Лоррен Мартин - Цветные бусы мечтаний
Кэтлин смотрела на лежащего Эм Джи. Дурацкий седой парик сбился набок, глаза потемнели и ввалились, лицо осунулось, сильное, красивое тело словно усохло… Она начала молиться о чуде. О ниспослании ей смелости, которая позволила бы помочь ему.
Слишком много крови. Он потерял слишком много крови, подумала она. И вдруг откуда-то издалека донесся бодрый, деловитый голос ее бабушки: «Сначала самое главное, юная леди. Если делать все по порядку, непременно добьешься успеха».
Все по порядку. Что ж, это имело смысл.
Но с чего начать?
— Будь по-вашему, — прозвучал еще один голос — слабый, усталый голос, который никак не мог принадлежать этому еще совсем недавно полному сил и энергии мужчине, очаровавшему, изумившему и обольстившему ее своей колдовской улыбкой. — Сдаюсь. Мы должны… остановить кровь…
Кэтлин приказала себе не реветь. Слезы тут не помогут. Нужно слушать и мотать на ус. Нужно что-то делать. И хотя руки дрожат так, что она едва ли справится с самым пустяковым делом, какое это имеет значение? Она должна помочь Эм Джи. Он задыхался, ловил воздух открытым ртом и со свистом втягивал его в легкие.
— Полдела сделано, — ободряюще сказала она. — Справимся и с остальным.
Раненый по-прежнему не открывал глаз, но слабо улыбнулся.
— Молодчина…
Кэтлин выпрямилась, готовая ринуться в бой.
— Что я должна сделать?
И тут прозвучало слово, которое она надеялась никогда больше не услышать.
— Прижигание.
Неизвестно, кто из них побледнел больше.
— Что?!
— Сначала перебинтуйте мне… голову. Потуже, как бы я ни стонал. А грудь… бесполезно. Это не поможет. Слишком глубоко. Нужно… прижечь.
— Каленым железом?
— Да… каленым железом. Кэтлин всплеснула руками.
— Ох, но вы же…
— У меня нет времени… уговаривать вас. Иначе будет поздно.
Девушка была готова броситься к нему, взять его за руку, прижать к себе его голову, защитить от смерти. Но голос Эм Джи остановил ее.
— Давайте.
Кэтлин крепко зажмурилась, застонала и… пошла мыть руки.
С головой было проще. Она приготовила чистые тряпки, полотенца и промыла трехдюймовую рану перекисью водорода. Эм Джи в это время чертыхался и скрипел зубами.
— Почему вас не убили? — спросила она, пытаясь отвлечься.
Желудок выворачивало наизнанку от вида и запаха крови. Если бы он не выглядел так ужасно, если бы она не знала, что бездействие приведет Тобина к смерти, то ни за что не взялась бы за это.
Она не ожидала ответа. Голова мужчины лежала у нее на коленях, глаза были закрыты, правая рука прижата к животу. Кэтлин обложила рану на груди тряпками и покрепче прижала их, всем сердцем желая, чтобы этого оказалось достаточно, чтобы остановить кровь.
— Толпа, — хрипло выдавил он. Голос его был еле слышен. — Вы.
— Я? — удивилась девушка, сворачивая вдвое стерильную салфетку, прикладывая ее к виску раненого и готовясь начать перевязку. — Вы думаете, они боялись попасть в меня? Но вы ведь сами сказали, что они охотятся и за мной тоже…
— Только теперь.
Кэтлин на секунду задумалась.
— Ох…
И начала бинтовать голову. Туго, как он и просил, перекручивая бинт, чтобы тот крепче прижимал салфетку к ране. Лицо Эм Джи белизной не уступало марле, резко контрастируя с темными волосами под повязкой. Кэтлин забинтовывала голову, ощущая боль каждый раз, когда Тобин морщился или судорожно хватал ртом воздух при ее неосторожном движении, мечтая о том, чтобы он отключился и забыл о том «пустяковом» деле, которое ей предстояло…
— Это не займет много времени, — произнес он, внезапно открыв тусклые, ввалившиеся глаза. — Понадобится кочерга. Хорошая кочерга… Раскаленная докрасна… Прекрасно помогает… В том числе и от инфекции.
Кэтлин подложила под бинт еще одну марлевую салфетку.
— Похоже, эта процедура вам знакома. Ей почудился намек на улыбку.
— Да, было… на обратном пути из Колумбии…. Отличное средство… Когда я потеряю сознание…
Она резко выпрямилась.
— Вы собираетесь упасть в обморок?
— Черт побери, от души надеюсь на это. Не обращайте внимания. Я склонен… к спазмам сосудов…
— Что?
— Не беспокойтесь. Все будет в порядке. А теперь продолжайте.
Она не знала, как справиться с руками. Им хотелось погладить его лицо, обнять широкие плечи… Но руки застыли на месте, коснувшись толстой повязки на его груди.
— Кэтлин…
Она опустила взгляд. Его глаза смотрели ясно и спокойно. Спокойно, в то время, как девушка и думать не могла о спокойствии. Его взгляд убеждал.
И это средство было самым сильным. Пациент подбадривал своего лекаря…
— Кэтлин, может, сначала поедим?
Она застыла на месте.
— Что?
На мгновение в чистых аквамариновых глазах вспыхнули прежние искры.
— Мне вовсе ни к чему, чтобы вы тоже упали в обморок.
Она едва не улыбнулась ему в ответ.
— Может быть, дать вам что-нибудь болеутоляющее?
У него взлетела бровь.
— Черт побери, да. Если удастся найти немного виски, мы разделим его по-братски.
Она нашла виски, нашла кочергу. И пока та докрасна раскалялась на плите, успела выпить с Эм Джи по стакану старого доброго «Джеймсона», позаимствованного в баре по соседству с круглым столом.
Это не заняло много времени. К тому моменту, когда Кэтлин заявила, что готова идти за кочергой, у Эм Джи были стеклянные глаза.
— Там… стерео? — заплетающимся языком спросил он, когда девушка снимала с него рубашку.
Но Кэтлин не слышала его. Она, уже не тайком, а во все глаза разглядывала старые шрамы на его теле. Один из них прятался под завитками волос на груди. Увидев эти красноречивые следы жизни, которую он вел, девушка непроизвольно вздрогнула. У него было подтянутое, ладное тело и гладкие мускулы человека, который пользуется ими для дела, а не гипертрофированные мышцы, накачанные на тренажере. Сильное, стройное тело, достойное восхищения. В любое другое время этого было бы достаточно, чтобы свести Кэтлин с ума. Достаточно, чтобы снова заставить ее погрузиться в грезы, особенно после того, как она наконец-то рассмотрела так интересовавшую ее татуировку. Ничего особенного, обычный якорь, который лишний раз доказывал, что его хозяин не принадлежит к добропорядочному обществу. Но сейчас она видела только одно: Эм Джи нисколько не ценил жизнь и безрассудно рисковал ею на каждом шагу.
Это разозлило ее.
И напугало.
А затем она нашла свежую рану — с левой стороны груди, и ее руки вновь замерли.
— О Боже… — Темная, рваная рана в нескольких дюймах от сердца. По крайней мере, она на это надеялась… — В вас сидит пуля…
