Моника Бейком - Через реку забвения
— У вас появился бойфренд?
Сделав над собой усилие, Тереза отвернулась от улыбающегося Брюса. Журналисты снова притихли.
— Простите, но этот вопрос я традиционно оставляю без ответа. Зато, — повысила она голос, перекрывая разочарованный гул, — сообщу вам о своих ближайших планах. Собственно, ради этого мы и созвали нынешнюю пресс-конференцию. — Тереза многозначительно оглядела зал. — Итак, я официально объявляю о начале европейского турне.
Репортеры вновь настроились на рабочий лад и принялись задавать вопросы.
— Где и когда состоится первое выступление?
— В Бельгии, в Брюсселе.
— А куда вы отправитесь потом?
— У меня намечены концерты почти во всех странах Европы. Предстоящие гастроли — самые большие за весь период моей творческой деятельности.
— Сколько же они продлятся?
— Немного больше месяца. А завершится турне в Эдинбурге. Последний концерт запланирован на четвертое декабря.
Когда завершилась серия вопросов о гастролях, Терезу попросили рассказать о съемках в кино, в частности трудно ли ей было сниматься в постельной сцене.
Этот вопрос напомнил ей собственные размышления о том, как она сыграла бы эротический эпизод, после того как обрела с Брюсом новый опыт интимного общения.
— В момент съемок я не испытывала никаких трудностей, — произнесла Тереза. — Мне казалось правильным все, что я делала. Однако с тех пор прошло больше года, мое мировоззрение в некоторой степени стало другим, поэтому теперь я вижу некоторые огрехи в той своей работе.
— Какие именно? — раздалось из зала.
Тереза лукаво улыбнулась.
— Этого я вам не скажу!
— Тогда поведайте, как бы вы сыграли подобную сцену сейчас.
Глаза Терезы блеснули.
— Какой смысл об этом говорить? Если мне еще выпадет случай участвовать в каком-нибудь фильме, вы сами все увидите. А сейчас я отвечу на последний вопрос, и будем считать пресс-конференцию законченной. Кто желает? Вы? Пожалуйста.
— Кристин Требор, еженедельник «Мюзишн». После прослушивания вашего нового альбома у меня сложилось впечатление, что вы хотите дать людям совет. Это верно?
Тереза вновь ненадолго задумалась.
— Знаете, я не ставила перед собой такой цели, хотя, когда закончилась работа над записью альбома, у меня возникло такое же ощущение, как и у вас. — Она вздохнула. — Я не считаю себя вправе что-то советовать своим слушателям, с моей стороны это было бы слишком самонадеянно. Однако, если кто-нибудь из них, оказавшись в жизненном тупике, воспользуется моим опытом, я лишь порадуюсь. Что же касается альбома, то мне просто хотелось быть открытой перед людьми. Чтобы ни у кого не возникало вопроса «каким секретом владеет Тереза Уэйн, что после сильнейшего душевного потрясения стала только сильнее?». — Она с улыбкой оглядела зал. — А сейчас… всем спасибо и всего доброго!
11
Моргая под слепящими вспышками фотокамер, Брюс помог Терезе сесть в лимузин. Перед тем как скрыться в недрах элегантного белого авто, та помахала на прощание рукой высыпавшим из «Хилтона» журналистам. Затем Брюс опустился на сиденье рядом с ней, и водитель тронул лимузин с места.
Когда они отъехали от отеля на сотню ярдов, Тереза посмотрела на часы и выдохнула:
— Фу-у… кажется, за минувшие сорок минут я устала больше, чем за полноценный концерт!
Брюс нежно обнял ее и поцеловал в висок.
— По тебе было совершенно незаметно. И вообще, ты держалась молодцом.
Тереза доверчиво прильнула к его груди. Ей так уютно было в сильных мужских объятиях — ощущение, которого она не испытывала даже в лучшие дни общения с Патриком.
— Спасибо. Сама я чувствовала себя совершенно иначе.
Брюс усмехнулся.
— Главное не то, что ты чувствуешь, а как тебя воспринимают окружающие.
— Наверное, ты прав, — задумчиво произнесла Тереза. — И все-таки на некоторые вопросы мне не так-то легко было отвечать.
— Очень даже понимаю, — сказал Брюс, вновь целуя ее, на этот раз в щеку. — Но ты с честью выдержала испытание.
Она рассмеялась.
— Ну, об этом мы узнаем, когда выйдут некоторые журналы и телевизионные программы музыкальных новостей.
— А по-моему, ждать незачем. Доверься моему продюсерскому чутью.
Тереза подняла лицо.
— И что оно тебе подсказывает?
— Что отзывы, посвященные твоему сегодняшнему интервью, будут носить положительный характер.
С губ Терезы слетел вздох.
— Хорошо бы. У меня вызывает некоторое сомнение та часть, где я рассказывала о самоанализе и… — она на миг умокла, — самодостаточности. Может, не нужно было об этом говорить?
— Ну почему, откровения подобного рода очень нравятся публике. Кроме того, это совершенно в твоем стиле, ведь ты с самого начала не делала секрета из своей частной жизни. Просто твои поклонники узнают тебя еще с одной стороны, только и всего. Некоторые нарочно придумывают всякие небылицы, только бы привлечь к себе внимание, а у тебя все получилось естественно.
— Думаешь, репортеры это поняли? — с живейшим интересом спросила Тереза.
— Разумеется, — уверенно произнес Брюс. — Всегда чувствуется, когда человек говорит искренне, а когда старается приукрасить себя.
Тереза опустила взгляд.
— Какое там приукрасить, тут хотя бы в собственных чувствах разобраться!
Брюс пристально взглянул на нее.
— Тереза…
Но она прижала пальцы к его губам.
— Молчи… молчи… не нужно ничего говорить. Лучше поцелуй меня. — Она усмехнулась. — С некоторых пор я воспринимаю это как успокоительное средство.
Брюс на мгновение крепко стиснул ее.
— Ах, солнышко, ты даже не представляешь, как мне приятно слышать от тебя подобные слова!
Затем он наклонился, чтобы выполнить просьбу Терезы, и они надолго слились в объятиях. Поцелуй вознес Терезу к таким вершинам блаженства, о существовании которых она прежде даже не подозревала. До этого ей и в голову не приходило, что обычный поцелуй способен доставить столько наслаждения.
Стоило губам Брюса прикоснуться к ее собственным, как она словно окунулась в горячую ванну. Сердце молотом застучало в груди, уши заложило, стало трудно дышать. Вместе с тем Тереза отчетливо ощутила, как под кружевами бюстгальтера напряглись ее соски, а между ног определенно появилась влага.
Кажется, я начинаю понимать тех женщин, которые занимаются сексом там, где их настигает желание, в том числе и в автомобиле!
К этому моменту ее желание усилилось настолько, что если бы они с Брюсом находились в лимузине одни, то, скорее всего, уже лежали бы на мягком сиденье или прямо на накрытом ковром полу, сплетясь телами в объятиях.
