Марсия Иваник - О, мой ангел…
Оуэн незаметно стал за ее спиной и обнял за талию, а головой прижался к щеке. Он смотрел в ту же сторону, что и она.
— Не хочешь что-нибудь сказать?
— Был звонок из студии звукозаписи. — Она прислонилась к Оуэну, чувствуя его тепло и силу. — Они перенесли срок на три недели.
Надя закрыла глаза и прислушалась к дуновению ветерка и жужжанию пчел — обычные летние звуки, которые проникали через полуоткрытую дверь. Она была способна слышать все, включая дыхание Оуэна, но никак не могла найти одну-единственную недостающую ноту. Музыка так и не возвращалась, а время летело и летело.
— У меня остается меньше месяца, чтобы закончить песню.
Он крепче обнял ее и поцеловал в макушку.
— Она вернется, Надя. Потерпи еще немного.
— Я и так потратила больше месяца, а результат нулевой. Одна тишина. Ведь вся работа почти завершена. Я готова записать песни на шести языках. А с последней не ладится, и в итоге все летит насмарку. — Она прижалась к металлическому косяку на двери. — Прямо наказание какое-то, и все из-за того, что пожадничала.
— Ты жадная? — удивился он. Ему еще не приходилось встречать такую щедрую натуру. В ее гостиной практически не было никакой обстановки. Большую часть своего дохода она потратила недавно на маленькую Либерти.
— Мне хочется все, все.
— Что все?
Он не мог понять, о чем она говорит, но если ей что-то нужно, она это получит.
— Мне очень хотелось, чтобы моя семья уехала из Европы, хотелось жить в красивом месте, мирно и свободно.
— Разве это жадность, Надя? Это любовь. — Он повернул ее к себе лицом. — Неужели ты не видишь, что все это сбылось?
— Я пожертвовала всем, чтобы родственникам было хорошо, Оуэн. — Она посмотрела по сторонам. — И горжусь этим, но должна сделать больше. Что же касается ранчо… — Надя пожала плечами. — Оно еще может исчезнуть, если пластинка не получится. Я потеряю первый настоящий дом, о котором грезила вся моя семья.
— Ты его не потеряешь, любовь моя. Я не допущу, чтобы это случилось.
— Мне не требуется твоя помощь, Оуэн.
— Почему? Я способен выручить тебя из затруднительного положения. Ты вернешь мне долг, когда запишешь пластинку.
— Деньги! Ты предлагаешь мне деньги?!
Она высвободилась из его объятий. В такой момент он толкует о долларах и центах. Да, она уже однажды продавалась и не позволит повториться этому вновь. Лучше она отправится кочевать с родней по дорогам Америки, чем позволит ему платить ей за любовь.
— Я предлагаю тебе шанс сохранить мечту.
— Нет, Оуэн. Ты предлагаешь купить ее. — Она отошла к столу и взялась за кофейник — подарок Оуэна после первой встречи.
— Ты действительно хочешь что-то сделать для меня?
— Ты же знаешь, дорогая.
— Тогда помоги обрести музыку.
— Увы, мне это не по силам, Надя, — криво улыбнулся он. — Но я могу показать тебе место, где люди ее находят.
Надя в растерянности оглядела просторное помещение магазина. От пола до потолка его заполняли пластинки, аудиокассеты, магнитофоны, проигрыватели и прочие музыкальные принадлежности. Из динамиков звучала старая, но любимая всеми мелодия Гленна Миллера. Коробки с альбомами пластинок пылились на прилавках. Всюду, всюду Надя видела музыку. Тут и классика, и оперы, народные песни, джаз, блюз и рок-н-роллы. Все было перемешано. Она чувствовала себя здесь на седьмом небе. Это небо называлось магазин «Пол Эмпориум».
— Оуэн, как тебе удалось открыть это чудо?
— Я впервые забрел сюда лет пять назад, — ответил он, улыбаясь и любуясь Надей, которая склонилась над прилавком. От обилия музыкальных сокровищ она опешила и не знала, с чего начать осмотр. Пола, владельца магазина, такое поведение новичка не удивляло.
— Тебе будет легче найти нужную запись по каталогу, — сказал опытный Оуэн.
— А можно заказать то, чего здесь нет? — спросила Надя, перебирая стопку альбомов. — Тут все вперемешку: Алиса Купер и Моцарт, Вилли Нельсон и Шарль Гуно.
— Ты права. Так было одно время, но теперь все изменилось.
— Снова жалуетесь, богатенький? — хрипловато поинтересовался высокий грузный человек, неожиданно оказавшийся рядом с Оуэном. Тот повернулся и обрадованно пожал великану руку.
— А, Пол, старая змея. Ты подползаешь так тихо, как всамделишный питон.
Пол расплылся в улыбке, ощерив почти беззубый рот, и покачал головой.
— Вот, Пол, хочу познакомить тебя с очень необычной леди, Надей Кондратович. Надя, это Пол, хозяин всего этого музыкального богатства.
Надя с нескрываемым любопытством разглядывала странного человека. Она представляла себе владельца подобного заведения совсем другим. Пол был ростом едва ли не более двух метров, а объемом напоминал трейлер для дальних перевозок. На нем были потрепанные джинсы и черная майка с эмблемой фирмы мотоциклов «Харли-Дэвидсон». Вместо пояса болталась хромированная цепь, а на ногах красовались гигантские мотоциклетные бутсы. Длинные с проседью волосы были заплетены в косичку, спадавшую на спину. Нижняя половина лица заросла кудрявой, окладистой бородой. Она протянула для пожатия руку, обратив внимание на три золотых кольца в правом ухе мужчины.
— Привет, Пол. Я Надя. Приятно встретить человека, у которого есть такие сокровища.
Она обвела рукой обширный зал магазина. Пол взял ее за пальцы и легонько прикоснулся к ним губами.
— Теперь я понимаю, почему Оуэн пропал почти на месяц.
Надя бросила взгляд на Оуэна и зарделась.
— Могу заверить вас, сэр, знай я это прекрасное место раньше, мы бы уже давно посетили его.
Она повернулась к стопке альбомов и стала копаться в них. Оуэн с осуждением покачал головой, отвечая на ухмылку Пола, который уставился на Надю.
— Хватит, парень, — сказал Оуэн. — Веди себя скромнее.
Он придвинулся к Наде и попытался рассмотреть, чем она увлеклась.
— Советую тебе, Пол, звякнуть жене и пятерым своим деткам. Предупреди их, что задержишься к обеду. Как мне кажется, мы пробудем здесь довольно долго.
Через два часа Оуэн тронул Надю за плечо.
— Ленч готов, голубка.
— Ленч? — удивилась она, потерев глаза ладонями и моргнув.
— Ну да. Сейчас уже час дня.
Он помахал рукой Полу, который, стоя за прилавком, освобождал место для еды — отодвигал в стороны горы пластинок и коробки с аудиокассетами.
— Давайте перекусим. Я кое-что припас, — сказал он. Надя увидела два бумажных пакета. — Вы закончили?
Оуэн ухмыльнулся и стукнул себя по груди.
— Закончили? Проще проткнуть мое сердце, чем закончить это дело.
