Эллен Сандерс - Однажды в Амстердаме
– Ты пришла сюда одна? Или тот тип, что маячит перед входом, и сейчас нас снимает? – спросил Лукас, уже несколько минут следивший за незнакомцем в бейсбольной кепке американской команды.
Фрэнсис резко обернулась. Будь ты проклят, Марк Денвер! Наверняка это его рук дело.
– Это не я… честное слово! Марк приказал им следить за мной… – Фрэнсис разрыдалась.
– Будьте любезны, даме стакан мятного чаю, – попросил Лукас бармена и, оставив деньги, ушел, едва не сбив с ног караулившего у входа Марка.
11
Марк крадущимися шагами приблизился к Фрэнсис и легонько тронул ее за плечо. Плачущая женщина не обратила на него ни малейшего внимания.
– Фрэнсис, ты как? – спросил он, низко склонившись над ее ухом.
Она подняла мокрое от слез лицо. Глаза покраснели и припухли. Нижняя губа дрожала от волнения. Однако в глазах Фрэнсис горел неподдельный гнев. Казалось, она готова вцепиться Марку в глотку и разорвать ее своими ногтями.
– Какой же ты негодяй!
– Ну-ну, давай обойдемся без оскорблений. – Марк попытался ее обнять, но Фрэнсис оттолкнула его со всей оставшейся в ее хрупком теле силой. – Я, между прочим, пришел тебя поддержать… утешить… приласкать, если потребуется. – После каждого слова он проводил рукой по волосам Фрэнсис, рискуя свести ее с ума от кипящей в ней ярости.
– Я тебя ненавижу.
– Я понимаю, дорогая, что ты расстроена. Но так будет лучше. Лукас человек из другого мира. Которого, хочу тебе напомнить, ты обманывала с первой минуты вашего знакомства.
– Хочешь сыграть роль добренького папочки? – злорадно спросила Фрэнсис, указав взглядом на стоявшего в трех метрах от них оператора. – Улыбнись в камеру и передай привет родне.
Фрэнсис стукнула кулаком по стойке и едва не взвыла от резкой, обжигающей боли.
– Осторожно, не набивай себе синяки. Скоро финальный выпуск. Ты должна быть неотразима.
– Пошли вы все к черту! Я не желаю больше не только видеть тебя, но даже слышать твое имя! Передай своему дружку Гинсберри, что я больше не работаю.
– Это еще почему? Потому что ты рассталась со своим дружком? Знаешь, Фрэнсис, ты уже большая девочка, чтобы из-за пустяков бросаться в реку с камнем на шее. Подумаешь, поссорилась с бойфрендом! Заведешь другого. Могу предложить свою кандидатуру.
– Я тебя ненавижу, – процедила сквозь зубы Фрэнсис, угрожающе пристав со стула.
– Ой, я весь дрожу от страха. Фрэнсис, ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать. Мне тебя жаль. Честное слово. Но… – Марк пожал плечами, – но ты сама не оставила мне другого выхода.
– Зачем ты это сделал? Мы с Лукасом собирались пожениться… – Фрэнсис снова расплакалась.
– Неужели? А правду ты собиралась рассказать ему в первую брачную ночь? – усмехнулся Марк. – Знаешь, милый, ты только что показал всей Америке свой… – Он рассмеялся.
На сей раз терпение Фрэнсис лопнуло. Она резко поднялась и со всего размаху ударила напарника – теперь уже бывшего – кулаками в грудь. От неожиданности Марк покачнулся. Безусловно, Фрэнсис не могла тягаться со здоровым мужчиной. Ее удары были всего лишь выражением злости и бессилия что-либо изменить.
Сейчас ей казалось, что кончен не только роман с Лукасом Каслом. Весь мир перестал существовать. Зачем ей жизнь без Лукаса? Зачем ей мир, в котором нашлось место для такого бесчувственного мерзавца, как Марк Денвер?
Дни тянулись мучительно долго. Стрелки часов лениво переползали с цифры на цифру, словно нарочно издеваясь над следившей за ними женщиной. Человеку со стороны могло показаться, что Фрэнсис обезумела. Она ничего не желала делать. Просто сидела в комнате и смотрела либо на телефон, либо на часы. Даже к еде, которую Марк «заботливо» попросил приносить ей в номер, она не притрагивалась уже третий день. Лукас не звонил и не отвечал на ее звонки.
В середине третьего дня добровольного заточения Фрэнсис разбудил телефонный звонок. Он прозвучал настолько неожиданно, что первые три или четыре гудка Фрэнсис пропустила.
– Алло. – Телефонная трубка дрожала в руках, словно Фрэнсис ее намеренно трясла.
– Ты в порядке? – знакомый голос был по-незнакомому встревожен.
– Да, Вэлери. Все в порядке.
– Не лги. Я знаю, что произошло.
– Ну и как? Рыдала или смеялась перед телеэкраном?
– Фрэнсис, зачем ты так со мной? – Вэлери и впрямь обиделась на подругу. – У тебя проблемы. Я звоню, чтобы выразить свое сочувствие, а ты…
– Прости. – Фрэнсис вздохнула. – Прости.
– Лукас не звонил?
– Нет.
– Денвер сказал, что ты не выходишь из номера уже несколько дней. Собираешься похоронить себя заживо?
– Мне все равно.
– Как это все равно? Ты молодая красивая женщина. У тебя вся жизнь впереди. Свет клином не сошелся на твоем Лукасе. Если бы он тебя любил, то простил бы.
– Он любил меня, а я… я обманывала его. Я заслужила его презрение.
– Прекрати сейчас же! Что за мысли? Ты еще руки на себя на… – Вэлери осеклась на полуслове.
Разве можно разговаривать в таком тоне с человеком, находящимся в депрессивном состоянии? Вдруг Фрэнсис воспримет ее слова как руководство к действию? Мало того что она лишится лучшей подруги, так еще и до конца своих дней будет винить себя в смерти Фрэнсис.
Словно прочитав ее мысли, Фрэнсис ответила:
– Не беспокойся, Вэл. У меня на это смелости не хватит. – Она всхлипнула. – Я вообще ни на что не способна.
– Фрэнсис, я за тебя переживаю. Хочешь, я приеду, а?
– Зачем? Будешь смотреть, как я плачу?
– Как только я приеду, ты перестанешь плакать.
– Нет… я теперь всегда буду плакать.
– Черт побери, Фрэнсис, что с тобой случилось? Куда делась веселая, благоразумная, целеустремленная Фрэнсис Симпсон, от которой все мужчины были без ума? Неужели ты поставишь на себе крест из-за какого-то Лукаса Касла? Что он вообще собой представляет по сравнению с тобой?!
– Знаешь, Вэлери, ты очень ошибаешься, – на удивление спокойно ответила Фрэнсис и повесила трубку, не попрощавшись с подругой.
Видимо, Вэлери, как и Марк, переместилась в разряд «бывших».
Что осталось у нее, Фрэнсис Симпсон? Ничего, кроме слез и сожалений. Если бы она призналась Лукасу во всем раньше, до того, как это сделал Денвер, простил бы он ее или нет? Вопрос, на который теперь никто не сможет ответить. Быть может, лучше жить, как Марк, не забивая себе голову и сердце всякими глупостями типа любви, доверия, преданности? Так можно всю жизнь порхать словно бабочка с цветка на цветок. Фрэнсис вспомнила светящиеся любовью глаза Лукаса… Нет, ради такого взгляда и стоит жить! Жить, чтобы любить и быть любимой. Даже если потом придется страдать.
Да, Фрэнсис о многом сожалела. О том, что сделала или чего не сделала. Лишь об одном она никогда не пожалеет.
