Шантель Шоу - Талисман надежды
— Не знаю, что и сказать…
Горло у него сжалось от овладевших им чувств, которые Никос подавлял в себе столько времени. Годы прошли с тех пор, как он видел эту женщину, которую художнику блестяще удалось перенести на холст. Ее улыбку, говорящую о любви к сыну…
Сердце Никоса дало трещину.
— Никос?
Китти не ожидала, что ее подарок подвергнет Никоса в состояние оцепенения, и на одну ужасную секунду подумала, что он недоволен и раздражен. Но когда он посмотрел на нее, она увидела в его глазах слезы. Напряжение, не оставлявшее ее все эти часы, что она ждала его домой, исчезло.
— Ох… Никос, не надо! — Она подбежала к нему и коснулась его лица дрожащими пальцами. — Я совсем не хотела тебя расстроить.
— Ты не расстроила. — От обуревающих его эмоций Никосу было тяжело говорить. — Это чудесный подарок, Китти. Но почему?..
— Я знаю, как сильно ты ее любил. — Китти сделала глубокий вдох. — И потому что я люблю тебя. Всем сердцем.
— Китти! — Никос положил руки ей на плечи и сжал так сильно, что его пальцы впились ей в кожу. Лицо его приобрело загнанное выражение.
— Все хорошо, — с вымученной улыбкой сказала она. — Я знаю, что ты не можешь сказать мне этих слов. Я также понимаю, что после Греты тебе не захочется никого любить. — От слез, очки Китти запотели. Она сняла их и потому пропустила вспышку эмоций, отразившихся в его глазах. — Я люблю тебя, Никос, — уверенно продолжала она, хотя внутри ее была пустота. — Я боролась со своими чувствами, но я ничего не могу с собой поделать…
Никос молчал несколько томительно долгих секунд.
— У меня тоже для тебя кое-что есть.
Он неожиданно отпустил ее плечи, подошел к своему кейсу и вытащил из него коробочку. Китти смотрела на него, закусив губу, чувствуя, как разрывается ее сердце, когда она так и не услышала от него никакого ответа на свое признание.
— Открой, дорогая, — спокойно сказал Никос. — Я не очень силен в словах, тем более у меня нет опыта, чтобы сказать то, что мне хочется сказать. Я надеюсь, мой подарок тебе все объяснит.
Услышав, как дрогнул его голос, Китти открыла коробочку, и у нее на миг остановилось сердце, а затем забилось с удвоенной силой.
— Та самая книжка, которую мне в детстве читал отец! — прошептала она. — Не могу поверить. Это твой самый лучший подарок, Никос. Где ты ее нашел? — «И главное, почему?» — хотелось спросить ей. Но Китти слишком боялась услышать ответ, поэтому ничего не сказала.
— Одна из причин, по которой я уехал в Нью-Йорк, заключалась в том, чтобы встретиться с одним коллекционером и убедить его расстаться с этой книгой. — Никос дрогнувшей рукой убрал волосы с ее лица. От чувств, что отражались в его глазах, у Китти перехватило дыхание. — Я знаю, что тебе очень недостает отца и что эта книга для тебя особенная. Я хочу… — Никос сглотнул, горло у него сжалось. — Я хочу стать для нашего ребенка хорошим отцом, Китти. Похожим на твоего отца — любить его и читать ему на ночь сказки. — Никос остановился, словно готовясь к прыжку в пропасть, в неизвестное. Но затем он заглянул в мягкие карие глаза Китти и увидел в них любовь — и у него больше не осталось никаких сомнений. — Но главная причина не в этом. Я приобрел для тебя эту книгу, потому что не знал, как по другому сказать тебе, что ты — моя жизнь! Все, чего я добился, кем стал, без тебя ничего не значит.
Китти прерывисто вздохнула, все еще не смея надеяться, что его слова означают именно то, что ей так хотелось услышать.
— Тебе не нужно притворяться или говорить то, что, как ты думаешь, я хочу от тебя услышать. Я понимаю, что на тебе не могло не сказаться твое прошлое. Конечно, тебе тяжело снова поверить другому человеку…
Никос приложил палец к ее губам.
— Я верю тебе, Китти, — сказал он, и вместе с этими словами к нему пришло не испытанное прежде невероятное чувство облегчения и радости.
Китти была честной, смелой, открытой и до боли щедрой. Любовь к нему сияла в ее глазах, словно омывая его чистой водой, унося всю боль и горечь прошлого, возрождая его к новой жизни.
— Я люблю тебя, Китти. — Никос нежно прижал к себе жену, словно она была хрупкой, как фарфор. — Думаю, я влюбился в тебя в нашу самую первую встречу, когда принял тебя за официантку, и после, когда мы занимались любовью в пещере, а потом ты убежала…
— О, Никос…
Его глаза сказали Китти яснее любых слов, что каким-то чудом это произошло — Никос любит ее!
Ей вдруг захотелось выразить свои чувства, и слов для них было недостаточно. И Китти взяла его лицо в руки и поцеловала. Никос ответил мгновенно, с такой пылкой страстью, с такой любовью, что по ее щекам побежали слезы.
— Не плачь, — попросил Никос, беря ее на руки. — Я не хочу, чтобы ты плакала, Китти. — Но его глаза тоже влажно блестели от едва сдерживаемых слез.
В спальне он опустил ее на пол возле кровати и снял с нее платье.
— Ты так прекрасна, — с благоговением прошептал Никос, легонько касаясь ее губ. Сняв с нее белье, он уложил ее на кровать. — После Греты и моего первого, так и не родившегося ребенка во мне словно что-то умерло, — треснувшим голосом признался он. — И если честно, я рад, что до встречи с тобой больше никто не затронул моих чувств. День за днем ты проникала в мое сердце. Не переставала меня удивлять и незаметно привязывала меня к себе все крепче и крепче. Ты изменила меня, Китти. Благодаря тебе я снова начал чувствовать. Если хочешь, мы можем вернуться обратно на Аристо, — предложил он. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, Китти. За эту неделю я понял, что мне все равно, где жить, лишь бы ты была рядом со мной.
Китти уверенно покачала головой:
— Твой дом здесь, Никос, а мой дом там, где ты. Но я согласна — не важно, где мы живем. Важно, что мы вместе. — Она провела пальцами по его подбородку и чувственному изгибу губ и ощутила, как ее охватывает желание. — Послушай, Никос, может, нам стоит на время оставить разговоры? — прошептала она, касаясь его губ. — Тогда я могла бы показать тебе, как сильно тебя люблю.
Когда их тела слились в одно, Никосу показалось, что слились не только их тела, но и души и что их любовь будет длиться всю жизнь.
