Делла Сванхольм - Опрометчивый поцелуй
Маргарет дивилась на эту красоту. Праздничный вид города оживил ее. И все же сама она была иной, чем полгода назад. Ларс и Виви грустно переглядывались, но так, чтобы Маргарет этого не заметила. Вид девушки их расстроил. Конечно, они понимали, что нелепая гибель отца и серьезная болезнь матери должны были плохо отразиться на Маргарет, но чтобы так… Ее глаза, напоминавшие прекрасные изумруды, погасли. Из них исчез огонь. Они не мерцали тем таинственным блеском, который когда-то наповал сразил Ларса. Она была бледной, хотя приехала из страны, где именно в это время ярче всего светит солнце и торжествует цветущее лето.
– Мы должны ей помочь, – тихо шепнула Виви сыну. – Ты же видишь, она на себя не похожа.
– Да, она слишком молода, чтобы предаваться такой скорби. Ведь жизнь продолжается.
– Это так, – согласилась Виви и провела рукой по лицу, как бы стирая свои собственные грустные мысли на этот счет. – Но я ее хорошо понимаю.
– Мама, но ведь ей всего двадцать лет, – не сдавался Ларс.
– Поэтому ты и будешь тем, кто вернет Маргарет к жизни. Ведь тебе тоже всего двадцать два года. А мне – по разным причинам, о которых, я думаю, ты догадываешься, – сделать это немного труднее.
– Догадываюсь. Конечно, догадываюсь, мама!
На следующий день Ларс сразу отвез девушку в обувной магазин «Экко» и купил ей зимние сапожки на меху. А еще пуховик из гагачьего пуха, теплые брюки, варежки и шерстяной шарф. Меховая шапка из песца дополняла гардероб тасманийки. И хотя датчане были одеты гораздо легче и Маргарет выглядела немного перекутанной, она чувствовала себя отлично.
Ларс совершал с ней длинные прогулки вдоль моря, водил в парки и даже играл в снежки. И на щеках девушки заиграл румянец.
А потом снег растаял, температура поднялась до плюс трех, Маргарет привыкла к холоду и перестала кутаться. И ее уже было не отличить от обычной жительницы Копенгагена.
На Рождество к Йенсенам приехал дед Улле. Он крепко обнял Маргарет и расцеловал.
– Хорошо выглядишь, дочка. Румяная, глаза горят.
Маргарет взглянула на себя в зеркало и удивилась. Да, она действительно изменилась. В ее глаза вернулась жизнь. На щеки – румянец. И, что интересно, всего за три дня.
– Спасибо Ларсу за это, – сказала она и чмокнула его в щеку.
Ларс сразу почувствовал – это был дружеский поцелуй, без страсти и огня. Не то что когда-то на пустынном пляже теплого Балтийского моря неподалеку от фермы.
И хотя он обиделся, но не подал виду. Не надо торопить события, уговаривал он себя. И так прогресс очевиден. Она улыбается, смеется. Глаза горят. Не спеши, солдат! – приказал он себе.
А Маргарет стала подначивать деда.
– Улле, как же ты оставил свою ферму? Ведь лошади без тебя разбегутся!
– А у меня теперь есть хороший помощник, – гордо произнес Улле. – Я могу полностью на него положиться. Он настоящий профессионал и любит лошадей.
– А сколько ему лет?
– Да он молодой еще, всего сорок лет.
– Сорок? – ужаснулась Маргарет. – Для меня он старик! – И тут же смутилась, боясь, что тем самым обидела Улле. – Прости меня, пожалуйста, для меня все, кто старше тридцати, старики. Кроме тебя, конечно. – И она ласково заглянула в глаза деда, а потом поцеловала его. – Ты у нас самый молодой душой.
Все сели за стол. Виви приготовила на Рождество и копченого угря, и форель, и горячую ветчину с традиционным для Дании коричневым сладким картофелем. А потом был рисовый пудинг с сюрпризом: кому доставался спрятанный в пудинге миндальный орех, тот получал особый подарок. И было ли это подстроено или в тот праздничный вечер сама судьба благоволила Маргарет, но орех оказался в ее тарелке. Маргарет чуть зуб не сломала, неожиданно наткнувшись на него.
– Ура! – закричали все Йенсены.
А Виви встала и вышла в соседнюю комнату. Она вернулась, держа в руках плоскую коробку, обернутую блестящей красной бумагой и перевязанную золотой лентой.
– Это ценная вещь. Антикварная. Только в нашей семье она хранится почти сто лет, – торжественно начала Виви. – И мы счастливы, что теперь она твоя. Только не торопись развязывать, Маргарет, это может разбиться.
Стараясь унять волнение, Маргарет наконец распаковала подарок. В коробке находилась тарелка из тончайшего фарфора, украшенная золотом и очень искусным изображением чертополоха. Виви осторожно перевернула ее и громко произнесла.
– «Флора Даника». Изготовлено в тысяча восемьсот тридцать седьмом году.
– «Флора Даника» – это наш самый знаменитый фарфор, – начал объяснять Улле. – Сервиз, состоящий из нескольких тысяч предметов с точным изображением всех существующих в Дании растений и полевых цветов, начали изготовлять еще в шестидесятых годах восемнадцатого века. Предназначался он для русской императрицы Екатерины Второй. Так ее хотели отблагодарить за то, что она не допустила участия России в войне против Дании на стороне Пруссии. Но работа была очень кропотливой и заняла в общей сложности несколько десятков лет. А когда сервиз наконец был полностью готов, оказалось, что его некому отправлять – Екатерина Великая к тому времени скончалась. Так «Флора Даника» осталась в Дании. Весь сервиз целиком хранится в музее во дворце Розенборг. Но бывают случаи – крайне редкие, правда, – когда его используют для королевских приемов по случаю приезда в страну очень важных иностранных гостей.
– Действительно красивая тарелка, – искренне обрадовалась Маргарет. – Ларс прислал мне на Тасманию чайный сервиз, сделанный на Королевской фарфоровой фабрике, и все мне теперь завидуют. Гости требуют, чтобы им подавали чай только в нем. А что будет с моими друзьями, когда они увидят э т у тарелку?
– Да уж, – засмеялся Улле, – с ума сойдут или бросятся в леса и найдут-таки тасманийского волка.
А потом они собрались у высокой – метра три – натуральной елки, украшенной звездами, цветами, санками. Их в каждой датской семье по традиции делают своими руками из плотной золотой или цветной бумаги, и хранят в течение жизни нескольких поколений.
Под елкой были сложены подарки от каждого присутствовавшего – каждому.
А потом и взрослые, и дети начали петь специальные рождественские песни и псалмы. В эти минуты Маргарет вспомнила о доме, загрустила и немедленно взяла мобильник. Она позвонила домой, чтобы поздравить все семейство Маккейнов с Рождеством.
Сейчас моя жизнь похожа на сказку, подумала Маргарет. Я нахожусь среди близких друзей в теплом уютном доме, где мне все рады. Я просто завалена подарками и в то же время могу взять в руки телефон и поздравить своих родных с этим замечательным праздником. Вот как шагнула техника вперед! Между Тасманией и Данией десятки тысяч километров, но благодаря Интернету и мобильной связи все расстояния и границы стерты. Мы рядом. Только одна печаль – папы среди нас нет и никогда не будет. Она судорожно вздохнула.
