Джейн Портер - Память любви
Он взглянул на нее. Ее красивое лицо было выразительным и гневным.
– Мы будем действовать осторожно, – ответил Лусио, не желая разочаровывать ее. Он ни за что не станет подвергать Анабеллу опасности. Сначала он должен провести свое расследование.
– Что это значит?
Ее зеленые глаза опасно засверкали.
Лусио подавил улыбку. Он вполне мог справиться с рассерженной Анабеллой. Он знал, как потушить огонь внутри нее.
– Я хочу навести справки перед тем, как мы отправимся на север, – спокойно ответил он. – Хочу расспросить людей… сузить границы поиска.
Она покачала головой, бормоча что-то насчет зазнавшегося мачо, потом вдруг взорвалась:
– Ах, вот как? Мы вернемся домой, и я буду сидеть и ждать, пока ты будешь звонить по телефону?
– Мы не вернемся домой, и я не буду звонить по телефону. Мы продолжим наше путешествие, поедем на север к моим друзьям.
Ана снова покачала головой, ее щеки запылали.
Она изо всех сил пыталась оставаться спокойной, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет.
– Но я не хочу ехать верхом. Я не могу больше играть в эту игру. Я хочу поехать на машине в Джуджуй, поговорить с директором…
– Там уже новый директор, – прервал он ее. – В детском доме за последний год сменилось четыре директора.
Об этом он прочел в письме Алонсо, и это еще сильнее взволновало его. Почему так часто сменяются директоры в приюте? Кто финансирует приют? Кто нанимает и увольняет директоров?
Приют мог быть прикрытием для незаконной деятельности. И Лусио хотел съездить туда и во всем разобраться, но он не мог взять Ану с собой.
– Ана, ты говорила, что хочешь увидеть мой мир, познакомиться с моей семьей, народом. Я хочу показать тебе его, если ты…
– Но Томас!
– Пропал. Ты сама говорила, что Алонсо не может найти ребенка, потому что он англичанин. Так пусть наши люди помогут нам. Но нам придется на время забыть о телефоне и лимузине с шофером.
Если мы ворвемся в город, то мы ничего не узнаем.
Люди заподозрят что-то неладное.
Она не смотрела на него, в ее глазах стояли слезы.
– Ты действительно думаешь, что твой народ может нам помочь?
– Если мы попросим их. Но ты должна набраться терпения, должна понять, милая, что ты чужестранка, а я коренной житель. Продвигаясь на север, ты встретишь людей, которые не будут доверять тебе, так же, как твоя семья не доверяла мне.
Она закрыла глаза, по ее щеке скатилась слеза.
Внутри у Лусио все сжалось, он протянул руку и вытер слезы с ее лица.
– Тебе будет трудно, Ана, потому что ты привыкла, чтобы все было так, как ты хочешь. Ты любишь контролировать ситуацию, но на этот раз ты должна сделать по-моему. Ты можешь это сделать? Ради нас? Ради меня?
Она молча подняла на него глаза. В них стояли слезы, но она открыто смотрела на Лусио.
– Да.
Он удовлетворенно вздохнул, положил бумаги обратно в конверт, засунул его за пояс и направился в магазин купить бутерброды, печенье и воды. Он упаковал еду в рюкзак, и они покинули город, направляясь в горы.
Они ехали безостановочно еще семь часов. Но окружающая местность не производила на Анабеллу никакого впечатления, мысленно она постоянно возвращалась к тайне, окутывавшей Томаса.
Кто забрал его из детского дома? Судя по информации, которую удалось добыть Лусио, кто-то забрал Томаса из приюта в период между сентябрем, когда с ней в первый раз связался Алонсо Хантсмен, и декабрем, когда его имени уже не было в списке детей, получивших новогодние подарки.
Но может, и лучше, что его больше не было в приюте, говорила она себе. Возможно, сейчас он нашел любящую семью и теперь у него есть настоящие родители.
Но в душе Анабелла знала, что это не правда.
Ана раздраженно стянула с себя пончо и повязала его на талии. Ей было жарко. Душно. Она устала от езды верхом. Ей хотелось ехать в машине, по шоссе. Она желала знать ответы на все вопросы немедленно.
Но Лусио сказал, что она должна доверять ему.
Он сказал, что им нужно действовать осторожно, в соответствии с его планом.
Анабелла подавила вздох, внутренне содрогаясь оттого, что ей придется провести в седле еще три или четыре дня.
Из меня получилась бы плохая жена гаучо, промелькнуло у нее в голове.
Как будто чувствуя настроение Аны, Лусио повернулся к ней и, прищурившись, посмотрел на ее раскрасневшееся, раздраженное лицо.
– Осталось недолго, – подбодрил он ее. – Не отставай, детка.
Она вытерла пот с лица.
– Я стараюсь.
– Я знаю, что тебе тяжело карабкаться по холмам, но в конце концов мы придем к цели.
Анабелла изо всех сил старалась не расплакаться. В Буэнос-Айресе Аргентина не казалась такой огромной, но здесь, в северной части страны, посреди унылых гор и бесконечных песчаных равнин, тропических лесов и туманных склонов холмов она казалась необъятной.
Лусио знал, о чем она думает, и его черные глаза засветились теплотой.
– Тебе не нравится, малыш?
Ана натянуто улыбнулась.
– Нет, сеньор. Твоей женщине все очень нравится. Gracias.
Он закинул назад голову и рассмеялся.
Через час они достигли нового перевала, переходившего в красное ущелье. Внизу мерцало что-то голубоватое.
– Это дым костров? – спросила Анабелла.
– Да, это мои друзья. Мы переночуем у них.
Подъехав к озеру, они увидели расположившихся на берегу семерых гаучо, одетых в простые брюки и свободные белые рубашки.
Лусио слез с лошади и подошел ближе. Его радостно встретили, хлопали по спине, жали руку и крепко обнимали.
Потом все обернулись и посмотрели на нее.
– Анабелла, – небрежно сказал Лусио, – mi mujer. Моя жена. Моя женщина. Гаучо тут же потеряли к ней интерес и занялись Лусио и лошадьми. Лошадей расседлали, рюкзаки и постельные принадлежности положили под дерево. После этого Лусио и другие гаучо растянулись у костра и принялись курить свернутые вручную сигары и пить мате.
Ана сидела в одиночестве около часа, в то время как мужчины разговаривали и смеялись. Она не могла поверить, что Лусио так быстро забыл о ней.
Прислонившись к скале, она вся кипела от злости, пока мужчины передавали сосуд с мате из рук в руки по кругу, отпивали немного и наливали снова.
Чайная церемония могла продолжаться часами, а эта, казалось, будет длиться всю ночь.
А кто-нибудь пригласил ее к костру? Нет. А Лусио предложил ей присоединиться к ним? Нет. Он просто забыл о ее существовании.
Наконец Лусио встал, отряхнул с брюк красный песок и подошел к ней. Она смотрела вниз на его приближающиеся ботинки, но глаз не подняла.
– Не хочешь искупаться? – спросил он.
Ей здесь было не место. Она была не нужна остальным. Анабелла это чувствовала, даже ему она сейчас была не нужна.
