Дикси Браунинг - Отчаянная женщина
Коул не имел ни малейшего представления, о чем она говорит, но это его не волновало.
Шелковистые волосы защекотали ему подбородок, когда Марти прижалась к нему теплым, мягким телом. Если какая-нибудь женщина нуждалась в том, чтобы ее обнимали, то это была Марти. Да, некоторые работы приносят особое удовлетворение, сами по себе являясь наградой.
— Шшш, все в порядке, дорогая. На самом деле это хорошая мысль.
— Что в ней хорошего?
У Коула захватило дух, когда он почувствовал на своем поясе пальцы Марти. Она вытаскивает концы его рубашки? Для чего? Чтобы добраться до?..
Чтобы использовать их вместо носового платка.
— Я выстираю ее, — пообещала Марти, упершись локтями в грудь Коула, чтобы вытереть слезы концами его фланелевой рубашки.
Не выпуская ее из своих объятий, он попытался изогнуться, чтобы скрыть восторженную реакцию своего тела. Теперь он знает, что такое испытание огнем!
Когда Марти оставила в покое рубашку и обвила обеими руками его талию, Коул закрыл глаза и стал молить Бога о терпении. О выдержке. Может быть, даже о святости.
— Уф… то есть… э-э-э… почему бы мне не вынести мусор, пока ты… уф… найдешь место, чтобы сесть? Потом, когда вернусь, я сварю кофе, и мы поговорим о том, что ты хочешь сделать здесь. Как тебе нравится мое предложение?
Не дожидаясь ответа, он мягко развел ее руки и убрал их со своей талии. Нужно или отдалиться от нее — хорошо бы на пару континентов, — или опустить ее на ближайшую плоскую поверхность и дать природе взять свое.
Марти судорожно вздохнула и сделала шаг назад. И затем, будь он проклят, она улыбнулась ему!
Несмотря на покрасневшие глаза, розовый нос, мокрые щеки и остальные свидетельства расстроенных чувств, это была улыбка, пробившаяся через душевные раны, которые накапливались годами. Она заставила его подумать о том, на что он не имеет никакого права.
И не только о сексе.
Поэтому Коул поспешно схватил мешок с мусором и спасся бегством.
Недаром говорят, что, действуя в порыве злости, вредишь самой себе. У нее была безумная мысль, что, передвинув все, что нужно передвинуть, она опередит график и положит конец размышлениям, которые сводят ее с ума. Чем глубже она погружается в трясину, которую сама создала, тем труднее выбраться из нее.
Марти отодвинула в сторону кушетку и быстро схватила из стенного шкафа пальто, старую-престарую шляпу, которая, вероятно, уже не могла предохранить от дождя, но, с другой стороны, дождя еще не было. Она нахлобучила ее на голову, схватила сумку и быстро вышла.
Машина завелась со второй попытки, как раз тогда, когда Коул появился из-за угла дома. Он что-то крикнул и замахал руками. Марти притворилась глухой и слепой. Сейчас у нее нет никакого желания разговаривать с ним. Она подала назад и, чтобы обогнуть его грузовик, безжалостно проехала по грядке с луковицами. Когда она сворачивала на улицу, ведущую к собачьей гостинице, первые капли дождя забарабанили по стеклу.
Коул смотрел ей вслед, пока белый фургончик не исчез за поворотом.
Неужели она забыла о том сером «мерседесе»?
Черт, он просто не нужен ей! Но что он знает о женщинах? Пола, избалованная дочь подрядчика, который был достаточно ловким дельцом — или просто мошенником, — чтобы нажить миллионы, родилась не с серебряной ложкой во рту, как гласит пословица, а с металлической, что не помешало ей быстро приспособиться к серебряной.
Что касается его матери, Орилии Стивенс, то она была учительницей музыки, которая всегда мечтала стать концертирующей пианисткой. Коул видел, как она стареет, день за днем, год за годом тоскливо глядя в окно, пока тот или другой ребенок, которому медведь на ухо наступил, терзает ее любимый кабинетный рояль, мечтая о том, чтобы поиграть в мяч на улице.
И Коул, и его отец, охранник с серьезной алкогольной зависимостью, мешавшей ему удерживаться на работе, долгие годы копили деньги, чтобы купить ей тот рояль.
Но что делать с Марти? — спросил себя Коул, чувствуя, как прохладный туман увлажняет ему лицо. Поехать за ней или снова заняться работой?
Он решил перенести наверх всю мебель, с которой мог справиться без посторонней помощи. Некоторое время спустя, бросив взгляд на часы, он обнаружил, что Марти отсутствует уже больше двух часов. Идет дождь со снегом, но, судя по проезжающим машинам, состояние дорог не вызывает беспокойства.
К тому времени, когда Марти подъехала к дому, нижние дверцы шкафа можно было навешивать.
Он попытался поработать над ящиками, но пришлось бросить это занятие. Кругом царит хаос, в том числе у него в душе. Он никак не может сосредоточиться. Проклятье! Разве его касается, куда она ездит или с кем проводит время?
Как получилось, что это стало волновать его?
Коул спустился вниз, когда Марти вошла в парадную дверь, принеся с собой дуновение холодного влажного воздуха. Стряхнув дождевые капли с пальто и сняв самую безобразную шляпу, какую ему когда-либо приходилось видеть, она замерла на месте.
— А где моя мебель?
— Почти вся наверху. Ты промочила ноги, сними туфли, а то простудишься.
— Ты не поверишь, какой у меня был день, сказала Марти, качая головой.
От уродливой шляпы волосы у нее прилипли ко лбу, в то время как на концах завились в колечки.
Она выглядит… миленькой, решил Коул.
— Какой части твоего дня я не поверю? Той, в которой полка, как слон, вторглась в гостиную, или…
— Ах, замолчи! — Марти швырнула пальто на скамейку. — Когда меня мучит голод, я злая, как бродячая собака.
1:
— Верю, — ухмыльнулся Коул и пошел за ней в кухню, чтобы увидеть, как она отреагирует на два книжных шкафа, которые он успел укоротить за то время, пока она отсутствовала. Все четыре секции.
Конечно, это вряд ли можно сравнить с таким подарком, как цветы или конфеты. Томимый ожиданием, Коул внезапно понял, как много значит для него ее одобрение.
Беда в том, что, если Марти не понравится, сделанного уже не воротишь.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Затем Коулу пришлось признаться, что он решил остаться сегодня здесь — его заставила тревога за Марти, — и раз уж остался, то сделал еще кое-что;
— Кое-что! Ты сделал все это… — она обвела рукой комнату, — боже мой, за… неужели за два часа?
— Пожалуй, на них ушло четыре часа. Если бы ты пришла немного позже, я бы успел доделать оставшиеся полки, — солгал Коул. По правде сказать, он намеревался выйти из дома и пуститься на поиски Марти, Мадди-Лэндинг не такой уж большой город. Превысив скорость пару раз, он бы объехал его меньше чем за час.
Марти упорно отводила глаза. У нее не было настроения откликаться на его чрезмерную заботу.
