Юлия Добровольская - Голос ангела
Юлия Добровольская - Голос ангела краткое содержание
Юлия Добровольская
Голос ангела
Кристине и Дагу с любовью и благодарностью.
Юлия Добровольская
For Kristina and Doug Brendel with love and gratitude.
Julia Dobrovolskaya
«Мне часто думалось, что надо бы написать книжку, объяснив, как у меня возникают те или другие страницы, может быть, даже одна какая–нибудь страница», — повторяю я вслед за Генри Миллером.
Каждая история, написанная мною, — каждая! — имеет свою историю. И если все свои истории я рисовала сама — повинуясь какому–либо импульсу, — то одна из них нарисовала мне картинку, которая через несколько лет стала явью…
«МАЛЕНЬКИЙ МЕДНЫЙ КЛЮЧИК, или Очень короткая история без начала и конца» — один из самых первых написанных мною рассказов. Я писала его долго. То есть начала писать, а потом отложила на какое–то время. Пыталась продолжить, но история не давалась мне.
А потом вдруг она сложилась сама собой… И вскоре после этого я встретила и полюбила Мужчину, который оказался похожим на героя моей истории — точнее, на двух ее героев: на Молодого Художника и на бородача. И даже профессия у моего Любимого похожая — он художник–фотограф. Мы счастливы по сей день…
Может, именно поэтому я часто говорю тем, кто мечтает о счастливой взаимной любви: «Рисуй! рисуй своего возлюбленного! тщательней прорисовывай каждую деталь его внешности и души! и как только ты закончишь, он тут же выйдет тебе навстречу».
ГОЛОС АНГЕЛА
Моему сыну Жене
Он очень спешил. Подвела мелочь, издержки холостяцкой жизни: любимая рубашка, которая так идет ему, оказалась грязной. Пришлось стирать, потом сушить на вентиляторе и, естественно, гладить.
Не то чтобы он опаздывал, но его план прийти раньше всех и самому угадать: кто? — проваливался. А тут еще оказалось, что адрес остался на работе, в кармане халата. И вот он — уже одетый и в перчатках — набирает Боба, Вовку то есть.
— Да?.. — Прозвучавший голос вызвал в голове короткое замыкание: она уже там? а она ли это? если это она — то он готов…
— Алло, говорите.
— Добрый вечер.
— Добрый…
Это не голос… это… это…
— Пригласите, пожалуйста, Владимира… Викторовича.
— Вы, вероятно, ошиблись.
— Минутку! Минутку… — Если она сейчас отключится, я погибну. Медленно и мучительно, как рыба, выброшенная на сушу… — Это номер…? — И он назвал номер Боба.
— Нет. Вы неверно набрали одну цифру.
— Какую?! Скажите, какую?.. — Но он кричал уже в пустоту.
Его вопрос, его смятенные чувства… да что там! — сама его жизнь, рванувшаяся туда, к этому Голосу, разбивалась о невидимую стенку, отлетала от нее осколками сигналов отбоя и исчезала в немой бездне, чтобы кануть в ней навсегда…
Он сполз по стене, поставил аппарат и долго сидел, зажав в руке трубку.
Придя в себя, словно после тяжелого наркоза, он попытался осознать произошедшее.
Он звонил Бобу. Набрал не ту цифру. Услышал Голос и… — как бы это поделикатней?.. — съехал с катушек.
Номер Боба — семь цифр. Если предположить, что какую–то из этих семи он недо- или перекрутил, получится… получится не так уж много номеров!
Он сбросил перчатки, уселся, вытянув ноги, прямо на пол и принялся судорожно вертеть диск. Первые два номера ответили мертвым молчанием, третий — отбоем. Он с надеждой продолжал атаковать этот третий. Ну и болтают же у нас по телефону!.. Никакого терпения не наберешься… И тут же спохватился: а вдруг это Она?.. тогда не болтает, а… Нет, он не находил определения этому Голосу. Все сравнения типа: «песнь песней», «звуки сфер» и тэ дэ — казались невообразимой пошлостью.
Прошло не меньше четверти часа. Он набирал номер без пауз: отбой — набор, отбой — набор. Может, трубка не лежит… На другой номер он не решался переключиться — боялся, что Она, закончив говорить, уйдет от аппарата…
Он вывихнет себе палец…
О чудо! Пошел длинный гудок… другой, третий.
— Слушаю! — Словно ушат ледяной воды: прокуренный мужицкий бас.
Он положил трубку и окончательно пришел в себя.
Во–первых, к телефону может подойти кто угодно. Во–вторых, она могла выйти из дому. В-третьих… и так далее.
Короче, в твоем распоряжении четырнадцать номеров и вся оставшаяся жизнь. Разумеется, желательно поторопиться.
Какой Голос…
Он прожил на свете двадцать восемь лет. Все это время он провел среди огромного количества голосов: школа, учителя, спорт, всяческие курсы и кружки, бесчисленные друзья родителей, институт. Теперь вот поликлиника — коллектив, больные дети, их мамы… сотни, тысячи мам. А магазины, улица, общественный транспорт… И ни разу ничего подобного!
Раздался звонок. В голове снова поехало: Она… Он попытался придать своему голосу нотки интимности и задушевности:
— Да. Слушаю вас…
— Ты что, заснул? — Это был Боб.
Ах, Боб! Чтоб тебя…
— Я твой адрес забыл в халате.
— А телефон где забыл?.. Пиши…
— Пишу.
Записав адрес, он поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Симпатичный высокий молодой человек без вредных привычек. Хорошо сложен, добротно одет. В голове — без ложной скромности — много чего интересного, и душа отнюдь не пуста. Полная гармония формы и содержания. Теперь бы и тому и другому рука об руку и нога в ногу — да в гору.
В жизни тоже все хорошо складывается. Любимая работа — спасибо маме: сумела разглядеть его склонности и вовремя подогреть интерес, не давя и не внушая своего. Отдельная квартира — тоже спасибо маме: убедила папу, что взрослый человек должен жить независимо, — разменяли трехкомнатную.
И едет он — такой благополучный — к другу Бобу на новоселье. Правда, новоселье состоялось аж полгода назад, то есть — заселение. А сегодня — как бы окончание обустройства и начало новой жизни в новых стенах.
У Боба семья, двое детей: девочка и… девочка. Очаровательные создания. Это не потому, что он — детский доктор и любит детей. Просто эти двое — в самом деле необыкновенные.
Встречаются такие дети, но очень редко. Это он из своего опыта говорит. Он зовет их про себя ангелами. Ему даже всякий раз хочется лопаточки их пощупать: нет ли там бутончиков, из которых крылышки проклевываются. Выяснить, что из таких детей потом получается, он себе целью жизни поставил. Наблюдает вот двух мальчиков: одному три — из многодетной семьи полупьяниц, другому — восемь, родители интеллигентные, ребенок очень поздний, первый и, скорей всего, последний. Да вот еще девчонки Боба — четырех и пяти лет. Удивительно, что в одной семье — и сразу два ангела. Он ангелов безошибочно узнает — они словно нимбом мечены, и еще по голосу…
По голосу!.. Он вспомнил Голос. Это был Голос ангела. Взрослого ангела. Он во что бы то ни стало найдет ее!
Пересадка на метро, потом — троллейбусом пять остановок. Ну и забрался Боб! Взять, что ли, такси? А чего я вообще туда еду?.. Меня ж знакомить собираются — сватать. Сам ныл: семью хочу, детей… А теперь — не хочу. Вернее, хочу, но только тот Голос. А если она замужем? А если это — невесть что? Нет! Нет, нет и нет. Я ее найду. А там посмотрим…
Как она произнесла: «Да?..» Это же невозможно спокойно слышать!.. А потом: «Алло, говорите». Ф-фуф! Нет, невыносимо… А как она, интересно, говорит: «Ты вынес ведро?» Или: «Убери штаны с кровати»?
Мама всегда говорила, что у меня слишком экзальтированное для мужчины воображение. Но ведь ты меня таким сама сделала. И кроме благодарности, я ничего не могу к тебе испытывать за это. Голос… Что бы ты о нем сказала?..
Не опоздал. В сборе почти все. И она уже здесь.
Она — племянница Бобовой жены. Двадцать пять. Образование высшее, училась в Москве, вернулась домой — поскольку здесь квартира и недавно овдовевший папа. Замужем не была. Интеллектуалка — кинокниготеатралка.
Не синий ли чулок? — поинтересовался он, когда ему предложили эту партию. Якобы нет.
С чувством юмора как? Якобы полный о’кей.
А что ж до сих пор одни-с? Якобы ждут принца.
А я потяну на принца? Якобы да.
— Привет, раздевайся.
Квартира — инфаркт обитателя хрущоб! Прихожая — как зал, за ней — холл размером с две кухни, гостиная — как вся двухкомнатная вместе с санузлом. А там еще две комнаты, но это потом.
— Знакомьтесь, мой друг, детский доктор от Бога, Глеб.
— Здрасте, здрасте… — Этих знаю, этих тоже. Валя — не она ли? Вася — коллега Боба, Инна — его жена. Симпатичная. Марта — может, эта? Имя одно чего стоит!.. Этих тоже видел у Боба… — Привет. Привет…
— Женя, наша племянница.
— Очень приятно, Глеб.
Спасибо тебе, мама, что ты наряду с зачатками эстетства и морали привила мне способность смотреть в корень, в глаза то бишь, и в душу. Может, поэтому я до сих пор не вляпался в какой–нибудь бездарный брак по нужде?
![Юлия Добровольская - Голос ангела [cборник]](/uploads/posts/books/128882/128882.jpg)
