Джерри Уандер - Верить и любить
— Она подкараулила меня в редчайший момент, когда я оказался без спутницы. — Поль состроил брезгливую гримасу.
— Я подвезу тебя, куда хочешь, — сказала назойливая воздыхательница и, услышав вежливый отказ Поля, вылезла из машины.
— Это для тебя. — Она протянула ему авиабилет. — Ты полетишь в Англию со мной. За работу не переживай — можешь стать моим менеджером в бутике. — Поощренная молчанием опешившего Поля, «блондинка» добавила, хихикая:
— А спустя некоторое время мы поженимся.
Достигнув этого места в своем повествовании, Поль нервно передернулся.
— Настоящая маньячка! В общем, я раскрыл ей секрет: мысли о женитьбе посещают меня в последнюю очередь, а ехать в чертову задницу я не намерен, тем более с такой мочалкой, как Агата Прайстон. Она настаивала, чтобы я объяснился, и пришлось сказать ей о беременности Мэри, моей подружки.
— Это правда? — осведомилась Николь.
— Нет, но мне надо было хоть что-то придумать. Тогда старуха всхлипнула: «Это я должна была родить от тебя ребеночка!» — запрыгнула в машину и умчалась. — Несчастный бармен содрогнулся. — Поскорее бы она отвалила…
Николь от всей души сочувствовала Полю. Для мужчины не существует бремени более тяжкого, чем быть любимым против своей воли. У женщин сопротивление — естественный, заложенный природой жест. Но мужчина знает: отказать даме — все равно что смертельно оскорбить ее, а уж если попадется экземпляр, подобный Агате, не помогут ни тактичность, ни жестокость.
Но, как ни осуждала Николь поведение «блондинки», Агата тоже заслуживает сострадания: наверное, собирая чемоданы, она почувствовала себя ужасно одинокой и покинутой.
Мисс Прайстон предстояло на аэроплане добраться до Родригеса, а оттуда, после небольшой экскурсии по острову, лететь на реактивном лайнере до Лондона.
За спиной Николь послышался стук каблучков, и Агата собственной персоной предстала перед ней в мини-юбке и короткой маечке с сумкой на золотой цепи через плечо.
— Поль здесь? — взволнованно спросила она.
Николь покачала головой.
— Он ушел около часа назад.
Что побудило Агату нагрянуть в «Причал» перед самым отъездом? Желание проститься по-хорошему? Или…
— Я предложила ему лететь со мной в Англию, — заявила «блондинка», подходя ближе к Николь, — но мы не успели все как следует обсудить. Догадываюсь, что ему жаль бросать вас тут на произвол судьбы. Но ведь безвыходных положений не бывает?
— Поль не собирается уезжать с Маврикия, — мягко возразила Николь.
— Вот как… — Агата призадумалась. — Тогда я куплю здесь дом и помещение для магазина и…
— Не стоит принимать скоропалительных решений, — остановила ее Николь.
— Просто ты не хочешь, чтобы мы с Полем были вместе! — с горечью воскликнула Агата.
Телефонный звонок прервал их разговор, который принимал все более неприятный характер. Извинившись, Николь сняла трубку.
— Позовите, пожалуйста, Майкла! — раздался незнакомый мужской голос. — Это Генрих, его друг из Австрии.
— Увы, невозможно, — вздохнула Николь. — Он умер несколько месяцев назад.
— Мой Бог… — тихо произнес Генрих. — Мир душе его. Простите… А с кем я говорю?
— Я его племянница, Николь.
— Не знаю, рассказывал ли он о наших похождениях. Однажды, в Голландии, Майкл спас мне жизнь, когда…
— Прощай, — отрывисто бросила Агата.
Николь прикрыла трубку ладонью.
— До свидания, счастливого пути! — крикнула она ей вслед, но «блондинка» даже не оглянулась.
— А лет шесть назад я гостил у вас в Блэк-Ривер, — продолжал Генрих. — Как бизнес?
— Ресторан почти продан, — отозвалась Николь, вынужденная поддерживать разговор.
— Да, уходят старые добрые времена, — сокрушался Генрих. — Помню, мы с Майклом…
Помехи на линии не воспрепятствовали этим ностальгическим разглагольствованиям, австриец засыпал Николь вопросами на протяжении двадцати минут.
Когда связь неожиданно прервалась, она поспешила на веранду, поскольку Джонни вел себя подозрительно тихо. Николь еще из кухни увидела, что коляска пуста. Панический страх закрался ей в душу, глаза расширились от ужаса.
Все в порядке, сказала она себе. Сына, конечно же, забрал Генри. Как это она не заметила его прихода? Скорее всего, он не стал отвлекать ее и унес Джонни на пляж или в Кингс-Хаус, как обычно. Только… раньше он в любом случае спрашивал позволения!
Николь осмотрелась вокруг: ни Генри, ни яркой бейсболки Джонни не было видно. Тогда она бросилась к особняку, подгоняемая нарастающим беспокойством.
Николь застала Генри в кабинете, он увлеченно печатал на машинке. Ребенка поблизости не оказалось…
— Где… где Джонни?!. — задыхаясь, выпалила Николь. — Сделай милость, в следующий раз предупреждай, когда пожелаешь забрать его.
Генри, вздрогнув, обернулся и с изумлением уставился на нее.
— Ты в своем уме? Я сегодня вообще не выходил из дома!
— Послушай, это не смешно. И, если хочешь знать, я считаю, что тебе лучше вообще не трогать Джонни. Ребенок — не любовница, ему не дашь от ворот поворот.
Генри, казалось, готов был разразиться отборной бранью, но сдержался, посмотрев в огромные испуганные глаза Николь.
— Я тебя не разыгрываю, киска. Честное слово!
— Но… коляска пуста, его там нет.
— Возможно, он с Дианой, — предположил Генри, стараясь ее успокоить.
— Она в гостях. Сегодня я вообще одна работала. Джонни спал на веранде, а я убиралась в баре. О Господи, кто-то украл моего ребенка!
Генри вскочил со стула.
— Ты слышала что-нибудь? — Он встряхнул ее за плечи. — Шум отъезжающего автомобиля? Кто из гостей приходил?
— Агата заглянула попрощаться. Остальных я не знаю.
— Джонни у этой стервы! — В припадке ярости Генри со всего размаха ударил кулаком о стену.
Николь недоверчиво помотала головой.
— У нее билет до Родригеса. Потом она возвращается в Англию. Надо быть в полном маразме, чтобы прихватить с собой девятимесячного младенца!
— Запросто. Такие недотраханные шизофренички способны на все. — Генри властно взял ее за руку и повлек за собой. — Немедленно в аэропорт! Приготовь свою развалину к пробегу до Порт-Луиса. А я сделаю пару звонков и приду. Шевелись же!
7
Николь помчалась что есть духу и уже через пару минут была у «Причала». Она ворвалась в комнату обслуживающего персонала, лихорадочно схватила ключи от пикапа и выскочила во двор. Навстречу, бледный от напряжения и боли, шел Генри, заметно припадая на левую ногу.
— Вперед! — скомандовал он, едва опустившись на сиденье.
