Никос Казандзакис - Последнее искушение Христа
Обзор книги Никос Казандзакис - Последнее искушение Христа
Никос Казандзакис
ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ ХРИСТА
Nikos Kazantzakis
16.02.1883 – 28.10.1957
Предисловие
Двойственная сущность Христа всегда была для меня глубоким, непостижимым таинством. Столь человеческое и столь сверхчеловеческое стремление человека достичь Бога, вернее, возвратиться к Богу, отождествив себя с Ним – это стремление, столь таинственное и вместе с тем столь реальное, бередило внутри меня раны, глубокие раны.
С юных лет владело мной то основополагающее смятение, которое стало источником всех моих горестей и всех моих радостей, – непрерывная, беспощадная борьба духа и плоти.
Внутри меня пребывали прадавние человеческие и еще дочеловеческие темные силы Лукавого, внутри меня пребывали прадавние человеческие и еще дочеловеческие силы Бога – дума моя была полем битвы, на котором два эти воинства сражались, соединяясь друг с другом.
Велико было мое смятение; я любил тело и не хотел его утратить, я любил душу и не хотел ее падения. Я пытался примирить между собой две эти противоборствующие космогонические силы, дать им почувствовать, что они не враги, но соратники, дать им насладиться обоюдною гармонией и самому испытать наслаждение вместе с ними.
Каждый человек есть богочеловек, состоящий из плоти и духа, потому как таинство Христово не есть таинство одной религии – оно общечеловечно. Внутри каждого человека происходит борьба Бога с человеком, и в то же время оба они стремятся к примирению. В большинстве случаев борьба эта неосознанна и длится недолго, потому как слабые души не в силах противостоять плоти длительное время: они испытывают усталость, сами становятся плотью, и битва на том прекращается. Но у натур цельных, чей взор денно и нощно устремлен к высшему Долгу, борьба плоти и духа беспощадна и длится порой до самой смерти.
Чем сильнее душа и плоть, тем плодотворнее их борьба и богаче их конечная гармония. Бог не любит слабых душ и немощных тел. Душа желает бороться с сильной, оказывающей упорное сопротивление плотью: она есть хищная птица, которая непрестанно испытывает голод, пожирает плоть и вынуждает ее исчезнуть, уподобив самой себе.
Борьба плоти и духа, бунтарство и сопротивление, примирение и повиновение и, наконец, высшая цель борьбы – единение с Богом, таково было восхождение, совершенное Христом, который призывает нас совершить это восхождение, идя по его окровавленным следам.
Стремиться к высочайшей вершине, достигнутой первородным сыном спасения Христом, – вот высший Долг человека борющегося.
Однако, чтобы последовать за ним, необходимо глубоко вникнуть в смысл его борьбы, заново пережить его смятение, познать, как он преодолел влекущие пышным цветением соблазны земные, как пожертвовал великими и малыми радостями человеческими, восходя от одной жертвы к другой, от одного подвига к другому, и поднялся на вершину подвижничества – на Крест.
Никогда следование по его окровавленному пути на Голгофу не вызывало у меня столь сильного душевного трепета, никогда не переживал я с таким напряжением, пониманием и любовью Житие и Страсти Христовы, как в те дни и ночи, когда писал «Последнее Искушение». Изложение этой исповеди смятения и великой надежды человеческой приводило меня в столь сильное волнение, что слезы выступали на глазах. Никогда более не приходилось мне с таким наслаждением, с такой болью ощущать, как кровь Христова падает капля за каплей в сердце мое.
Ибо прежде чем взойти на вершину жертвенности – на Крест и на вершину нематериальности – к Богу, Христос прошел все стадии человека борющегося. Все. Потому его боль так знакома нам и мы тоже чувствуем ее, а его конечную победу столь явственно воспринимаем как нашу собственную грядущую победу. То глубоко человечное, что было во Христе, помогает нам понять и полюбить его, помогает пережить Страсти его так, словно это были наши собственные страсти. Не будь в нем частицы человеческого тепла, он никогда не смог бы так уверенно и нежно тронуть наши сердца, не стал бы примером в нашей жизни. Мы тоже боремся, и созерцание его борьбы придает нам мужество, ибо мы видим, что не одиноки в мире, что и он борется вместе с нами.
Каждое мгновение Жития Христа есть борьба и победа. Он победил неодолимое очарование простых человеческих радостей, победил искушения, постепенно преобразовывая плоть в дух, и, совершая свое восхождение, достиг вершины Голгофы и взошел на Крест.
Но и там борьба его не окончилась, ибо на Кресте его ожидало Искушение, Последнее Искушение. Стремительно, словно вспышка молнии, перед угасающим взором Распятого пронеслось посланное Луговым духом соблазнительное видение спокойной, счастливой жизни. Ему показалось, будто он избрал легкий, проторенный путь человеческий. Он якобы женился, произвел на свет детей, прожил среди людей в любви и почете и вот теперь, уже состарившись, сидит на пороге родного дома, вспоминая свои юношеские порывы с довольной улыбкой: как хорошо, как благоразумно поступил он, став на путь человеческий, и что за безумие было его стремление спасти мир. Как хорошо, что он избежал злоключений, мученичества и Креста!
«Вот каким было Последнее Искушение, явившееся, словно вспышка молнии, чтобы смутить последние мгновения Спасителя». Но Христос тут же вскинул голову, открыл глаза и увидел, что нет, нет, он – слава Богу! – не стал предателем, не отступился, он выполнил доверенное Богом поручение: не женился, не прожил счастливую жизнь, но поднялся на вершину жертвенности и пребывает распятым на Кресте. Он счастливо закрыл глаза, и тогда раздался торжествующий клич:
«Свершилось!»
«Стало быть, я исполнил свой долг, меня распяли и искушение не одолело меня».
Для того, чтобы явить величайший пример человеку борющемуся, показав, что мучений, искушения и смерти не следует бояться, потому как все это уже было побеждено, – для того и написана эта книга. Христос прошел через страдание, и оттоле страдание священно. До самой последней минуты Искушение пыталось ввести его в соблазн, и Искушение было побеждено: Христос был распят, и оттоле смерть была побеждена.
Всякое новое препятствие становилось для него новым побуждением и новой вехой на его пути к победе – так нам был явлен пример, который открывает нам путь и вселяет в нас мужество.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг – долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.
Никос КазандзакисГлава 1
Легкий свежий ветерок Божий подул и очаровал его.
Над головой у него извивались россыпи звезд и расцветало небо, а внизу, не тверди земной, дымились все еще полыхающие дневным зноем камни. Глубокая тишина владела небом и землей – тишина, сотворенная вечными, еще более молчаливыми, чем само молчание, голосами ночи. Покой, блаженство, Бог смежил очи свои – солнце и месяц, смежил и уснул. Темно, как в полночь…
«Как прекрасен этот мир, эта безмятежность!» – подумал очарованный.
Но едва он подумал это, как воздух вдруг переменился, стал тяжелым. Это был уже не ветерок Божий: тучный, тяжкий смрад клубился, тщетно пытаясь улечься где-то там внизу, среди дикой пустоши, или в обильно орошенных, плодоносных садах, напоминая своими очертаниями то ли хищного зверя, то ли селение. Воздух стал густым, будоражащим, в нем было тепловатое дыхание животных, людей, косматых духов, был резкий запах свежевыпеченного хлеба, кислого человеческого пота и лаврового масла, которым умащают волосы женщины.
Приходит настороженность, ноздри начинают втягивать запахи, но разглядеть хоть что-нибудь невозможно. Постепенно глаза свыкаются с темнотой, и вот уже можно различить взмывающие вверх фонтанами финиковые пальмы, строгий, стройный, более черный, чем сама ночь, кипарис, колышущиеся в воздухе и серебристо поблескивающие в черноте редколистые маслины. На одной из зеленых грудей земли то кучками, то порознь разбросаны прямоугольники убогих хижин, сотворенных из ночи, глины и кирпича и обмазанных известью, а на террасах – укрытые белыми простынями, а то и вовсе лишенные покровов спящие человеческие тела, присутствие которых ощутимо благодаря исходящим от них благоуханию и зловонию.
И канула в ничто тишина. Блаженный покой ночи наполнился смятением. Сплетаются так и не обретшие покоя человеческие руки и ноги, вздохи рвутся из грудей; исторгаемые тысячами уст голоса, отчаявшиеся и упорствующие, пытаются упорядочение зазвучать в немом, богоисполненном хаосе. Что жаждут возгласить они, к чему стремятся и чего не могут обрести, рассеиваясь и исчезая в бессвязном бормотании?
