуждалась. Разговор приблизился если не к опасной, то к весьма напряженной черте. И Тереза чувствовала, что если та будет перейдена, то полюбившаяся ей в последнее время теория самодостаточности окажется под серьезной угрозой.
А она и без того претерпела изрядные изменения за время, прошедшее с субботы.
— Так можно мне узнать, почему ты не чувствуешь в себе готовности следовать избранному тобой философскому направлению? — произнес Брюс.
Тереза вздохнула.
— Поверь, я пытаюсь. Но мои чувства, переживания и… Словом, для этого, скорее всего, нужно быть менее эмоциональным человеком. Я методично изживаю в себе эту черту характера, но, увы, пока не добилась особых успехов.
— Счастье, что тебе этого не удалось! — с облегчением произнес Брюс. — В противном случае все обернулось бы катастрофой. Про себя я уже не говорю, потому что в первую очередь это касается тебя самой.
12
Тереза поставила на стол бокал, который за минуту до этого поднесла к губам, чтобы отпить глоток вина.
— Меня?
Брюс кивнул.
— Конечно. И прежде всего твоего творчества.
Во взгляде Терезы промелькнуло искреннее удивление.
— А при чем здесь оно?
Брюс рассмеялся.
— Ну знаешь! Странно слышать подобный вопрос от тебя. Ведь все твои песни — это сплошные эмоции. Причем очень широкого диапазона: от самых негативных до очень светлых и даже ликующих. — Он откинулся на спинку стула. — И вообще, как ты представляешь себе музыканта, лишенного каких бы то ни было чувств? Да он просто ничего не сможет сыграть!
Тереза задумчиво сжевала несколько ломтиков жареного баклажана, запила вином и сказала:
— Признаться, мне это как-то не приходило в голову.
Она вновь на некоторое время погрузилась в молчание, а Брюс внимательно наблюдал за ней, не пытаясь продолжить разговор.
Наконец Тереза медленно произнесла:
— Может быть, ты и прав. Даже наверняка. И это означает, что я зашла в тупик.
— Ну, не расстраивайся, положение не так уж безнадежно… — начал было Брюс, однако Тереза прервала его.
— Не успокаивай меня, теперь я прекрасно осознаю свои заблуждения. — Она усмехнулась. — Признаться, у меня и раньше возникали сомнения относительно того, возможно ли реализовать теорию самодостаточности на практике, а сейчас… Вероятно, она принадлежит к категории идей, которым суждено остаться неосуществленными. Во всяком случае, для меня.
— Все равно не вижу причин сокрушаться. По-моему, отказавшись от этой идеи, ты только выиграешь. — Выдержав небольшую паузу, Брюс добавил: — Между прочим, я еще в ходе пресс-конференции заметил некоторое противоречие в твоих словах.
— Какое? — быстро взглянула на него Тереза.
— Сама посуди, отвечая на один вопрос, ты говоришь, что хочешь стать самодостаточной, а на другой — что желаешь быть целостной. Но, по-моему, первое подразумевает ограничение, а второе, напротив, расширение и готовность вобрать в себя как можно больше всего. В том числе и эмоций. И как это совместить?
— М-да… — задумчиво протянула Тереза.
— К тому же мне кажется весьма актуальным то, о чем тебя спросила девушка из журнала «Рок мюзик», — добавил Брюс, пристально глядя на нее.
Она не подняла глаз.
— Помнишь, что она сказала? — спросил Брюс, хотя и без того было ясно, что Тереза прекрасно понимает, о чем идет речь. — Что-то наподобие: а как же любовь? Ведь самодостаточность ее исключает!
— Помню, — тихо произнесла Тереза.
— И что думаешь по этому поводу?
Она скользнула по начавшему постепенно заполняться посетителями залу безразличным взглядом. Ее больше занимали свои мысли.
— Хочешь знать правду? — наконец посмотрела она на Брюса.
Тот с улыбкой пожал плечами.
— Разумеется.
Тереза вздохнула, разговор давался ей нелегко.
— Идея самодостаточности потому и привлекла меня, что не подразумевает любви.
Слегка помрачнев, Брюс спросил:
— То есть ты исключаешь для себя возможность полюбить кого-нибудь?
— Вообще, вникая в суть этой теории, я больше подразумевала свои отношения с Патриком Корбеттом, — сказала Тереза. — Мне хотелось наконец научиться жить так, чтобы воспоминания о былом не терзали меня.
— И что, получилось?
Она грустно улыбнулась.
— Отчасти да, но… Порой мне кажется, что я до сих пор не избавилась от чувств к Патрику. И… — Тереза на миг умолкла, собираясь с силами, прежде чем сказать самое главное. — И я хочу, чтобы ты понимал это.
Брюс замер, вглядываясь в ее лицо.
— Выходит, я угадал? Ты действительно не сможешь полюбить… гм… другого, пока не избавишься от… э-э… эмоциональной привязанности к Патрику?
Тереза вздрогнула. Эмоциональная привязанность! Удивительно, но Брюс тоже употребил это выражение. Не потому ли, что любовью подобное душевное состояние назвать трудно? А под словом «другой» он, вероятно, подразумевает себя.
