Шантель Шоу - Талисман надежды
— Не возражаю, но не на следующей неделе. В воскресенье мне нужно лететь в Нью-Йорк. Я вернусь не раньше следующего уик-энда.
Китти расстроилась. Наверное, поэтому ее голос прозвучал слишком резко:
— Ты не мог сказать об этой поездке раньше? Ты летишь туда по делу?
В Нью-Йорке живет Шеннон Марш… Может, Никосу надоело быть примерным мужем и захотелось развлечься?
— Я бы хотела полететь с тобой.
— Боюсь, не в этот раз. — Никос смягчил свой отказ улыбкой. — Я буду занят всю неделю и не смогу уделять тебе много времени. — Увидев в глазах Китти разочарование и боль, Никос чуть было не передумал, но переговоры предстояли важные, и Китти его только отвлекала бы.
Но это была не главная причина. Ему хотелось побыть одному. В последнее время он что-то слишком часто думал о своей жене. Поездка давала возможность доказать себе, что он мог уйти от Китти в любую минуту, возникни у него такое желание.
— Понятно. — Китти растянула губы в улыбке, стараясь вести себя, как ни в чем не бывало.
Но как Китти ни старалась, она так и не смогла избавиться от своей обиды на Никоса и всю неделю держалась с ним довольно прохладно. Но Никос либо этого не замечал, либо для него это было не так уж и важно.
«Мне нужно кончать со своими чувствами к нему», — сказала себе Китти на следующей неделе, довольно холодно попрощавшись с Никосом перед его отлетом. Он недоуменно пожал плечами и вышел из квартиры, даже не взглянув на нее. «Чувства только мешают жить, — думала Китти. — Достаточно того, что у меня обаятельный, внимательный, заботливый и очень красивый муж».
Но прошло всего несколько дней, как она начала по нему скучать, и даже работа не могла отвлечь ее от мыслей о нем. Он звонил каждый вечер, но непринужденность ушла из их разговоров.
На террасе появился Сотири, неся ее завтрак. Увидев картину в раме, стоящую на стуле, он споткнулся и присвистнул:
— Анастасия?
Китти проследила в направлении его взгляда — портрет матери Никоса, который привезли сегодня.
— Ты знал мать Никоса? — удивилась Китти.
— Конечно, раз мы росли на одной улице. Его мать была очень милой женщиной, все ее любили. Никос был убит горем, когда ее не стало. — Он покачал головой. — Где вы ее достали?
— Я сделала копию с фотографии на его столе и отправила ее художнику на Аристо. Никос сказал, что фотография матери у него единственная, и я подумала, что ему будет приятно иметь ее живописный портрет. Художнику удалось уловить сходство, правда? Я собираюсь преподнести его Никосу в воскресенье, когда он вернется из Нью-Йорка. Ведь у него день рождения. Как ты думаешь, ему понравится, Сотири? — с неожиданно охватившей ее тревогой спросила она.
— Думаю, хозяин лишится дара речи, мисс Китти. — Сотири помолчал, а затем добавил: — Знаете, у него есть сердце. Просто он очень хорошо его прячет.
Китти провела весь воскресный день раздираемая то волнением от того, что она скоро увидит Никоса, то страхом, что ему не понравится ее подарок.
Приготовив еду, Сотири ушел, чтобы они могли поужинать вдвоем. Китти украсила стол цветами и свечами, а затем упаковала портрет в красивую серебристую бумагу.
Она остановила свой выбор на свободном золотистом платье, скрывавшем ее расплывшуюся фигуру, с низким вырезом, которое, как она знала, Никос одобрит. Оставив волосы распущенными, как он любил, надела его последний подарок — бриллиантовое колье, дотронулась до ключицы пробкой от флакона духов. И стала ждать.
Время шло, а он не появлялся. Устав ждать, Китти набрала его номер.
— Ангелаки, — ответил Никос, когда она уже была готова дать отбой.
Услышав в трубке музыку и негромкие женские голоса, Китти нахмурилась:
— Никос, я уже давно жду тебя домой.
— Да? — Его голос звучал удивленно. — Что-то я не помню, что говорил, во сколько вернусь.
— Нет, но я думала… — Голос у нее сел. — Ты ведь уже в Афинах? Где ты?
— В казино — я столкнулся в аэропорту с двумя приятелями.
Китти услышала в трубке женский смех и почему-то сразу же представила себе висевшую на его руке смазливую блондинку.
— Не жди меня, дорогая. Я, скорее всего, задержусь.
Когда Китти положила трубку, руки у нее дрожали, а глаза жгло от слез. Она всю неделю ждала возвращения Никоса домой, а он только что дал понять, что после семидневной разлуки нисколько не соскучился!
«Но разве то, что он меня не любит, его вина?» — с горечью думала Китти, бросаясь в платье на постель и не сдерживая своих слез.
«В казино ничего не изменилось», — думал Никос, сбрасывая с себя нацелившуюся было на него блондинку и шагая к выходу. Он сам не понимал, зачем сюда пришел. «Впрочем, кого я обманываю?» — криво усмехнулся Никос, ероша волосы. Он боялся вернуться домой.
Всю неделю Никос безумно скучал по Китти и даже жалел, что не взял ее с собой. Все эти недели он, то ли был слеп, то ли просто боялся признаться себе в том, что стало для него совершенно очевидно вдали от нее.
Никос вернулся домой ближе к полуночи. Он думал, что Китти уже спит, но из-под двери столовой лился свет. Зайдя туда, он остолбенел. Кто-то позаботился о праздничном столе, но вряд ли Сотири украсил его цветами и повесил на стену плакат «С днем рождения!»
Тихий шум позади него подсказал Никосу, что он больше не один. Резко повернув голову, он увидел Китти — в блестящем золотистом платье с соблазнительно глубоким вырезом. Он поднял взгляд на ее лицо и сразу же заметил покрасневшие глаза.
— Как прошла твоя поездка? — удивительно спокойно спросила она.
— Успешно. — Никос повернулся к столу. — Если бы я знал, что ты запланировала для нас праздничный ужин, я бы приехал раньше.
— Это твой день рождения, и ты можешь проводить его как угодно.
Никос негромко рассмеялся:
— Я вспомнил о нем, только когда увидел плакат. Последний мой день рождения, который я праздновал, был в шестнадцать лет. Но, как ты узнала?
— Из твоего паспорта. — Китти собралась с силами и улыбнулась. — Ты откроешь свой подарок? — мягко спросила она.
Никос не понял, почему у него так сильно забилось сердце при виде упакованного подарка. Впервые в жизни ему дарилось то, о чем он не имел представления. Под взглядом Китти он сорвал серебристую подарочную бумагу и ошеломленно уставился на портрет, чувствуя незнакомое ощущение подступивших к глазам слез.
— Тебе нравится? — первой спросила Китти, больше не в состоянии выносить наступившую тишину. — Художник использовал фотографию твоей матери. Похожа, как ты думаешь?
