Дикси Браунинг - Отчаянная женщина
Марти упорно отводила глаза. У нее не было настроения откликаться на его чрезмерную заботу.
Откинувшись на спинку стула и упершись локтями в стол, она пошевелила пальцами ног и сбросила промокшие туфли. Затем со стоном наклонилась и стянула носки, обнажив посиневшие ноги с покрасневшими пальцами.
— Ты выгуливала Матта, не так ли?
Марти не была уверена, хотел ли Коул упрекнуть ее, но восприняла его слова именно так.
— Ну и что? Я согласилась выгуливать его два раза в день. Время не было оговорено, — Марти запустила руку в густые каштановые волосы и нахмурилась, почувствовав, что они слиплись. Этот глупый пес вообразил, что на дождливые дни правила не распространяются. Или он забыл все, чему ты научил его.
— Но я учил тебя, а не Матта!
Опустив ногу на пол, Марти бросила на Коула сердитый взгляд.
— Ах вот как, значит, это я забыла их!
И она дважды чихнула.
Не успела она опомниться, как Коул подхватил ее на руки и направился наверх.
— Кто, интересно, будет виноват, — проворчал он, — если ты не успеешь к сроку? Хочешь заболеть пневмонией?
— Промочив ноги, пневмонией не заболеешь. Ее вызывают…
— Микробы! Я знаю, черт подери! У тебя есть виски?
Если бы она не испытывала удовольствия, чувствуя себя в его руках, Марти, возможно, оказала бы большее сопротивление, но она промерзла и очень устала. Ей пришлось отвезти в библиотеку соседку, у которой не заводилась машина. Для чего же еще существуют соседи?
— Виски под тостером. В кувшине, не в бутылке.
В ванной комнате Коул опустил Марти на пол и приказал раздеться. Затем заткнул пробку и, открыв кран, убедился, что вода достаточно горячая, чтобы убить всех микробов.
— Тебе помочь? — спросил он, видя, что она стоит как фонарный столб, из которого выкрутили лампочку.
Из ванны поднимался пар, быстро затуманивая зеркало. Увидев, что Марти бросила свитер на пол, Коул поднял его и повесил на руку.
Аккуратный мужчина? Еще одно чудо!
— Как насчет той штуки, которую женщины всегда кладут в воду? Ты используешь что-нибудь такое?
Марти взглянула на баночку с солями. Проследив за ее взглядом, он протянул руку и, прежде чем она успела остановить его, высыпал в горячую воду половину содержимого.
— Слишком много! — воскликнула Марти. — Слишком, слишком много!
— Слишком поздно, — передразнил ее Коул. — Слишком, слишком поздно. Надо было предупредить меня.
— Я не успела! Между прочим, я сказала тебе, что ты уволен? — зубы у нее стучали, и не только от холода.
Коул покачал головой.
— Забирайся в ванну, Марти. Я принесу тебе какую-нибудь одежду.
— Ты что, не слышал меня? Ты уволен!
— Прекрасно. Я соберу инструменты и уеду, как только закончу твою новую кухню.
Марти судорожно вздохнула.
— Помочь тебе? — предложил Коул.
— Спасибо, ты уже достаточно помог, — сухо ответила Марти.
— Тогда запрыгивай.
— Как только ты выйдешь. Отправляйся куда-нибудь, мне безразлично, куда. Просто уйди, пока мне не пришлось вышвырнуть тебя вон.
Сокрушенно качая головой, Коул вышел, взяв ее свитер и оставив после себя слабый запах свежей древесины.
Как только дверь за ним закрылась, Марти быстро разделась и попробовала ногой воду. Она была идеальной.
Черт подери! Кроме всего прочего, он знает, как приготовить для леди ванну.
Она по шею погрузилась в восхитительно горячую воду и удовлетворенно вздохнула. Все в порядке. Ну, может быть, не совсем, но почти. Только бы не забыть, что выбираться из ванны нужно очень осторожно, потому что она будет скользкой, как лед.
Окунув голову в воду, она провела рукой по полочке, ища шампунь. Обычно она мыла голову под душем, но сейчас ей не хотелось утруждать себя.
Она разрывалась между желанием немедленно вылезти из ванны и устроить Коулу бурную сцену и подольше понежиться в восхитительно теплой воде.
К тому времени, когда она смыла с себя пену и снова открыла глаза, Коул сидел на скамеечке, на которую она обычно присаживалась, чтобы подстричь ногти на ногах, и протягивал ей полотенце.
Марти выхватила у него полотенце, осушила глаза и сердито уставилась на Коула.
— Ты что, не понял? Я же сказала — ты уволен.
Отправляйся домой. Уходи, куда хочешь, мне это безразлично, лишь бы ты убрался из моего дома.
— Я не говорил тебе, что, учась в школе, я несколько лет работал спасателем на пляже?
— Прекрасно. Брось мне спасательный круг и уходи. — Марти скрестила руки на груди. Вода была не совсем прозрачной, тем не менее он без труда мог видеть ее тело. — Ладно, Коул, я беру назад свои слова. Ты не уволен. Что тебе еще нужно?
Он покачал головой.
— Я помогу тебе выйти из ванны, чтобы ты не поскользнулась. Слишком много я насыпал в нее соли.
— Значит, ты не намерен уйти, — по ее голосу можно было понять, что она смирилась. Марти знала, что произойдет. Знала так же хорошо, как то, что над ней нависла беда. Никакие спасательные круги не помогут, мелькнула у нее мысль.
Она задрапировала грудь полотенцем и, прикрывая пах одной рукой, протянула другую Коулу.
Если она поскользнется и упадет, то просто ляжет и утонет. По крайней мере поминки будут интересные. Скорбящие будут говорить о том, как бедная Марти Оуэнз сыграла в ящик, точнее, в ванну.
Коул отвернулся, когда Марти встала, но, как только она благополучно оказалась на полу, набросил на нее банное полотенце. Вода с журчанием вытекала из ванны, когда он накинул другое полотенце ей на голову и стал вытирать ее.
— Ты пользуешься феном? — спросил он.
Марти прижимала к себе полотенце. По ней пробегала дрожь, вызванная отнюдь не холодом.
Ей было жарко. Жарко от близости искусителя.
Высушив голову, Коул принялся вытирать ее руки. Его лицо было так близко от Марти, что она видела черные зрачки зеленовато-золотистых глаз.
У нее перехватило дыхание. У него тоже. Марти медленно подняла руки и обвила ими шею Коула.
Когда полотенце соскользнуло на пол, никто из них не заметил этого.
Под темной фланелевой рубашкой на нем была футболка, ярко выделявшаяся своей белизной на фоне загорелой кожи у горла. Она поцеловала ямку, в которой пульс бился так же лихорадочно, как ее сердце.
— Ну, ты собираешься поцеловать меня или нет? спросила она. Будучи реалисткой, она предчувствовала неизбежное и подставила Коулу лицо.
Он собирался. И поцеловал ее.
О боже, как он поцеловал ее!
В то время как его язык ласкал ее рот, руки медленно оглаживали груди, дразня их кончиками пальцев. Затем он обхватил бедра Марти, возбуждая твердостью своего песта, упершегося ей в низ живота.
