Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун...
Обзор книги Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун...
Рут Ренделл
С любовью насмерть, Дун…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Уходя, еще раз ее позовите,
Еще раз пошлите привет.
Криком знакомым ей память верните:
«Маргарет! Маргарет!»
М а т ь ю А р н о л л. Покинутый Мерман— Мне кажется, вы зря так беспокоитесь, мистер Парсонс, — сказал Берден. Он устал, а ему предстояло сопровождать жену в кино. Да еще эта полка с книгами, над камином. Одни названия чего стоят: «Палмер-отравитель», «Дело Мадлен Смит», «Три невесты-утопленницы», «Нашумевшие уголовные процессы», «Наиболее известные уголовные процессы Великобритании». От таких книжонок и у вполне нормального человека по спине мурашки забегают, невесть чего в голову полезет.
— Может, вы начитались соответствующей литературы, и она на вас так подействовала?
— Я люблю книги про всякие преступления, — сказал Парсонс. — Это мое хобби.
— Да, я вижу, — Берден не замечал предложенный ему стул, потому что не собирался здесь засиживаться. — Послушайте, с чего вы взяли, что ваша жена пропала? Только потому, что ее нет дома? Вы вернулись домой всего полтора часа назад. Ничего страшного тут нет. Может, она в кино пошла. Между прочим, мы с женой тоже собираемся посмотреть фильм. Наверняка столкнемся с ней, когда она будет выходить после сеанса.
— Нет, Маргарет на это не способна, мистер Берден. Я ее хорошо знаю, а вы ее совсем не знаете. Мы женаты почти шесть лет, и до сих пор я ни разу не возвращался после работы в пустой дом.
— Знаете, что? Я, пожалуй, загляну к вам на обратном пути после кино. Бьюсь об заклад, она уже будет дома, — Берден направился к двери, собираясь уходить. — Вы можете позвонить в полицию, если хотите. Так, для собственного успокоения.
— Нет, не буду я туда обращаться. Я только к вам, как сосед к соседу, и потом, вы ведь тоже из полиции…
«Вот именно, только мой рабочий день уже закончился, — подумал Берден. — Будь я не полицейским, а врачом, отчего бы не подработать на стороне? Знает, что мне гонорары не положены, вот и беспокоит зря».
Сидя в темном полупустом зрительным зале, он размышлял: «Все-таки это странно. Миссис Парсонс — типичная добропорядочная супруга, такая, которая строго соблюдает правила семейной жизни, у которой всегда к шести часам вечера, когда муж приходит с работы, готов для него ужин и накрыт стол. Такая не уйдет из дома, не предупредив его, не оставив записки».
— А ты говорила, что фильм стоящий, — прошептал он на ухо жене.
— Да, судя по отзывам критики.
— Ах, критики! — сказал он.
«Ушла к другому, что вполне вероятно. Да, но такая, как миссис Парсонс? Правда, есть еще возможность несчастного случая. Пожалуй, он совершил промашку, не настояв на том, чтобы Парсонс сразу позвонил в полицию».
— Послушай, любовь моя, — сказал Берден жене. — С меня хватит. А ты можешь оставаться до конца. Я должен вернуться к Парсонсу.
— Жалко, что я не вышла замуж за того журналиста, который так за мной ухаживал.
— Смеешься? Он бы и вовсе не являлся домой по ночам, возился бы в редакции с газетой. Или с секретаршей главного редактора.
Быстрым шагом Берден прошел по Табард-роуд и, подходя к старому дому викторианского времени, в котором жил Парсонс, замедлил шаг. В доме огни не были зажжены, занавески на большом окне на первом этаже, где гостиная выступала «фонарем», не были опущены. Чья-то заботливая рука аккуратно обвела ступеньки белилами, до блеска начистила медную ручку двери. «Да, миссис Парсонс была домашняя женщина. Почему была? Может, и по сей час она не изменилась, и вообще жива и здорова».
Берден не успел постучать в дверь, а Парсонс уже стоял на пороге. Он так и не переоделся, на нем был все тот же костюм, в котором он ходил на работу, старомодный, но чистенький, на шее был туго повязан галстук. Только лицо изменилось — оно стало серым и приняло зеленоватый оттенок, Бердену сразу вспомнилось лицо утопленника, которого он однажды видел в морге. Служители морга надели на нос утопленника очки, чтобы девушка, пришедшая освидетельствовать труп, могла его узнать.
— Ее до сих пор нет, — сказал Парсонс таким голосом, как будто он был сильно простужен. Но это было просто от страха.
— Давайте выпьем чая, — предложил Берден. — Выпьем по чашечке чая, а заодно и побеседуем.
— Все думаю, что бы могло с ней случиться? Тут такое пустынное место, мало ли что. Конечно, это все-таки не город.
— Начитались своих книжек про убийства, — сказал Берден. — Вредно такие читать.
Он снова окинул взглядом блестящие обложки выстроившихся на полке книг. На одной из них была изображена целая груда револьверов и ножей, сверкающих сталью на кроваво-красном фоне.
— Плохо действуют на нормального человека, — сказал он. — Можно мне воспользоваться вашим телефоном?
— Он в гостиной.
— Позвоню в участок. Может, поступили какие-нибудь сведения из больниц.
Гостиная производила впечатление комнаты, которой никто никогда не пользовался. Бердену было как-то не по себе, глядя на эту полированную нищету. Вся мебель в комнате была более полувековой давности. Бердену по роду службы приходилось бывать во множестве домов, и он научился отличать старинную мебель от просто старой. То, что он здесь увидел, антиквариатом никак нельзя было назвать. Вряд ли бы нашелся любитель приобрести такую рухлядь, прельстившись ее красивым внешним видом или приняв ее по ошибке за антикварные вещи. Она выглядела так, как и должна выглядеть самая обыкновенная, обветшалая от времени мебель. «Не старина, а старье, удешевленное старье, еще не настолько древнее, чтобы перейти в разряд антиквариата», — думал Берден.
На кухне засвистел чайник, там Парсонс ставил на стол чайную посуду, заваривал чай. Раздался звон — упала и разбилась чашка. По звуку Берден определил, что в кухне сохранился старый каменный пол. Он опять подумал, что тут любому жуть всякая почудится, в этих комнатах с высоченными потолками, среди старья и зловещих скрипов рассохшейся старой лестницы и этого жуткого буфета, да еще если он подначитается про отравленных, про висельников и всякую там кровищу.
— Я сообщил, что у вас пропала жена, — сказал он Парсонсу. — Из больниц никаких сведений не поступало.
Парсонс зажег свет в другой комнате, в глубине дома, куда вела дверь из гостиной, и Берден прошел за ним. В комнате с середины потолка свисала тусклая лампочка под бумажным колпаком. «Шестьдесят ватт, не больше», — определил Берден. Из-под колпака сноп неяркого света освещал пространство внизу, потолок же оставался в тени. В центре его еле была видна лепнина, изображающая гирлянду спелых плодов, углы потолка тонули в темноте. Парсонс поставил чашки на буфет. Буфет представлял собой огромное неуклюжее сооружение из красного дерева, напоминающее больше замок из страшной сказки, чем предмет обстановки; он весь как будто состоял из выпуклостей и башенок над ними, соединенных галерейками; выпуклые полки и ящички были украшены резным орнаментом в виде бус. Берден сел в кресло с деревянными ручками и с сиденьем, обитым коричневым вельветом. Пол был застлан линолеумом, но даже через толстые подошвы своих башмаков Берден ощущал холод, которым несло от пола.
— У вас есть какие-нибудь мысли относительно того, где может быть ваша жена?
— Я все время об этом думаю. Просто голова раскалывается. Представления не имею.
— Может, поехала к друзьям? Или к матери?
— Ее мать умерла. Друзей в этих местах у нас нет. Мы здесь живем всего полгода.
Берден помешивал чай ложечкой. На улице было тепло и сыро. «В этом темном доме, за толстыми стенами, наверно, всегда холодно и промозгло, как зимой», — подумал Берден.
— Послушайте, мне не хотелось бы говорить на эту тему, но все равно вам должны будут задать этот вопрос. Лучше уж я вас спрошу. А не могла она уйти к другому мужчине? Простите, но я вынужден задать такой вопрос.
— Ну, конечно, это ваша работа. Я знаю, вычитал вон оттуда, — и он показал на полку с книгами. — Обычный следственный допрос по делу, так ведь? Но тут вы ошибаетесь. Маргарет не такая, она не способна. Это даже как-то смешно, — он замолчал, но при этом не засмеялся. — Она порядочная и честная женщина. Она слушает проповеди в церкви, недалеко отсюда.
«От него ничего не добьешься, — решил Берден. — Все равно, нравится ему или нет, кому-то придется его допрашивать и ворошить его личную жизнь, если жена не вернется с последним поездом. И после того, как последний автобус зарулит на ночную стоянку в автобусный парк в Кингсмаркхэме».
— Вы осмотрели весь дом? Вот уже год, как Берден здесь работал, и каждый день проезжал мимо этого дома, причем дважды, но теперь никак не мог вспомнить, сколько в нем этажей — два или три. Он попытался сконцентрироваться и с помощью профессиональной способности воссоздавать в памяти когда-то зафиксированные внутренним видением предметы извлечь оттуда внешний облик дома, в котором находился. Итак, большое окно в гостиной, выступающее «фонарем», на первом этаже, над ним, наверху, два простых окна, да, и над этими еще два небольших окошка, прямо под изгибами нависающей шиферной крыши. «Уродливое здание, что и говорить, — подумалось ему, — нелепое и унылое».
