Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун...
Уэксфорд взглянул на фотографию и спросил:
— А другого снимка жены у вас нет?
Парсонс закрыл фотографию рукой, словно защищая от недоброго глаза дорогой для него образ. Видно было, что он борется с гневом, но он только сказал:
— Мы не привыкли заказывать портреты в фотоателье.
— А на паспорте?
— Мы не ездим отдыхать за границу, не можем себе позволить.
В его словах звучала горечь. Он быстрым взглядом окинул жалюзи на окнах, небольшой ковер из бобрика, кресло Уэксфорда, обтянутое темно-красным твидом, как будто эти предметы для него были чертами личности Уэксфорда, а не объективно существующими предметами обстановки.
— Мне хочется, чтобы вы дали подробное описание внешности вашей супруги, мистер Парсонс, — попросил его Уэксфорд. — Вы не присядете?
Берден вызвал молодого Гейтса и поместил его в сторонке, чтобы тот печатал одним пальцем на серой пишущей машинке показания Парсонса.
Парсонс сел. Он начал говорить медленно, с усилием, смущаясь, как будто его попросили обнажить сокровенные части тела его жены.
— Волосы у нее светлые, — сказал он, — светлые и кудрявые, глаза голубые, светло-голубые. Она хорошенькая.
Он с вызовом посмотрел на Уэксфорда, и Берден удивился, что Парсонсу и в голову не приходит, насколько его описание расходится с изображением на снимке.
— Да, по-моему, она хорошенькая. У нее высокий лоб, — он поднес руку к своему низкому лбу. — Она не высокая, может быть, чуть повыше пяти футов росту.
Уэксфорд продолжал рассматривать фотографию.
— Изящная? Хорошо сложена? Парсонс выпрямился на стуле.
— Да, я полагаю, она хорошо сложена, — от смущения его бледное лицо слегка порозовело. — Ей тридцать. Недавно исполнилось, в марте.
— Как она была одета?
— Она была в белом платье с зеленым. То есть в белом платье с зелеными цветами и в желтой кофте. Да, и на ногах у нее были босоножки. Летом она всегда ходит без чулок.
— Сумка?
— Сумку она тоже никогда с собой не берет. А зачем? Она не курит и не пользуется косметикой. Сумка ей не нужна, она берет с собой всегда кошелек. И ключ от дома.
— У нее есть какие-нибудь особые приметы?
— Шрам после аппендицита, — сказал Парсонс и опять покраснел.
Гейтс вынул первый лист из машинки, и Уэксфорд просмотрел его.
— Расскажите, что было вчера утром, мистер Парсонс, — сказал он. — Как ваша жена выглядела? Была ли она взволнована? Чем-нибудь обеспокоена?
Парсонс уронил обе руки на колени. Это был жест отчаяния, отчаяния и усталости.
— Она была такая, как обычно, — проговорил он. — Ничего особенного в ее поведении я не заметил. Видите ли, Маргарет не очень эмоциональная женщина, — он опустил глаза и посмотрел на мыски своих башмаков. — Да, она вчера утром была такая, как всегда.
— О чем вы с ней говорили?
— Не помню. Кажется, о погоде. Мы мало с ней разговариваем. Я выхожу из дома в половине девятого. Я работаю в Стовертоне, в Управлении водоснабжения. Я сказал что-то насчет того, что вроде будет хороший день. А она сказала, что хороший, но уж слишком пока ясный, ни одного облачка. Значит, соберется дождь. Так не бывает, чтобы такой день был без дождя. И она правильно сказала. Потом начался дождь, и сильный, и лил все утро.
— А вы поехали на работу? На чем? На автобусе, на поезде или на машине?
— У меня нет машины…
Похоже было, что он сейчас примется перечислять, чего у него еще нет, кроме машины, но Уэксфорд опередил его:
— Значит, на автобусе?
— Я сажусь на автобус, который отходит с торговой площади в восемь тридцать семь. Я сказал ей «до свидания». Она меня не провожала. Но это необязательно. Она в это время что-то мыла.
— Она не говорила вам, чем будет заниматься днем?
— Обычными своими делами, я думаю. Она ходит за покупками, убирает дом. Делает все, что положено делать женщине. — Он помолчал и сказал неожиданно: — Послушайте, вы не подумайте, что она совершила самоубийство. Такого и быть не могло. Маргарет на это не способна, чтоб самой себя убить. Она верующая женщина.
— Хорошо, мистер Парсонс. Постарайтесь не волноваться, успокойтесь. Мы все сделаем от нас зависящее, чтобы ее найти.
Уэксфорд замолчал, о чем-то задумавшись. Лицо его приняло суровое выражение. Парсонс, очевидно, не так его понял, потому что он вдруг вскочил, весь дрожа от негодования.
— Я знаю, что вы думаете, — закричал он. — Вы думаете, что это я ее убил! Знаю, как у вас мозги работают! Я обо всем догадался.
Берден тут же вмешался, чтобы прекратить эту сцену.
— Мистер Парсонс, между прочим, изучает криминалистику, сэр.
— Криминалистику? — поднял брови Уэксфорд. — Какую такую криминалистику?
— Вас отвезут домой, мистер Парсонс, — сказал Берден. — Вы бы взяли выходной. Я попрошу вашего врача дать вам какое-нибудь снотворное.
Парсонс вышел походкой паралитика, дергаясь, как на шарнирах. Берден наблюдал из окна, как он сел в машину рядом с Гейтсом.
Начали открываться магазины. Зеленщик на противоположной стороне Улицы прилаживал маркизу в ожидании славного денька. «Чем миссис Парсонс обычно занималась по средам? — Размышлял Берден. — Если бы это был самый обычный день в середине недели, Маргарет Парсонс, стоя на коленях под солнцем, полировала бы ступеньки на крыльце, открывала бы окна, чтобы впустить свежий воздух в затхлые сырые комнаты своего дома. А где она теперь? Просыпается в объятиях любовника или, быть может, нашла себе пристанище в ином мире, где обрела вечный покой?»
— Она соскочила, Майк, — сказал Уэксфорд. — Мой старикан отец называл женщин, которые убегают от мужей, скакуньями. Но, конечно, надо все проверить, сделать все, что положено. Ты займись этим сам, раз ты ее видел и знаешь в лицо.
Берден взял фотографию и спрятал ее в карман. Прежде всего, он отправился на станцию и осведомился о ней там, но и кассир и контролер заверили его, что миссис Парсонс на станции не показывалась, хотя на фотографии они ее не узнали.
Женщина в газетном киоске ее узнала.
— Странно, — сказала она, — миссис Парсонс всегда приходит платить за газеты по вторникам. Вчера был вторник, но ее точно не было. Погодите, после полудня работал мой муж, я у него спрошу, — и крикнула: — Джордж, тут из сыскной полиции.
Владелец киоска появился из дверей магазинчика, который выходил фасадом на улицу. Он поискал запись в своей книге счетов.
— Нет, — сказал он, — ее не было. Не значится, что уплачено, — он вопросительно посмотрел на Вердена, ожидая от него объяснений. — Чудно как-то, — прибавил он, — она всегда платит исправно, день в день.
Берден вернулся на Хай-стрит и начал обходить магазины. Он бодрым шагом вошел в большой супермаркет и направился к кассе. Кассирша скучала без дела, убаюканная тихой музыкой. Берден показал ей фотографию, и она заметно оживилась.
Да, она знает, кто такая миссис Парсонс, знает ее по имени и в лицо. Она их постоянная клиентка, и накануне она, как всегда, здесь была, делала покупки.
— Около пол-одиннадцатого, — сказала кассирша. — Всегда точно в это время.
— Она разговаривала с вами? Вы не можете вспомнить, что она говорила?
— А, это вы меня допрашиваете? Сейчас, вспомню. Да, я сказала, что проблема: не знаешь, чем своих кормить, — типа того. А она сказала, не салатом же, тем более что его надо собирать под дождем. И говорит: «У меня есть отбивные, сделаю их в тесте». А я гляжу в ее сумку — где отбивные? А она говорит: «Да они дома, я их еще в понедельник купила».
— Вы не помните, как она была одета? Были на ней белое с зеленым платье и желтая кофта?
— Нет, точно нет. Вчера утром все покупатели были в плащах. Сейчас, секундочку, что-то припоминаю. Она говорит: «Мамочки, ливень-то какой!» Так и сказала. Я запомнила, потому что она сказала «мамочки», совсем как школьница. И еще говорит: надо, мол, купить что-нибудь на голову от дождя. А я ей: «Возьмите косынку, непромокаемую, они там, в уцененных товарах». А она говорит вроде того, что безобразие покупать косынку от дождя в мае. Но все-таки взяла. Я это точно помню, потому что она платила за нее отдельно, за другие товары уже было заплачено.
Девушка провела Вердена к прилавку, где на развале уцененных вещей он увидел гору этих косынок. Там были всякие — розовые, голубые, прозрачные, белые.
— Они, конечно, промокают, — честно призналась девушка, — если сильно льет. Но они красивее, чем пластиковые, более шикарные. Она купила розовую, и я еще заметила, что розовая косынка подходила к ее розовому свитеру.
— Весьма вам благодарен, — сказал Берден. — Вы мне очень помогли.
Затем он прошелся по магазинам, расположенным между супермаркетом и Табард-роуд, и везде он получил один ответ, что во вторник миссис Парсонс среди покупателей не было. На Табард-роуд соседи Парсонсов были ошеломлены известием об исчезновении миссис Парсонс и помочь Вердену ничем не могли. Миссис Джонсон, ближайшая соседка Парсонсов, живущая в доме рядом с ними, сказала, что видела, как миссис Парсонс вышла из дома в начале одиннадцатого и вернулась около одиннадцати. Потом, это было, наверно, уже около двенадцати, находясь в кухне, из окна видела, как миссис Парсонс вышла в сад и повесила на веревку пару носков и прищепила их. А потом, через полчаса, она слышала, как открылась у Парсонсов входная дверь, тихо так, и закрылась. Но ничего такого миссис Джонсон в голову не пришло. Она подумала, что миссис Парсонс могла взять с крыльца бутылки с молоком, поэтому и открыла дверь. Ну, а потом дверь закрыла. Дело в том, что разносчик молока последнее время часто опаздывает, на него даже жаловались.
