Люсилла Эндрюс - Красавица в Эдинбурге
В Катрионе периодически просыпался материнский инстинкт.
— Аликс, если ты будешь стоять и ждать здесь на таком ветру, заработаешь острый ревматизм. Тебе надо вернуться домой и залезть в горячую ванну. Не спорь! Я объясню все Джемми. Мы прекрасно справимся вдвоем! Делай, как тебе говорит медсестра! Вот и нужный автобус. Давай!
— Я помогу вам с сумками, — предложила Сандра. — Мне надо только зарезервировать место в поезде на вокзале Ваверлей. И я никуда не спешу, потому что мой молодой человек придет за мной только в семь. Не забыла ключ, Аликс? Лучше проверить! — Она многозначительно улыбнулась. — Чарли может не гореть желанием выручать тебя снова!
Катриона оторопела, а затем уставилась на кончик своего носа. Обнаружив, что молчание лучший ответ на подобные высказывания Сандры и других девушек, я просто помахала им рукой и села в автобус. Я проехала две трети пути, но потом решила прогуляться пешком. Грозовые облака улетели, ветер становился суше. Борющиеся стихии использовали частицу той ярости, которую выпустила на волю гроза.
Ветер на верху холма был гораздо сильнее. Мне приходилось идти, опустив голову. Люди шли, как я, согнувшись пополам, либо откинувшись назад, словно фигуристы, потерявшие равновесие. И все для того, чтобы не позволить ветру даже не спустить, а сбросить их с холма. На тротуарах и вымощенной булыжником мостовой валялись куски разбившейся черепицы, а в маленьком магазине одежды было разбито окно. Женщина выметала наружу горы стекла. Она облокотилась на метлу и прокричала:
— Немного ветрено!
— Немного.
— Никто не пострадал?
— Только карман босса!
Потребовалось немало усилий, чтобы открыть парадную дверь нашего дома. Она сама за мной захлопнулась с ужасающим грохотом. Я приготовилась к немедленному появлению миссис Кинлоч, но затем вспомнила, что чета Кинлоч уехала в гости к одной из своих замужних дочерей.
Джемми оставила открытым окно в своей спальне, и по квартире гулял ветер. Туалетный столик стоял перед окном, и шторами разбросало по комнате все, что на нем лежало. Ничего не разбилось, поэтому сначала я сдвинула туалетный столик в сторону, пытаясь закрыть окно. Нижняя рама была поднята до самого верха и застряла там. Я осторожно потянула ее вниз. Стучать по раме я не решалась, так как на стекле могла быть трещина. Ветер дул мне прямо в лицо. Я стала двигать раму вниз, сантиметр за сантиметром.
Окно выходило на боковую улочку, где владельцы машин оставляли свои автомобили. Я отошла назад, когда машина Чарли медленно выехала из-за угла и остановилась у тротуара. Я все еще смотрела на крышу напротив и увидела, как кусок черепицы слетел вниз, к другой стороне дороги. Он упал и разбился, ударившись о капот автомобиля Чарли. Звук напоминал выстрел из винтовки.
Я осторожно поглядела вниз. Наверное, автомобиль остался без лобового стекла. Ни один водитель в такой момент не тратит времени на наблюдающих за ним из окна людей. Стекла я не видела, но меня не удивило отсутствие осколков на помятом капоте. Современные лобовые стекла нелегко разбить, но, поработав в травматологическом отделении, я знала — подобное, как и что угодно другое, могло случиться с любой машиной. Часто все зависело только от везения.
Я размышляла над тем, понимает ли Чарльз, насколько ему сейчас повезло? Или ему всегда так везло, что он не способен оценить этот случай по достоинству? На дороге тонированное лобовое стекло могло стать причиной настоящей катастрофы, в пустынной местности — досадной неприятностью. А на безлюдной боковой улочке около его дома для Чарльза это было не больше чем маленькое неудобство.
К тому моменту нижняя рама уже двигалась свободно, но я держала окно открытым. Улочка внизу начала выглядеть неестественно безлюдной. Почему Чарльз не вышел из машины, чтобы посмотреть на стекло и капот? Даже если лобовое стекло не разбилось, почему он не выскочил, чтобы изучить вмятины? Женщина может потратить какое-то время на припудривание носика, прежде чем приниматься за решение кризисной ситуации, но мужчина в подобных обстоятельствах обычно выпрыгивает из автомобиля, словно чертик из табакерки. Что, черт возьми, этот человек делает? Убирается внутри? А что можно убирать, имея безосколочное стекло? Конечно, если кусок черепицы попал за пределы специальной полоски… и тут у меня душа ушла в пятки. Он выходил из машины, пятясь назад и очень медленно. Его лицо было залито кровью, рукой он закрывал правый глаз.
Я резко опустила оконную раму и примерно пять самых странных и тревожных секунд в моей жизни стояла, ухватившись за подоконник. Затем я перестала думать.
Когда я добралась до холла, Чарльз пытался вставить ключ в дверь. У него не получалось, потому что пользовался он только левой рукой, правой прикрывал глаз. Из маленькой ранки на брови сочилась кровь, попадая в левый глаз и стекая по лицу. На рубашке виднелись красные пятна.
Я словно фотоаппарат зафиксировала все эти довольно незначительные подробности.
— Я видела, как черепица упала на вашу машину, доктор Линси, — произнесла я будничным тоном. — Стекло в глаз попало? Я не разберу, потому что вы закрываете его рукой.
— По ощущениям оно размером с гору, — ответил от таким же будничным тоном, глядя на меня. — У меня еще не было возможности как следует рассмотреть глаз из-за крови. Извините за мой непрезентабельный вид.
— Пролитая кровь похожа на пролитое молоко — кажется, что ее больше, чем есть на самом деле. — Избитая фраза, но это было все, что я смогла придумать, увидев его глаз. Если бы не моя подготовка, меня бы вырвало. — Не совсем гора, но вытащить можно. Я сейчас…
— Очень мило с вашей стороны…
— Никаких проблем. Нет, не нагибайте голову. Просто не двигайтесь и, если возможно, не моргайте левым глазом. — Я приготовила свой маленький пинцет и фонарик. — Боюсь, будет немного больно. Готовы? — Мы оба затаили дыхание. — Все. Но глаз пока не закрывайте. — Я вновь проверила, посветив фонариком. — На поверхности больше ничего не вижу… нет… на нижнем веке ничего нет. Как ощущения в верхнем?
— Немного неприятно… Спасибо, что избавили меня от основной проблемы. Думаю, там осталась только грязь.
— Я посмотрю, если смогу вывернуть веко. Простите. Этого недостаточно. Чтобы сделать все нормально, мне надо стоять позади вас, а вы должны сесть. У вас в машине нет офтальмоскопа? Он бы мне очень пригодился.
— Он в моем кабинете. Я мог бы за ним сходить? — Он колебался. — И за стулом.
Моей первой профессиональной реакцией было «Через мой труп». После того, как я увидела расположение того осколка, другой реакции быть и не могло.
