Моника Бейком - Через реку забвения
— Понятно, — протянула Тереза.
— Да! — спохватилась Синтия. — Еще Брюс пожелал тебе успешного выступления.
Тереза улыбнулась.
— Спасибо.
Затем она устроилась перед зеркалом, и Синтия принялась делать ей макияж.
Концерт прошел очень успешно. Публика необыкновенно тепло принимала Терезу, зная, что ее творческий путь начинался в этом городе.
Как не раз бывало, по требованию зрителей Терезе пришлось исполнить пару вещей сверх программы. А затем еще повторить на бис песню «С благодарностью, я» из последнего альбома, который сама она в шутку называла оптимистическим.
Тереза видела сияющие глаза толпящейся в танцевальном партере молодежи, и это выражение казалось ей преисполненным какого-то особого смысла. Вообще, турне, проведенное под впечатлением новых — и очень приятных — отношений с Брюсом, довольно сильно повлияло на ее мироощущение. Она чувствовала, что стала спокойней. Как будто улеглась какая-то мятежная волна в ее душе. Ощущение было непривычным и немного напоминало безмятежные времена детства.
Наконец концерт завершился, и, тепло попрощавшись с публикой, Тереза вместе с музыкантами покинула сцену. Вопреки ожиданиям, встретила ее одна Синтия.
— Что, Брюс еще не вернулся? — удивленно спросила Тереза.
— Вернулся, — кивнула Синтия. — Присутствовал на окончании выступления.
Тереза быстро огляделась по сторонам.
— А где же он?
— Ушел куда-то с распорядителем «Мюррей-холла».
— Понятно, — сказала Тереза. — Тогда я иду в гримерную.
Переодевшись, Тереза ожидала Брюса, чтобы вместе отправиться в гостиницу. Синтия то заходила в гримерную, то исчезала куда-то, занимаясь своими делами и попутно собирая в свою объемистую сумку косметические принадлежности. В какой-то момент она заглянула из коридора в приоткрытую дверь и спросила Терезу:
— Посетителей принимаешь?
— А кто там? — в свою очередь спросила она.
— Репортер из местной молодежной газеты, хочет взять интервью.
— Вообще-то… со мной никто не договаривался… — с сомнением произнесла Тереза, но, минутку подумав, кивнула. — Ладно, приму.
Синтия посторонилась, пропуская девушку с фотокамерой и миниатюрным диктофоном.
— Нина Хаскелл, молодежная газета «Тинз сити», — с улыбкой представилась та. — Можно задать вам несколько вопросов?
Тереза взглянула на часы.
— Хорошо, я отвечу, но только быстро.
Журналистка включила диктофон и, не теряя времени, приступила к делу. А так как работала она очень профессионально, то интервью действительно закончилось быстро. Спустя минут десять девушка поблагодарила Терезу, затем попрощалась и вышла.
Что-то Брюс задерживается, подумала Тереза, вновь посмотрев на часы.
Синтия отсутствовала. От нечего делать Тереза взяла расческу, перекинула волосы на одну сторону и принялась расчесывать кончики.
Минут через пять снова появилась Синтия. Проскользнув в гримерную, она закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.
В зеркале Тереза увидела, что глаза Синтии поблескивают, а на губах блуждает странная улыбка. Обернувшись, Тереза пристально посмотрела на нее, потом спросила:
— Что это с тобой?
— А? — Взгляд у Синтии был диковатый.
— Говорю, что с тобой такое?
Синтия провела по губам языком.
— Со мной?
Тереза молча уставилась на нее.
— Э-э… ничего, — сказала Синтия. — Там… — Ее физиономия сама собой расплылась в улыбке. — В общем, я знаю, что ты не любишь общаться с поклонниками в гримерной, но там пришел такой интересный мужчина… Молодой. Горит желанием повидаться с тобой. Мы перекинулись словечком, и…
— Так вот куда ты все время уходишь! — усмехнулась Тереза.
Синтия слегка порозовела от смущения. И даже взор потупила, что совершенно ей было не свойственно.
— Ну да…
Некоторое время Тереза с улыбкой наблюдала за забавными переменами в поведении Синтии, затем произнесла:
— Ладно уж, пообщаюсь и с поклонником. Но только ради тебя.
Не успела она договорить последнюю фразу, как дверь слегка приоткрылась — Синтия по-прежнему подпирала ее спиной — и в образовавшуюся щель протиснулся тот, о ком шла речь. Он стремительно шагнул к Терезе, подхватил ее под мышки, поднял со стула и властно прильнул к губам.
У ставшей невольной свидетельницей этой сцены Синтии глаза полезли из орбит. Через мгновение, встрепенувшись, она отделилась от двери… и остановилась в нерешительности. Налицо была явно недопустимая ситуация, которую следовало пресечь. С другой стороны, ничего плохого незнакомец Терезе как будто не делал. И та вроде бы не вырывалась.
Переступив с ноги на ногу, Синтия решила подождать, чем все это закончится. Через минуту Тереза издала невнятный звук и оттолкнула незнакомца, упершись руками в его широкую грудь.
— Патрик! Какого дьявола? Что ты делаешь? — возмущенно воскликнула она.
Однако тот снова притянул ее к себе со словами:
— Киска! Как я по тебе соскучился…
Услышав имя, которым Тереза назвала бесцеремонного посетителя, Синтия тихо ахнула и бросилась прочь из гримерной.
Тем временем Тереза вновь оттолкнулась от Патрика Корбетта и на этот раз предусмотрительно отодвинулась шага на три, встав так, чтобы между ними находился стул.
— Соскучился? — вырвалось у нее. — Это ты-то? После всего, что между нами произошло? — Она коротко и зло рассмеялась. — Кому ты это говоришь!
— Тебе, — невозмутимо ответил Патрик.
Он улыбался, глаза его искрились, и со стороны и впрямь могло показаться, что человек радуется встрече с любимой женщиной.
Несколько мгновений Тереза изумленно смотрела на него, пытаясь понять, что происходит.
— Но я-то знаю всю правду о наших отношениях! Или ты забыл?
Патрик блеснул глазами.
— Как я мог такое забыть?
Его странная уверенность сбивала Терезу с толку.
— Тогда ты должен помнить, как мы расстались! — выпалила она.
— Киска! — Раскрыв объятия, Патрик сделал движение вперед.
Тереза попятилась.
— Помнишь или нет? — требовательно спросила она.
— Разумеется, помню. Кстати, я по сей день не понимаю, почему ты тогда умчалась в Лондон, даже не попрощавшись со мной?
Рот Терезы изумленно раскрылся.
— Не понимаешь? Неужели это требует объяснений?
Патрик молча пожал плечами, уголки его красиво очерченных губ были приподняты в улыбке. Тереза мельком отметила про себя, что длинные светлые локоны ее давнего возлюбленного как будто стали кудрявее, зато глаза по-прежнему поражали небесной голубизной. Вообще же ей казалось совершенно нереальным то, что она стоит сейчас посреди гримерной, беседуя с человеком, о котором продолжала думать все эти долгие годы. И что на губах чувствуется вкус его поцелуя.
