Люсилла Эндрюс - Красавица в Эдинбурге
Шитье приданого занимало почти все наши вечера. Миссис Хантер получала огромное удовольствие от каждого стежка и теперь уже почти не упоминала о делах своих соседей, пока я делала ей влажное обертывание.
— Это будет третья выкройка платья с прошлой недели… да, вода хорошая… а как же жакет? Девушке он понадобится.
— Жакет мы сделали в прошлые выходные. У меня оба дня были свободны. Подкладка не доделана, но это все, что осталось. Другую руку, пожалуйста, моя дорогая.
— Вы кроили?
— Да. У нас система. Я режу после того, как невеста пришпилила. А затем третья медсестра собирает и рассортировывает куски… Осторожно! — Я убрала таз вовремя. — Сегодня вечером у нас будет стресс. Делаем подвенечное платье.
— В самом деле? Какой фасон выбрала девушка? А материал? Что у нее будет на голове?
Мы все еще обсуждали фату к тому моменту, когда ее постель была застелена, волосы снова заплетены в косу, множество газетных вырезок о неизвестных невестах положены обратно в ее сумку, а крючок работал с двойным усердием.
— Может быть, вы мне потом пришлете маленькую фотографию, сестра?
— С удовольствием. Я напишу и расскажу вам все в деталях. Вам удобно?
— Это было бы замечательно. Я в порядке. — Она прекратила вязать. — Сестра, я хотела бы сказать то, что думаю. Вы не обидитесь?
— Конечно нет. — Я улыбнулась, но внутренне напряглась. — Что вы хотели сказать, миссис Хантер?
— Девочка, у вас талант ухаживать за больными. Вы не думали поучиться на настоящую больничную медсестру?
Я покраснела.
— Большое спасибо, миссис Хантер. Мысль очень интересная. И ваши слова — самые замечательные из всех, что я когда-либо слышала.
Она неуклюже похлопала меня по руке:
— На здоровье, девочка. В следующий раз вы расскажете мне о подвенечном платье, да? Я буду ждать. Нейлоновое кружево? Да, будет очень красиво! А вы не могли бы принести мне малюсенький кусочек? Принесете? — Она мечтательно улыбнулась и словно помолодела лет на пятьдесят. — Замечательно!
Миссис Дункан вернулась из отпуска. Я встретила ее у главного офиса, когда вернулась днем на лекцию.
— Все под контролем, мисс Херст?
— Вроде да, спасибо.
— Как и должно быть. — Она внимательно посмотрела на меня. — Вы выглядите немного осунувшейся. Третий месяц может быть изматывающим: теоретическая часть усложняется, а практическая расширяется, теперь, когда у вас уже есть опыт. А все это шитье платьев наверняка не оставляет времени для отдыха. Не подумайте, что я возражаю. Как говорится, Сатана придумает занятие для лентяя, — с улыбкой добавила она, хотя для нее было совсем нехарактерно прибегать к клише. — Однако мой опыт показывает, что Сатану больше заботят сплетники. Лично меня немногие вещи раздражают в большей степени, чем досужие разговоры, хотя, естественно, я не обращаю на них внимания. Как и любой разумный человек. Тем временем из-за моей болтовни вы опоздаете на лекцию! Всего доброго!
Добрая, мудрая и опытная женщина, она не просто так это сказала. Я пошла на занятие с ощущением холода в груди.
Лекция, посвященная детскому здравоохранению, оказалась очень интересной. Я забыла о словах миссис Дункан, пока не почувствовала на себе странные взгляды некоторых девушек. Катриона усердно записывала лекцию. Я вопросительно глянула на Джемми. Вместо обычного подмигивания она ответила мне ободряющей улыбкой.
Я использовала подвенечное платье как предлог для молчания, когда мы втроем шли домой. Во время выкраивания от Джемми можно было услышать только кряхтение, а Катриона не подходила к столу в гостиной ближе чем на ярд до тех пор, пока платье не было скроено, скреплено булавками и сметано. Потом она отнесла его, словно Святой Грааль, в свою спальню, чтобы примерить на длинную белую комбинацию. Джемми рухнула на диван.
— Я только что сбросила фунтов шесть! Спасибо тебе, дорогая. Когда-нибудь я отплачу тебе тем же. Эй… Я говорила, что мисс Брюс пообещала рекомендовать меня в Глазго, если я хорошо сдам экзамены? А еще ты слышала, что в Кейтнессе скоро будет вакансия патронажной сестры? Тебе не подойдет?
— Подошла бы, если бы у меня не было такого желания попасть в Инвернесс. — Я отложила в сторону достаточно обрезков материи для пуговиц, которые мы собирались отделать этой же тканью. — Можно я возьму этот лишний кусочек для одной из своих старушек?
— Конечно. — Джемми встала с дивана и принялась складывать части выкроенной ткани, до которых Катриона не решалась дотрагиваться. — Тебе не по вкусу Кейтнесс? В таком случае что произошло между тобой и Робби?
— Ничего. А что?
Она избегала моего взгляда.
— Просто он в последнее время совсем не заходит.
— Много женщин рожают много детей.
— Ах да. Думаю, ты права. — Джемми выглядела расстроенной.
— Правда? Джем, в чем дело?
Она не ответила, и я рассказала ей о беседе с миссис Дункан.
— Ты слышала сплетни?
Подруга пребывала в нерешительности, хотя за словом в карман не лезла.
— Ты знаешь меня, Аликс. Моя мама говорит, я с рождения стояла у забора и болтала с соседями. Так ты оказываешься в курсе всех грязных слухов. Но это не означает, что ты должен передавать их дальше.
— Давай, Джем, — вздохнула я, — рассказывай!
— Мне это не нравится. — Она огляделась и продолжила более тихим голосом, хотя мы были одни. — Думаю, придется мне тебя просветить, ведь Катриона не станет ничего рассказывать. К тому же она, скорее всего, ничего не слышала. Она никогда не болтает. А девушки, причем не только из нашей группы, говорят, ты влюблена в нашего Чарли.
— В самом деле? — Было ясно, что это еще не все. — И?..
— Они говорят, ты гонялась за Чарли по округе и болтала с ним, поэтому и бросила Робби. — Она указала большим пальцем наверх. — Они говорят, ты сделала так, чтобы попасть туда. Но Чарли ты не нравишься, и он выкинул тебя из квартиры. И поэтому Басси вышел из себя. Я пыталась их остановить… Однако должна сказать, разговоры не прекращались. Они просто закрывают рты, когда я рядом. И ты знаешь, что группа, которая приедет после нас, поселится не здесь? Нам всем это известно с самого начала, так как новое общежитие будет готово ко времени их приезда. Но теперь они распространяют слухи, будто Чарли отказался сдавать квартиры медсестрам. Такое происходит, когда куча грязи начинает расти. Она становится еще грязнее. Прости, дорогая. — Она выглядела очень несчастной. — Я сказала им, что это чепуха, и надеялась, до тебя слухи не дойдут.
Я была слишком зла, чтобы говорить. Я присела.
— Девушки! Как вам?
